Премия Европейской киноакадемии 2001
Поделись знанием:
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
14-я церемония вручения премии Европейской киноакадемии Europäischer Filmpreis 2001 | |||
Общие сведения | |||
---|---|---|---|
Дата |
1 декабря 2001 года | ||
Место проведения | |||
Ведущие | |||
Награды | |||
Лучший фильм | |||
Лучшая режиссура | |||
Лучший актёр | |||
Лучшая актриса | |||
|
European Film Awards 2001 — премия Европейской киноакадемии (нем. Europäischer Filmpreis).
Содержание
- 1 Лауреаты и номинанты Премии Европейской киноакадемии 2001
- 1.1 Лучший фильм
- 1.2 Лучшая мужская роль
- 1.3 Лучшая женская роль
- 1.4 Лучший режиссёр
- 1.5 Европейское открытие года
- 1.6 Лучшая работа сценариста
- 1.7 Лучшая операторская работа
- 1.8 Лучший документальный фильм
- 1.9 Лучший короткометражный фильм
- 1.10 Приз Screen International Award
- 1.11 Приз за выдающиеся достижения в мировом кино
- 1.12 Приз международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ)
- 1.13 За творчество в целом
- 1.14 Приз зрительских симпатий
- 2 Ссылки
Лауреаты и номинанты Премии Европейской киноакадемии 2001
Лучший фильм
- Франция Амели, режиссёр Жан-Пьер Жёне
- Великобритания Дневник Бриджет Джонс, режиссёр Шэрон Магуайр
- Германия Эксперимент, режиссёр Оливер Хиршбигель
- Франция Интим, режиссёр Патрис Шеро
- Итальянский для начинающих, режиссёр Лоне Шерфиг
- Испания/ Франция/ США Другие, режиссёр Алехандро Аменабар
- Франция/ Австрия Пианистка, режиссёр Михаэль Ханеке
- Италия Комната сына, режиссёр Нанни Моретти
Лучшая мужская роль
- Бен Кингсли — Сексуальная тварь
- Йеспер Кристенсен — Скамейка
- Мишель Пикколи — Я иду домой
- Майкл Кейн, Том Кортни, Дэвид Хеммингс, Боб Хоскинс и Рэй Уинстон — Последние желания
- Стеллан Скарсгард — Мнения сторон
- Бранко Джурич — Ничья земля
Лучшая женская роль
- Изабель Юппер — Пианистка
- Лаура Моранте — Комната сына
- Одри Тоту — Амели
- Ариан Аскарид — В городе все спокойно
- Шарлотта Рэмплинг — Под песком
- Стефания Сандрелли — Последний поцелуй
Лучший режиссёр
- Жан-Пьер Жёне — Амели
- Эрик Ромер — Роялистка
- Франсуа Озон — Под песком
- Эрманно Ольми — Великий Медичи: рыцарь войны
- Хосе Луис Гарси — Ты — одна
- Петер Готар — Паспорт
Европейское открытие года
- Ачеро Маньяс — Шарик
- Джессика Хауснер — Милая Рита
- Эстер Гроненборн — Аляска
- Павел Павликовский — Последнее пристанище
- Герт де Грааф — Море, которое мыслит
- Юсеф Фарес — Давай! Давай!
- Ставрос Иоанну — Kleistoi dromoi
- Малгожата Шумовска — Счастливый человек
- Ульрих Зайдль — Собачья жара
- Актан Арым Кубат — Маймыл
Лучшая работа сценариста
- Данис Танович — Ничья земля
- Жан-Луи Милези и Робер Гедигян — В городе все спокойно
- Этторе Скола, Сильвия Скола, Джакомо Скарпелли и Фурио Скарпелли — Нечестная конкуренция
- Ачеро Маньяс — Шарик
- Михаэль Ханеке — Пианистка
- Лоран Канте и Робин Кампилло — Тайм аут
Лучшая операторская работа
- Брюно Дельбоннель — Амели
- Франк Грибе — Принцесса и воин
- Фабио Ольми — Великий Медичи: рыцарь войны
- Эрик Готье — Интим
- Tamás Babos — Паспорт
- Рейн Котов — Сердце медведицы
Лучший документальный фильм
- Black Box BRD, режиссёр Андрес Файель
- Элегия дороги, режиссёр Александр Сокуров
- Классный и безумный, режиссёр Кнут Эрик Дженсен
- Истории на супер-восемь, режиссёр Эмир Кустурица
- Casting, режиссёр Эмануэль Финкель
- Joutilaat, режиссёр Сьюзанна Хельке и Вирпи Суутари
Лучший короткометражный фильм
- Джон Уэйн, я тебя люблю, режиссёр Toby MacDonald
- Копировальная контора, режиссёр Вирджил Видрич
- Лучше или хуже?, режиссёр Жослин Каммак
- Увидеть лодку в действии, режиссёр Аня Брайен
- Коровья шкура, режиссёр Жеральд Юсташ-Матьё
- Друзья, режиссёр Ян Крюгер и Оливер Швабе
- Мужское дело, режиссёр Славомир Фабицки
- Kuppet, режиссёр Фредерик Мельдаль Нёргор и Дэннис Петерсен
- Svitjod 2000+, режиссёр Дэвид Фламолч и Мартен Нилссон
- Lo básico, режиссёр Хосе Гарсия Эрнандес
- Corpo e Meio, режиссёр Сандро Агиляр
Приз Screen International Award
- Мулен Руж, режиссёр Баз Лурман
- Лагаан: Однажды в Индии, режиссёр Ашутош Говарикер
- Дождь, режиссёр Маджид Маджиди
- И твою маму тоже, режиссёр Альфонсо Куарон
- Фанатик, режиссёр Генри Бин
- Свадьба в сезон дождей, режиссёр Мира Наир
- Миллениум Мамбо, режиссёр Хоу Сяосянь
- Кандагар, режиссёр Мохсен Махмальбаф
Приз за выдающиеся достижения в мировом кино
Приз международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ)
- В городе все спокойно, режиссёр Робер Гедигян
За творчество в целом
Приз зрительских симпатий
Лучший актёр
- Колин Фёрт — Дневник Бриджет Джонс
- Рэй Уинстон — Сексуальная тварь
- Бенно Фюрманн — Принцесса и воин
- Нанни Моретти — Комната сына
- Матьё Кассовитц — Амели
- Джуд Лоу — Враг у ворот
- Венсан Кассель — Багровые реки
- Ондржей Ветхи — Зияющая синева
- Мориц Бляйбтрой — Эксперимент
- Бенуа Мажимель — Пианистка
- Марк Райлэнс — Интим
- Сантьяго Сегура — Миссия в Марбелью
- Стефано Аккорси — Феерия непонимания
- Жан Рено — Багровые реки
- Хью Грант — Дневник Бриджет Джонс
Лучшая актриса
- Жюльет Бинош — Шоколад
- Хайке Макач — Грипсхольм
- Франка Потенте — Принцесса и воин
- Лаура Моранте — Комната сына
- Одри Тоту — Амели
- Моника Беллуччи — Малена
- Рейчел Вайс — Враг у ворот
- Пенелопа Крус — Выбор капитана Корелли
- Шарлотта Рэмплинг — Под песком
- Изабель Юппер — Пианистка
- Кармен Маура — Коммуналка
- Маргерита Буй — Феерия непонимания
- Роса Мария Сарда — Любовь Аниты
- Лена Улин — Шоколад
Лучший режиссёр
- Жан-Пьер Жёне — Амели
- Том Тыквер — Принцесса и воин
- Нанни Моретти — Комната сына
- Ридли Скотт — Ганнибал
- Джузеппе Торнаторе — Малена
- Жан-Жак Анно — Враг у ворот
- Матьё Кассовитц — Багровые реки
- Кристоф Ган — Братство волка
- Лассе Халльстрём — Шоколад
- Шэрон Магуайр — Дневник Бриджет Джонс
- Лоне Шерфиг — Итальянский для начинающих
- Оливер Хиршбигель — Эксперимент
- Михаэль Ханеке — Пианистка
- Алекс де ла Иглесиа — Коммуналка
- Патрис Шеро — Интим
- Сантьяго Сегура — Миссия в Марбелью
Напишите отзыв о статье "Премия Европейской киноакадемии 2001"
Ссылки
- [www.europeanfilmacademy.org/european-film-academy/ сайт Европейской Киноакадемии] (англ.)
- [www.europeanfilmacademy.org/the-european-film-awards/ сайт Европейской Кинопремии] (англ.)
- [www.kinopoisk.ru/awards/efa/2001/ Европейская киноакадемия 2001 на сайте Kinopoisk.Ru]
|
Отрывок, характеризующий Премия Европейской киноакадемии 2001
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.