Премия Киото
Поделись знанием:
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
Премия Киото (яп. 京都賞) — ежегодная награда за достижения в науке, технологии и культуре, вклад в мировую цивилизацию, деятельность на благо человечества. Учреждена в 1985 году японской керамической компанией в Киото и её директором Кадзуо Инамори (Фонд Инамори). Вручается в трех направлениях (фундаментальные науки, передовые технологии и философия и искусство) в нескольких номинациях (в каждой — раз в 4 года) с 1987 года, церемония проходит в ноябре.
Содержание
Лауреаты
Фундаментальные науки
Биология
- 1986: Джордж Эвелин Хатчинсон ( США)
- 1990: Джейн Гудолл ( Великобритания)
- 1993: Уильям Дональд Гамильтон ( Великобритания)
- 1997: Дженсен, Дэниэл Хант ( США)
- 2001: Джон Мейнард Смит ( Великобритания)
- 2005: Саймон Ашер Левин ( США)
- 2009: Питер и Розмари Грант[en] ( Великобритания)
- 2013: Масатоси Нэи ( США)
Математика
- 1985: Клод Шеннон ( США)
- 1989: Израиль Гельфанд ( Россия)
- 1994: Андре Вейль ( Франция)
- 1998: Киёси Ито ( Япония)
- 2002: Михаил Громов ( Франция)
- 2006: Хиротугу Акаике ( Япония)
- 2010: Ласло Ловас ( Венгрия)
- 2014: Эдвард Виттен ( США)
Науки о земле, астрономия, астрофизика
- 1987: Ян Хендрик Оорт ( Нидерланды)
- 1991: Эдвард Нортон Лоренц ( США)
- 1995: Тюсиро Хаяси ( Япония)
- 1999: Уолтер Манк ( США)
- 2003: Юджин Ньюмен Паркер ( США)
- 2007: Хиро Канамори ( Япония)
- 2011: Рашид Сюняев ( Россия)
- 2015: Мишель Майор ( Швейцария)
Науки о жизни
- 1992: Ясутоми Нисидзука ( Япония)
- 1996: Марио Капекки ( США)
- 2000: Геринг, Вальтер[en] ( Швейцария)
- 2004: Альфред Кнудсон ( США)
- 2008: Энтони Джеймс Поусон ( Канада, Великобритания)
- 2012: Ёсинори Осуми ( Япония)
- 2016: Тасуку Хондзё ( Япония)
Когнитивные науки
- 1988: Ноам Хомский ( США)
Передовые технологии
Электроника
- 1985: Рудольф Кальман ( Венгрия , ( США)
- 1989: Amos E. Joel, Jr. ( США)
- 1993: Джек Килби ( США)
- 1997: Федерико Фаджин ( Италия), Stanley Mazor ( США) , Тед Хофф ( США) , Masatoshi Shima ( Япония)
- 2001: Жорес Алфёров ( Россия), Изуо Хаяши[en] ( Япония), Мортон Паниш[en] ( США)
- 2005: Хейлмейер, Джордж ( США)
- 2009: Исаму Акасаки ( Япония)
- 2013: Роберт Деннард ( США)
Биотехнология и медицинские технологии
- 1986: Николь ле Дуарен ( Франция)
- 1990: Сидней Бреннер ( ЮАР)
- 1994: Пол Лотербур ( США)
- 1998: Курт Вютрих ( Швейцария)
- 2002: Лерой Худ ( США)
- 2006: Leonard Herzenberg ( США)
- 2010: Синъя Яманака ( Япония)
- 2014: Лангер, Роберт ( США)
Материаловедение и инженерное дело
- 1987: Morris Cohen ( США)
- 1991: Майкл Шварц ( США)
- 1995: George William Gray ( Великобритания)
- 1999: W. David Kingery ( США)
- 2003: Джордж Уайтсайдс ( США)
- 2007: Hiroo Inokuchi ( Япония)
- 2011: Джон Вернер Кан[en] ( США)
- 2015: Toyoki Kunitake ( Япония)
Информатика
- 1988: Джон Маккарти ( США)
- 1992: Морис Винсент Уилкс ( Великобритания)
- 1996: Дональд Эрвин Кнут ( США)
- 2000: Энтони Хоар ( Великобритания)
- 2004: Алан Кёртис Кэй ( США)
- 2008: Ричард Карп ( США)
- 2012: Айвен Сазерленд ( США)
- 2016: Канаде, Такео[en] ( Япония)
Философия и искусства
Музыка
- 1985: Оливье Мессиан ( Франция)
- 1989: Джон Кейдж ( США)
- 1993: Витольд Лютославский ( Польша)
- 1997: Яннис Ксенакис ( Франция)
- 2001: Дьёрдь Лигети ( Австрия)
- 2005: Николаус Арнонкур ( Австрия)
- 2009: Пьер Булез ( Франция)
- 2013: Сесил Тэйлор ( США)
Искусство, архитектура
- 1986: Исаму Ногути ( США)
- 1990: Ренцо Пиано ( Италия)
- 1994: Рой Лихтенштейн ( США)
- 1998: Нам Джун Пайк ( США)
- 2002: Тадао Андо ( Япония)
- 2006: Иссэй Миякэ ( Япония)
- 2010: Уильям Кентридж ( ЮАР)
- 2014: Fukumi Shimura ( Япония)
Театр, кино
- 1987 — Анджей Вайда( Польша)
- 1991 — Питер Брук ( Великобритания)
- 1995 — Акира Куросава ( Япония)
- 1999 — Морис Бежар ( Франция)
- 2003 — Тамао Йосида ( Япония)
- 2007 — Пина Бауш ( ФРГ)
- 2011 — Бандо Тамасабуро V ( Япония
- 2015 — Джон Ноймайер ( ФРГ)
Философия и этика
- 1988: Пауль Тиме ( ФРГ)
- 1992: Карл Поппер ( Великобритания)
- 1996: Уиллард Куайн ( США)
- 2000: Поль Рикёр ( Франция)
- 2004: Юрген Хабермас ( ФРГ)
- 2008: Чарльз Тейлор ( Канада)
- 2012: Гаятри Чакраворти Спивак ( Индия)
- 2016: Нуссбаум, Марта ( США)
См. также
Напишите отзыв о статье "Премия Киото"
Ссылки
- [www.kyotoprize.org/en/ Официальный сайт]
- [www.kyotoprize.org/en/about/ Описание награды]
- [www.kyotoprize.org/en/laureates/list_by_year/ Список лауреатов премии Киото]
Это заготовка статьи о награде. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Премия Киото
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.