Премия Локус за лучший дебютный роман
Поделись знанием:
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
Лауреаты премии Локус за Лучший дебютный роман (Best First Novel), присуждаемой журналом «Локус». Награды присуждаются за работы, опубликованные в предыдущем календарном году[1].
Премия за лучший дебютный роман была впервые представлена в 1981 году и входит в число наград вручаемых до сих пор.
| Год | Роман | Автор |
|---|---|---|
| 1981 | Dragon's Egg | Роберт Форвард |
| 1982 | Starship & Haiku | С. П. Сомтоу |
| 1983 | Courtship Rite | Дональд Кингсбери |
| 1984 | Tea with the Black Dragon | R. A. MacAvoy |
| 1985 | Дикий берег | Ким Стенли Робинсон |
| 1986 | Контакт | Карл Саган |
| 1987 | Послание Геркулеса | Джек Макдевит |
| 1988 | War for the Oaks | Эмма Булл |
| 1989 | Desolation Road | Йен Макдональд |
| 1990 | Orbital Decay | Аллен Стил |
| 1991 | В стране слепых | Майкл Флинн |
| 1992 | The Cipher | Кейт Коджа |
| 1993 | China Mountain Zhang | Морин Ф. Макхью |
| 1994 | Cold Allies | Patricia Anthony |
| 1995 | Пистолет с музыкой | Джонатан Летем |
| 1996 | The Bohr Maker | Линда Нагата |
| 1997 | Reclamation | Сара Зеттел |
| Whiteout | Сэйдж Уокер | |
| 1998 | The Great Wheel | Иэн Маклеод |
| 1999 | Brown Girl in the Ring | Нало Хопкинсон |
| 2000 | The Silk Code | Пол Левинсон |
| 2001 | Mars Crossing | Джеффри Лэндис |
| 2002 | Kushiel's Dart | Жаклин Кэри |
| 2003 | Осколки нефрита | Александр Ирвин |
| 2004 | Down and Out in the Magic Kingdom | Кори Доктороу |
| 2005 | Джонатан Стрендж и мистер Норрелл | Сюзанна Кларк |
| 2006 | Worldwired | Элизабет Бир |
| 2007 | Temeraire | Naomi Novik |
| 2008 | Коробка в форме сердца | Джо Хилл |
| 2009 | Singularity's Ring | Пол Мелкоу |
| 2010 | Заводная | Паоло Бачигалупи |
| 2011 | Сто тысяч королевств | Н.К. Джемисин |
| 2012 | Ночной цирк | Эрин Моргенштерн |
| 2013 | Throne of the Crescent Moon | Саладин Ахмед |
| 2014 | Слуги правосудия | Энн Леки |
| 2015 | The Memory Garden | M. Rickert |
| 2016 | The Grace of Kings | Кен Лю |
Напишите отзыв о статье "Премия Локус за лучший дебютный роман"
Примечания
- ↑ [fantlab.ru/award5 Locus Award] (англ.). Проверено 18 июля 2016.
См. также
Ссылки
- [www.sfadb.com/Locus_Awards_Winners_By_Category#nvl1 Список победителей] на сайте «Science Fiction Awards Database» (англ.)
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Премия Локус за лучший дебютный роман
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
