Премия Лоуренса Оливье в номинации «Лучший актёр»
Премия Лоуренса Оливье в номинации «Лучший актёр» — британская награда, присуждаемая Театральным сообществом Лондона , в качестве признания профессиональных достижений в сфере театра. Была создана в 1976 году и переименована 1984 году в честь великого британского актёра.
Номинация «Лучший актёр» носит своё название с 1993 года, до этого она называлась «Актёр года». С 1976 по 1984 годах и в 1988 году вручалось две награды: лучшему актёру в новой пьесе и лучшему актёру в возобновлённой пьесе.
Содержание
1980-е гг.
1985 год — Энтони Шер — Ричард III / Трилогия „Сентиментальная песня“
- Алан Армстронг — The Crucible и Зимняя сказка
- Кеннет Брана — Генрих V
- Энтони Хопкинс — Правда
1986 год — Альберт Финни — Сироты
- Дерек Джекоби — Breaking the Code
- Иэн Маккеллен — Вишнёвый сад
- Мартин Шин — The Normal Heart
1987 год — Майкл Гэмбон — Вид с моста
- Токусабуро Араши — Медея
- Хью Куарши — Two Noble Kinsmen / The Great White Hope / The Rover
- Николас Вудесон — Sarcophagus / Бег
1990-е гг.
1989/90 года — Оливер Форд Дэвис — Бегущий демон
- Найджел Хоторн — Shadowlands
- Иэн Маккеллен — Отелло / Bent
- Майкл Пеннингтон — Война Алой и Белой розы
1991 год — Иэн Маккеллен — РичардIII
- Ричард Харрис — Генрих IV
- Джон Малкович — Сжигай мосты
- Уоррен Митчелл — The Homecoming
1992 год — Найджел Хоторн — Безумие Георга III
- Маркус Д'Амико — Ангелы в Америке
- Роберт Линдси — Becket
- Иэн Маккеллен — Дядя Ваня
1993 год — Роберт Стивенс — Генрих IV, части 1 и 2
- Кеннет Крэнем — Инспектор вызывает
- Пол Эддингтон — No Man's Land
- Пол Скофилд — Дом, где разбиваются сердца
1994 год — Марк Райлэнс — Много шума из ничего
- Генри Гудман — Истерия
- Патрик Стюарт — Рождественский гимн
- Дэвид Суше — Олеанна
1995 год — Дэвид Бэмбер — Моя ночь с Регом
- Джеймс Болэм — Glengarry Glen Ross
- Адриан Лестер — Как вам это понравится
- Боб Пек — Разерфорд и сын
1996 год — Алекс Дженнингс — Пер Гюнт
- Майкл Гэмбон — Skylight
- Дэниел Мэсси — Taking Sides
- Донал МакКанн — The Steward of Christendom
1997 год — Энтони Шер — Стенли
- Пол Скофилд — Йун Габриэль Боркман
- Кен Стотт — Искусство
- Дэвид Суше — Кто боится Вирджинии Вулф?
1998 год — Иэн Холм — Король Лир
- Майкл Гэмбон — Том и Клем
- Саймон Рассел Бил — Отелло
- Руперт Грейвс — Хёрлибёрли
- Джон Вуд — Изобретение любви
1999 год — Кевин Спейси — The Iceman Cometh
- Майкл Гэмбон — Неожиданный человек
- Иэн Глен — Голубая комната
- Джим Нортон — Плотина
- Дэвид Суше — Амадей
2000-е гг.
2000 год — Генри Гудман — Венецианский купец
- Роджер Аллам — Дачники
- Стивен Диллэйн — Отражения, или Истинное
- Майкл Шин — Оглянись во гневе
- Энтони Шер — Зимняя сказка
2001 год — Конлет Хилл — Камни в кармане
- Шон Кэмпион — Камни в кармане
- Майкл Гэмбон — The Caretaker
- Билл Найи — Blue/Orange
- Саймон Рассел Бил — Гамлет
2002 год — Роджер Аллам — Рядовые на параде
- Шон Фоли — Пьеса, которую я написал
- Хэмиш МакКолл — Пьеса, которую я написал
- Алан Рикман — Частные жизни
- Саймон Рассел Бил — Скромный парень
2003 год — Саймон Рассел Бил – Дядя Ваня
- Майкл Гэмбон – Количество
- Марк Райлэнс – Двенадцатая ночь
- Дэвид Теннант – Герой лобби
2004 год — Мэтью Келли — О мышах и людях
- Роджер Аллам — Демократия
- Кеннет Брана — Эдмонд
- Грег Хикс — Кориолан
- Майкл Шин — Калигула
2005 год — Ричард Гриффитс — The History Boys
2006 год — Брайан Деннехи — Смерть коммивояжёра
- Ричард Гриффитс — Герои
- Дерек Джекоби — Дон Карлос
- Кон О'Нил — Телстар
- Майкл Шин — Кто-то, кто следит за мной
2007 год — Руфус Сьюэлл — Rock 'n' Roll
- Иэн Глен — The Crucible
- Дэвид Хэйг — Donkeys' Years
- Фрэнк Ланджелла — Фрост против Никсона
- Майкл Шин — Фрост против Никсона
2008 год — Чиветелу Эджиофор — Отелло
- Иэн Маккеллен — Король Лир
- Марк Райлэнс — Боинг-Боинг
- Джон Симм — Эллинг
- Патрик Стюарт — Макбет
2009 год — Дерек Джекоби — Двенадцатая ночь
- Дэвид Брэдли — No Man's Land
- Майкл Гэмбон — No Man's Land
- Адам Годли — Человек дождя
2010-е гг.
2010 год — Марк Райлэнс — Иерусалим
- Джеймс Эрл Джонс - Кошка на раскалённой крыше
- Джуд Лоу — Гамлет
- Джеймс Макэвой — Три дня дождей
- Кен Стотт — Вид с моста
- Сэмюэл Уэст — Enron
2011 год — Роджер Аллам — Генрих IV, части 1 и 2
- Дэвид Суше — Все мои сыновья
- Дерек Джекоби — Король Лир
- Марк Райлэнс — Зверь
- Рори Киннир — Гамлет
2012 год — Бенедикт Камбербэтч & Джонни Ли Миллер — Франкенштейн
- Дэвид Хэйг — Безумие Георга III
- Дуглас Ходж — Недопустимое доказательство
- Джеймс Корден — One Man, Two Guvnors
- Джуд Лоу — Анна Кристи
2013 год — Люк Тредэвэй — Загадочное ночное убийство собаки
- Джеймс Макэвой — Макбет
- Марк Райлэнс — Двенадцатая ночь
- Рэйф Сполл — Созвездия
- Руперт Эверетт — Поцелуй Иуды
2014 год — Рори Киннер — Отелло
2015 год — Марк Стронг — Вид с моста[1]
- Джеймс Макэвой — Правящий класс
- Ричард Армитадж — Суровое испытание
- Тим Пиготт-Смит — Чарльз III
2016 год — Кеннет Крэнем — Отец
- Кеннет Брана — Зимняя сказка
- Бенедикт Камбербэтч — Гамлет
- Эдриан Лестер — Красный бархат
- Марк Райлэнс — Фаринелли и король
Напишите отзыв о статье "Премия Лоуренса Оливье в номинации «Лучший актёр»"
Ссылки
- ↑ [www.londontheatre.co.uk/londontheatre/news/ltg15/2015olivierawardwinners14677.htm The 39th Olivier Awards Winners announced], LondonTheatre.co.uk (12 апреля 2014).
- Театральный гид Лондона (2008). «[www.officiallondontheatre.co.uk/servlet/file/LOA_fullist.pdf?ITEM_ENT_ID=101095&ITEM_VERSION=1&COLLSPEC_ENT_ID=8 Премия Лоуренса Оливье: полный список победителей 1976–2008]» (.PDF) (The Society of London Theatre). Проверено 30 August 2008.
- [www.olivierawards.com/ Официальный сайт премии Лоуренса Оливье]
|
Отрывок, характеризующий Премия Лоуренса Оливье в номинации «Лучший актёр»
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.
Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.