Премия Святого Христофора

Премия Святого Христофора (англ. Christopher Award) — награда, присуждаемая в области литературы, кинематографа и телевидения. Впервые учреждена в 1949 году религиозной организацией иудео-христианской традиции «The Christophers» и лично её основателем Джеймсом Келлером. Вручается писателям, режиссёрам, продюсерам и работникам СМИ в качестве признания их заслуг «в художественном отражении высот человеческого духа, использовании своего творческого авторитета для положительного влияния на массовую аудиторию».

История

В 1945 году священник иудео-христианской традиции Джеймс Келлер основал в США религиозную организацию «The Christophers» (~«Последователи Св. Христофора»). Девизом организации (позже и премии) стал свободный перевод китайской пословицы «Лучше зажечь одну свечу, чем проклинать темноту» (англ. It’s better to light one candle than to curse the darkness). В 1949 году, осознавая растущую значимость масс-медиа, Джеймс Келлер учредил Премию Святого Христофора. Она, на взгляд основателя, должна была стать дополнительным стимулирующим фактором для создания высоконравственных художественных произведений, которые в рыночной среде всё чаще становились коммерчески невыгодными. Выдвижение на награду, как декларируется, происходит вне зависимости от религиозных или политических взглядов номинанта и его национальной принадлежности. Церемония вручения премии происходит ежегодно весной в Нью-Йорке.

Номинации

Премия вручается по следующим номинациям:

• Политик (общественный деятель);
• Телевизионная программа;
• Художественный фильм;
• Литература для детей и юношества;
• Литература для взрослых.

В каждой номинации может быть несколько победителей. При отсутствии достойных (по мнению учредителей) кандидатов, награда в конкретной категории может быть и не присуждена. Кроме того, ежегодно вручаются специально установленные премии и личные премии основателя Джеймса Келлера.

Лауреаты премии

С 1949 года по 2010 год лауреатами премии стали 1377 книг, художественных фильмов и телевизионных программ; 3863 авторов этих произведений. Для русскоговорящей аудитории наиболее известными лауреатами Премии Святого Христофора становились в разные годы следующие произведения и их создатели:

• фильм «Непокорённый» и его режиссёр Клинт Иствуд (номинация «Художественное кино», 2010 год);
• полнометражный мультипликационный фильм «Вверх» (номинация «Художественное кино», 2010 год);
• фильм «Тайная жизнь пчёл» (номинация «Художественное кино», 2009 год);
• роман «Брат, я умираю» (англ. Brother, I'm Dying) и его автор Эдвидж Дантика (номинация «Литература для взрослых», 2008 год);
• полнометражный мультипликационный фильм «Рататуй» (номинация «Художественное кино», 2008 год);
• фильм «Башни-близнецы» и его режиссёр Оливер Стоун (номинация «Художественное кино», 2007 год);
• персонально Дейв Брубек (специальная награда, 2006 год);
• фильм «Волшебная страна» (номинация «Художественное кино», 2005 год);
• персонально Мэри Хиггинс Кларк (специальная награда2003 год);
• фильм «Мой мальчик» (номинация «Художественное кино», 2003 год);
• персонально Рудольф Джулиани (награда за общественную деятельность, 2002 год).

Медаль лауреата премии

Медаль лауреата премии имеет форму круга диаметром 4 дюйма (около 10 сантиметров). На аверсе расположен девиз премии «Лучше зажечь одну свечу, чем проклинать темноту» (англ. It’s better to light one candle than to curse the darkness), на реверсе - профиль Святого Христофора, несущего мальчика Христа.

Ссылки

• [www.christophers.org/Page.aspx?pid=217 Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Премия Святого Христофора

Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.