Премьер-министр Турции

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Премьер-министр Турции
Türkiye Cumhuriyeti Başbakanlık

Должность занимает
Йылдырым Бинали
с 22 мая 2016 года
Возглавляет

Правительство Турции

Назначается

избирается большинством голосов ВНСТ вместе с членами своего кабинета

Должность появилась

3 мая 1920 года

Первый в должности

Мустафа Кемаль Ататюрк

Сайт

[www.basbakanlik.gov.tr/ Официальный сайт]

Премьер-министр Турции (тур. Türkiye Cumhuriyeti başbakan) — глава правительства Турции, в настоящее время избирается большинством голосов Великого национального собрания Турции вместе с членами своего кабинета.





История

Формирование современного института руководителя правительства Турции произошло в последний период существования Османской империи, после подписания Мудросского перемирия (её капитуляции) 30 октября 1918 года. После оккупации Константинополя (ноябрь 1918 года) войсками Антанты и роспуска оттоманского парламента (16 марта 1920 года) возглавивший национально-революционное движение и войну за независимость в Анатолии Мустафа Кемаль созвал в Ангоре Великое Национальное Собрание Турции (ВНСТ), первое заседание которого открылось 23 апреля 1920 года. Сам М. Кемаль был избран председателем парламента и первым главой правительства Великого Национального Собрания, которое тогда не признавалось ни одной из держав. Первая турецкая Конституция была принята ВСНТ 20 января 1921 года, делегировав все законодательные и исполнительные прерогативы самому ВСНТ, а по его усмотрению — образованному правительству.

1 ноября 1922 года ВНСТ приняло закон о разделении султаната и халифата, при этом султанат упразднялся. 17 ноября 1922 года низложенный султан Мехмед VI, остававшийся халифом, покинул Константинополь на борту британского линкора, через день после этого ВНСТ лишило его последнего титула и избрало халифом Абдул-Меджида II. После подписания 24 июля 1923 года Лозаннского мирного договора и международного признания Великого Национального Собрания Турции, 29 октября 1923 года было провозглашено создание Турецкой Республики, первым президентом которой был избран председатель ВСНТ Мустафа Кемаль. 3 марта 1924 года был окончательно ликвидирован Османский халифат[1].

Новая Конституция, закрепившая республиканское устройство Турции, была принята ВСНТ 20 апреля 1924 года и действовала до отмены в итоге государственного переворота 27 мая 1960 года. Были установлены основы парламентской республики, когда правительство отвечает перед парламентом и формируется из депутатов партий, обладающих в нём большинством голосов, а в случае утраты доверия большинства либо уходит в отставку, либо добивается через президента роспуска парламента и назначения новых выборов. Последующие Конституции Турции, принятые на всенародных референдумах 1961 и 1982 годов, эту часть государственного устройства страны не меняли.

Диаграмма пребывания в должности

<timeline> ImageSize = width:1000 height:auto barincrement:12 PlotArea = top:10 bottom:50 right:350 left:20 AlignBars = late

DateFormat = yyyy Period = from:1920 till:2016 TimeAxis = orientation:horizontal ScaleMajor = unit:year increment:10 start:1920

Colors = 

 id:pre-republican   value:rgb(1,0.5,0)   legend: переходный 
 id:republican  value:rgb(0.5,0.5,1)   legend: республика
 id:military value:rgb(0.5,0.5,0.5)  legend: военный

Legend = columns:3 left:150 top:24 columnwidth:100

TextData = 

 pos:(20,27) textcolor:black fontsize:M
 text:"период истории:"

BarData = 

 barset:PM

PlotData= 

 width:5 align:left fontsize:S shift:(5,-4) anchor:till
 barset:PM

from: 1920 till: 1921 color:pre-republican text:"Кемаль-паша (Ататюрк)" fontsize:10
from: 1921 till: 1922 color:pre-republican text:"Чакмак-паша" fontsize:10
from: 1922 till: 1923 color:pre-republican text:"Орбай" fontsize:10
from: 1923 till: 1923 color:pre-republican text:"Фетхи-бей (Окьяр)" fontsize:10
from: 1923 till: 1924 color:republican text:"И. Инёню" fontsize:10
from: 1924 till: 1925 color:republican text:"Фетхи-бей (Окьяр)" fontsize:10
from: 1925 till: 1937 color:republican text:"И. Инёню" fontsize:10
from: 1937 till: 1939 color:republican text:"Баяр" fontsize:10
from: 1939 till: 1942 color:republican text:"Сайдам" fontsize:10
from: 1942 till: 1942 color:republican text:"Тюзер" fontsize:10
from: 1942 till: 1946 color:republican text:"Сараджоглу" fontsize:10
from: 1946 till: 1947 color:republican text:"Пекер" fontsize:10
from: 1947 till: 1949 color:republican text:"Сака" fontsize:10
from: 1949 till: 1950 color:republican text:"Гюналтай" fontsize:10
from: 1950 till: 1960 color:republican text:"Мендерес" fontsize:10
from: 1960 till: 1961 color:military text:"Гюрсель" fontsize:10
from: 1961 till: 1961 color:military text:"Оздилек" fontsize:10
from: 1961 till: 1965 color:republican text:"И. Инёню" fontsize:10
from: 1965 till: 1965 color:republican text:"Ургюплю" fontsize:10
from: 1965 till: 1971 color:republican text:"Демирель" fontsize:10
from: 1971 till: 1972 color:republican text:"Эрим" fontsize:10
from: 1972 till: 1973 color:republican text:"Мелен" fontsize:10
from: 1973 till: 1974 color:republican text:"Талу" fontsize:10
from: 1974 till: 1974 color:republican text:"Эджевит" fontsize:10
from: 1974 till: 1975 color:republican text:"Ирмак" fontsize:10
from: 1975 till: 1977 color:republican text:"Демирель" fontsize:10
from: 1977 till: 1977 color:republican text:"Эджевит" fontsize:10
from: 1977 till: 1978 color:republican text:"Демирель" fontsize:10
from: 1978 till: 1979 color:republican text:"Эджевит" fontsize:10
from: 1979 till: 1980 color:republican text:"Демирель" fontsize:10
from: 1980 till: 1980 color:republican text:"Фейзиоглу" fontsize:10
from: 1980 till: 1983 color:military text:"Улусу" fontsize:10
from: 1983 till: 1989 color:republican text:"Озал" fontsize:10
from: 1989 till: 1989 color:republican text:"Бозер" fontsize:10
from: 1989 till: 1991 color:republican text:"Акбулут" fontsize:10
from: 1991 till: 1991 color:republican text:"Йылмаз" fontsize:10
from: 1991 till: 1993 color:republican text:"Демирель" fontsize:10
from: 1993 till: 1993 color:republican text:"Э. Инёню" fontsize:10
from: 1993 till: 1996 color:republican text:"Чиллер" fontsize:10
from: 1996 till: 1996 color:republican text:"Йылмаз" fontsize:10
from: 1996 till: 1997 color:republican text:"Эрбакан" fontsize:10
from: 1997 till: 1999 color:republican text:"Йылмаз" fontsize:10
from: 1999 till: 2002 color:republican text:"Эджевит" fontsize:10
from: 2002 till: 2003 color:republican text:"Гюль" fontsize:10
from: 2003 till: 2014 color:republican text:"Эрдоган" fontsize:10
from: 2014 till: 2016 color:republican text:"Давутоглу" fontsize:10
from: 2016 till: 2016 color:republican text:"Йылдырым" fontsize:10

</timeline>

Статистика

Наибольшие сроки пребывания в должности

Лица, занимавшие пост премьер-министра наибольшие сроки (более 10 лет):

Наименьший срок пребывания в должности

Лицо, исполнявшее обязанности премьер-министра наименьший срок — Турхан Фейзиоглу (англ.)русск., после военного переворота 12 сентября 1980 года в течение нескольких часов исполнял обязанности премьер-министра, но не был поддержан военными членами Совета национальной безопасности.

В дальнейшем избранные президентами Турции

Премьер-министры, избранные затем президентами Турции:

Бывший президент, ставший премьер-министром — Мустафа Исмет Инёню, президент с 1938 по 1950 годы, премьер-министр с 1961 по 1965 годы (до этого — с 1923 по 1924 и с 1925 по 1937 годы).

Отстранённые от власти военными

Премьер-министры, покидавшие пост в ходе военного переворота или под давлением военных:

Женщина на посту премьер-министра

Женщина, занимавшая пост премьер-министра — Тансу Пенбе Чиллер, всего сформировала три кабинета с 1993 по 1996 годы.

Список премьер-министров

Премьер-министры правительства ВСНТ (1920—1923)

№ Портрет Имя
(годы жизни) 		Полномочия Партия Выборы Председатель ВСНТ
Начало Окончание
1 Мустафа Кемаль-паша
(Кемаль Ататюрк)
(1881–1938) 		3 мая 1920 24 января 1921 независимый Мустафа Кемаль-паша
(Кемаль Ататюрк)
2
(I-II) 		Мустафа Февзи Чакмак-паша
(1876–1950) 		24 января 1921 19 мая 1921 независимый
19 мая 1921 9 июля 1922
3 Хюсейн Рауф Орбай
(1881–1964) 		12 июля 1922 4 августа 1923 независимый
1923 (англ.)русск.
4
(I) 		Али Фетхи-бей
(Али Фетхи Окьяр)
(1880–1943) 		14 августа 1923 27 октября 1923 независимый
Народная партия[2]

Премьер-министры Турции (с 1923)

№ Портрет Имя
(годы жизни) 		Полномочия Партия Выборы Президент
Начало Окончание
5
(I—II) 		Мустафа Исмет Инёню
(1884—1973) 		1 ноября 1923 6 марта 1924 Народная партия → Республиканская народная партия[3] Мустафа Кемаль-паша
(Кемаль Ататюрк)[4]
6 марта 1924 21 ноября 1924
4
(II) 		Али Фетхи-бей
(Али Фетхи Окьяр)
(1880—1943) 		21 ноября 1924 6 марта 1925 Республиканская народная партия
5
(III—VII) 		Мустафа Исмет Инёню
(1884—1973) 		6 марта 1925 1 ноября 1927
1927 (англ.)русск.
1 ноября 1927 27 сентября 1930
27 сентября 1930 4 мая 1931
1931 (англ.)русск.
4 мая 1931 1 марта 1935
1935 (англ.)русск.
1 марта 1935 25 октября 1937
6
(I—II) 		Махмуд Джеляль Баяр
(1883—1986) 		25 октября 1937 11 ноября 1938
11 ноября 1938 25 января 1939 Мустафа Исмет Инёню
7
(I—II) 		Ибрахим Рефик Сайдам
(1881—1942) 		25 января 1939 3 апреля 1939
1939 (англ.)русск.
3 апреля 1939 8 июля 1942[5]
(и. о.) Ахмет Фики Тюзер
(1878—1942) 		8 июля 1942 9 июля 1942
8
(I—II) 		Мехмет Шюкрю Сараджоглу
(1887—1953) 		9 июля 1942 9 марта 1943
1943 (англ.)русск.
9 марта 1943 7 августа 1946
1946 (англ.)русск.
9 Мехмет Реджеп Пекер
(1889—1950) 		7 августа 1946 9 сентября 1947
10
(I—II) 		Хасан Хюсню Сака (англ.)русск.
(1885—1960) 		10 сентября 1947 10 июня 1948
10 июня 1948 16 января 1949
11 Мехмет Шемсеттин Гюналтай (англ.)русск.
(1885—1960) 		16 января 1949 22 мая 1950
1950 (англ.)русск.
12
(I—V) 		Али Аднан Эртекин Мендерес
(1899—1961) 		22 мая 1950 9 марта 1951 Демократическая партия (англ.)русск. Махмуд Джеляль Баяр[6]
9 марта 1951 17 мая 1954
1954 (англ.)русск.
17 мая 1954 9 декабря 1955
9 декабря 1955 25 ноября 1957
1957 (англ.)русск.
25 ноября 1957 27 мая 1960[7]
13
(I—II) 		Джемаль Гюрсель
(1899—1961) 		28 мая 1960 5 января 1961 Вооружённые силы Комитет национального единства (нем.)русск.[8]
(38 членов)
5 января 1961 27 октября 1961
Джемаль Гюрсель[9]
1961 (англ.)русск.
(и. о.) Эмин Фахреттин Оздилек (англ.)русск.
(1898—1989) 		30 октября 1961 20 ноября 1961
5
(VIII—X) 		Мустафа Исмет Инёню
(1884—1973) 		20 ноября 1961 25 июня 1962 Республиканская народная партия
25 июня 1962 25 декабря 1963
25 декабря 1963 20 февраля 1965
14 Али Суат Хайри Ургюплю (англ.)русск.
(1903—1981) 		20 февраля 1965 27 октября 1965 независимый
1965 (англ.)русск.
15
(I—III) 		Сами Сюлейман Гюндогду Демирель
(1924—2015) 		27 октября 1965 3 ноября 1969 Партия справедливости (англ.)русск.
Джевдет Сунай
1969 (англ.)русск.
3 ноября 1969 6 марта 1970
6 марта 1970 26 марта 1971[10]
16
(I—II) 		Исмаиль Нихат Эрим (англ.)русск.
(1912—1980) 		26 марта 1971 11 декабря 1971 независимый
11 декабря 1971 17 апреля 1972
17 Ферит Сади Мелен (англ.)русск.
(1906—1988) 		17 апреля 1972 15 апреля 1973 Республиканская партия доверия (англ.)русск.
Фахри Сабит Корутюрк
18 Мехмет Наим Талу (англ.)русск.
(1919—1998) 		5 апреля 1973 25 января 1974 независимый
1973 (англ.)русск.
19
(I) 		Мустафа Бюлент Эджевит
(1925—2006) 		25 января 1974 17 ноября 1974 Республиканская народная партия
20 Махмут Сади Ырмак (англ.)русск.
(1904—1990) 		17 ноября 1974 31 марта 1975 независимый
15
(IV) 		Сами Сюлейман Гюндогду Демирель
(1924—2015) 		31 марта 1975 21 июня 1977 Партия справедливости (англ.)русск.
1977 (англ.)русск.
19
(II) 		Мустафа Бюлент Эджевит
(1925—2006) 		21 июня 1977 21 июля 1977 Республиканская народная партия
15
(V) 		Сами Сюлейман Гюндогду Демирель
(1924—2015) 		21 июля 1977 5 января 1978 Партия справедливости (англ.)русск.
19
(III) 		Мустафа Бюлент Эджевит
(1925—2006) 		5 января 1978 12 ноября 1979 Республиканская народная партия
15
(VI) 		Сами Сюлейман Гюндогду Демирель
(1924—2015) 		12 ноября 1979 12 сентября 1980[11] Партия справедливости (англ.)русск.
вакансия[12]
(и. о.) Турхан Фейзиоглу (англ.)русск.
(1922—1988) 		12 сентября 1980 12 сентября 1980[13] Республиканская партия доверия (англ.)русск. Совет национальной безопасности
(глава СНБ — генерал
Ахмет Кенан Эврен)
20 Саим Бюлент Улусу
(1923—2015) 		20 сентября 1980 13 декабря 1983 Вооружённые силы
Ахмет Кенан Эврен
1983 (англ.)русск.
21
(I—II) 		Халиль Тургут Озал
(1927—1993) 		13 декабря 1983 21 декабря 1987 Партия Отечества
1987 (англ.)русск.
21 декабря 1987 31 октября 1989
(и. о.) Али Хюсрев Бозер (англ.)русск.
(1925-) 		31 октября 1989 9 ноября 1989
22 Йылдырым Акбулут
(1935-) 		9 ноября 1989 23 июня 1991 Халиль Тургут Озал
23
(I) 		Ахмет Месут Йылмаз
(1947-) 		23 июня 1991 20 ноября 1991
1991 (англ.)русск.
15
(VII) 		Сами Сюлейман Гюндогду Демирель
(1924—2015) 		20 ноября 1991 16 мая 1993 Партия верного пути (тур.)русск.
вакансия[14]
(и. о.) Эрдал Инёню (англ.)русск.
(1926—2007) 		16 мая 1993 25 июня 1993 Социал-демократическая народная партия (тур.)русск. Сами Сюлейман Гюндогду Демирель
24
(I—III) 		Тансу Пенбе Чиллер
(1946-) 		25 июня 1993 5 октября 1995 Партия верного пути (тур.)русск.
5 октября 1995 30 октября 1995
30 октября 1995 6 марта 1996
1995 (англ.)русск.
23
(II) 		Ахмет Месут Йылмаз
(1947-) 		6 марта 1996 28 июня 1996 Партия Отечества
25 Неджметтин Эрбакан
(1926—2011) 		28 июня 1996 30 июня 1997[15] Партия благоденствия (англ.)русск.
23
(III) 		Ахмет Месут Йылмаз
(1947-) 		30 июня 1997 11 января 1999 Партия Отечества
19
(IV—V) 		Мустафа Бюлент Эджевит
(1925—2006) 		11 января 1999 28 мая 1999 Демократическая левая партия
1999 (англ.)русск.
28 мая 1999 18 ноября 2002
Ахмет Недждет Сезер
2002 (англ.)русск.
26 Абдуллах Гюль
(1950-) 		18 ноября 2002 14 марта 2003 Партия справедливости и развития
27
(I—III) 		Реджеп Тайип Эрдоган
(1954-) 		14 марта 2003 29 августа 2007
2007 (англ.)русск.
29 августа 2007 6 июля 2011 Абдуллах Гюль
2011
6 июля 2011 28 августа 2014
28
(I—III) 		Ахмет Давутоглу
(1959-) 		28 августа 2014 28 августа 2015 Реджеп Тайип Эрдоган
2015,
июнь
28 августа 2015 17 ноября 2015
2015,
ноябрь
17 ноября 2015 24 мая 2016
29 Бинали Йылдырым
(1955-) 		24 мая 2016 в должности

См. также

Напишите отзыв о статье "Премьер-министр Турции"

Примечания

  1. ↑ [wwi.lib.byu.edu/index.php/Treaty_of_Lausanne Full text of the Treaty of Lausanne (1923)]. Wwi.lib.byu.edu. Проверено 19 октября 2013. [www.webcitation.org/6D731o1AA Архивировано из первоисточника 23 декабря 2012].
  2. ↑ Народная партия официально провозгласила себя политической организацией 9 сентября 1923 года.
  3. ↑ Народная партия 10 ноября 1924 приняла новое название: Республиканская народная партия.
  4. ↑ «Кемаль Ататюрк» — новое имя и фамилия Мустафы Кемаля c 1934 года, принятое в связи с упразднением в Турции титулов и введением фамилий (см. БСЭ, М., 1936, стб. 163.) Фамилию «Ататюрк» («отец турок» или «великий турок») 24 ноября 1934 года ему присвоил турецкий парламент.
  5. ↑ Умер на посту премьер-министра.
  6. ↑ Отрешён от власти 27 мая 1960 года в результате военного переворота, арестован и отдан под суд по обвинению в коррупции и нарушении конституции; был приговорён к смерти, заменённой пожизненным заключением; в 1964 году освобождён, в 1966 году реабилитирован.
  7. ↑ Отрешён от власти в результате военного переворота, арестован и отдан под суд по обвинению в коррупции и нарушении конституции; был приговорён к смерти и повешен 17 сентября 1961 года.
  8. ↑ Создан 27 мая 1960 года в результате военного переворота из представителей Вооружённых сил.
  9. ↑ Провозглашён президентом 10 октября 1961 года решением Комитета национального единства.
  10. ↑ Ушёл в отставку, исполнив ультимативное требование Вооружённых сил, выраженное в Меморандуме 12 марта 1971 года (англ.)русск., направленном на стабилизацию ситуации в стране.
  11. ↑ Отстранён в ходе военного переворота.
  12. ↑ В течение 6 месяцев после завершения 6 апреля 1980 года полномочий Фахри Корутюрка ВСНТ не могло избрать нового президента.
  13. ↑ Назначение Т. Фейзиоглу премьер-министром не было поддержано военными членами Совета национальной безопасности.
  14. ↑ Пост президента был вакантен со дня смерти Тургута Озала 17 апреля 1993 года до выборов президентом Сюлеймана Демиреля 16 мая 1993 года.
  15. ↑ Ушёл в отставку, исполнив ультимативное требование Вооружённых сил, выраженное в Меморандуме 28 февраля 1997 года (англ.)русск., с последующим запретом на политическую деятельность.
Премьер-министры Турции
Период войны за независимость
</td></tr>
</td></tr>
Турецкая Республика
Исмет Инёню (1923-1924) • Окьяр (1924-1925) • Исмет Инёню (1925-1937) • Баяр (1937-1939) • Сайдам (1939-1942) • Сараджоглу (1942-1946) • Пекер (1946-1947) • Сака (1947-1949) • Гюналтай (1949-1950) • Мендерес (1950-1960) • Гюрсель (1960) • Оздилек (и.о.) • Исмет Инёню (1961-1965) • Ургюплю (1965) • Демирель (1965-1971) • Эрим (1971-1972) • Мелен (1972-1973) • Талу (1973-1974) • Эджевит (1974) • Ырмак (1974-1975) • Демирель (1975-1977) • Эджевит (1977) • Демирель (1977-1978) • Эджевит (1978-1979) • Демирель (1979-1980) • Улусу (1980-1983) • Озал (1983-1989) • Бозер (и.о.) • Акбулут (1989-1991) • Йылмаз (1991) • Демирель (1991-1993) • Эрдал Инёню (и.о.) • Чиллер (1993-1996) • Йылмаз (1996) • Эрбакан (1996-1997) • Йылмаз (1997-1999) • Эджевит (1999-2002) • Гюль (2002-2003) • Эрдоган (2003-2014) • Давутоглу (2014-2016) • Йылдырым (2016-н.вр.)
</td></tr>
</td></tr>
</td></tr></table></td></tr></table>
</table></td></tr></table>

Отрывок, характеризующий Премьер-министр Турции

Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Премьер-министр_Турции&oldid=81129591»

Навигация