Преображенское кладбище
Кладбище | |
Преображенское кладбище
| |
Страна | Россия |
Город | Москва |
Первое упоминание | 1771 год |
Статус | Охраняется государством |
Преображе́нское кла́дбище — бывшее старообрядческое кладбище в Москве, до начала XX века — центр старообрядцев-федосеевцев.
Ныне одно из престижных городских кладбищ Москвы. Адрес — улица Преображенский Вал, 17а, площадь 26 га.
Содержание
История
Основано во время эпидемии чумы 1771 года за Камер-Коллежским валом (ныне Преображенский вал, 17а) одним из дворовых людей князей Голицыных, купцом Ильёй Ковылиным, который под предлогом организации чумного карантина устроил здесь федосеевские богадельни. До революции являлось вторым после Рогожского кладбища центром старообрядчества.
В 1784—1811 гг. по проекту архитектора Ф. К. Соколова был построен комплекс зданий в подражание Выгорецкой пустыни. В комплекс зданий входили мужской и женский монастыри.
На Преображенском кладбище и вокруг него Ковылиным были построены дома, магазины, фабрики, молельни. В начале XIX в. прихожан было до 10 тыс. человек, в приютах находилось 1500 человек. Для ограничения деятельности раскольников по указанию императора Николая I 3 апреля 1854 г. Успенская церковь была переосвящена в Православную. В 1866 мужской двор переселён на женский, где сохранилась старообрядческая община, а на территории бывшего мужского двора открыт Никольский единоверческий монастырь. На Преображенском кладбище находилась богатейшая библиотека сочинений о расколе, собранная купцом А. И. Хлудовым; хранились древние иконы (в том числе 1300 икон, собранных Е. Е. Егоровым), произведения древнерусского искусства. В 1920 все федосеевские молельни, кроме Крестовоздвиженской, закрыты, призреваемые выселены. В начале 1920-х гг. закрыт Никольский единоверческий монастырь. Библиотека Хлудова и часть собрания Егорова переданы в [www.shm.ru/manuscript_22_06.html Государственный Исторический музей], древние иконы — так же в Исторический музей, откуда потом часть из них попала в Третьяковскую галерею и небольшое количество в Музей Коломенское. В 1920-х гг. в здании бывшей монастырской школы и в кельях монастыря открыта трудовая школа, а после размещались различные учреждения, например общежитие завода Радио.
После Великой Отечественной войны Преображенское кладбище стало фактическим центром всего российского беспоповства, там располагались духовные центры трех согласий — старопоморского (федосеевского), брачного поморского (ДПЦ) и филипповского, которому федосеевцы отдали часовню на кладбище.
На кладбище действует Соборная церковь Воздвижения Креста Господня на Преображенском кладбище, Поморская моленная и Храм свт. Николая на Преображенском кладбище, бывший соборный храм Никольского единоверческого монастыря.
Долгое время погост был исключительно старообрядческим. На кладбище много купеческих захоронений. На воинском участке захоронены более 10 тысяч бойцов и командиров Красной Армии.
Известные люди, похороненные на кладбище
- Агаджанов, Сурен Иванович (1904—1952) — советский партийный и хозяйственный деятель, генерал-майор инженерно-технической службы.
- Ардов, Виктор Ефимович (1900—1976), писатель (похоронен с женой актрисой Ниной Ольшевской);
- Аржанов, Юрий Алексеевич (1936—1979), лётчик-испытатель;
- Байкалов, Матвей Карлович (1904—1949), лётчик-испытатель;
- Байков, Виктор Алексеевич (1922—1993), актёр;
- Бубер, Леонид Ильич (1916—2005), Герой Советского Союза;
- Веселовский, Виктор Васильевич (1938—1992), писатель-сатирик, один из создателей и многолетний руководитель «Клуба 12 стульев» «Литературной газеты»;
- Горбань, Василий Моисеевич (1918—1977), генерал-лейтенант, Герой Советского Союза;
- Гудков, Михаил Иванович, (1904—1983), советский авиаконструктор, один из трёх главных конструкторов истребителя ЛаГГ-3;
- Данилова, Александра Сергеевна (1918—2004), актриса;
- Денисов, Алексей Александрович (1907—1976), летчик, Герой Советского Союза;
- Жижин, Владимир Иванович (1949—2014), советский дипломат, разведчик, генерал-майор;
- Зимин, Сергей Иванович (1876—1942), театральный деятель, меценат;
- Ильин (Ройтман), Евгений Ильич (1922—1987), советский поэт, шахматный литератор;
- Иванов, Сергей Алексеевич (1897—1953), советский военный деятель, Генерал-майор танковых войск (7 июня 1943 года). Герой Советского Союза.
- Индурский, Семён Давыдович (1912—1988), русский советский журналист, главный редактор газеты «Вечерняя Москва» (с 1966);
- Костович, Огнеслав Степанович (1851—1916), сербский дворянин, изобретатель и дирижаблестроитель;
- Кузнецов, Борис Иннокентьевич (1889—1957), разведчик;
- Кумаритов, Борис Михайлович (1939—2000), актёр;
- Лебедь, Анатолий Вячеславович (1963—2012), Герой России;
- Львов, Михаил Львович (1928—1989), актёр;
- Магнитский, Сергей Леонидович (1972—2009), юрист;
- Мезенцев, Владимир Андреевич (1913—1987) — кандидат философских наук, писатель, автор научно-популярных книг;
- Морозов, Юрий Фёдорович (1934—2000), горный инженер;
- Нерода, Георгий Васильевич (1895—1983) — советский скульптор, народный художник РСФСР, член-корреспондент Академии художеств СССР
- Нисс-Гольдман, Нина Ильинична (1892—1990), художник, скульптор;
- Ольшевская, Нина Антоновна (1908—1991), актриса, жена писателя Виктора Ардова;
- Замятин, Иван Петрович (1913—2003), лётчик, Герой Советского Союза;
- Радыш, Василий Георгиевич (1889—1958) — советский киносценарист, писатель и режиссёр.
- Смирнов, Станислав Алексеевич (1954—2009), первый президент Торгово-Промышленной палаты Российской Федерации, учёный-экономист, член-корреспондент РАН;
- Суворова, Маргарита Николаевна (1938—2014), советская эстрадная певица;
- Шмелёв, Илья Васильевич (1910—1979), летчик, Герой Советского Союза;
- Шпигун, Геннадий Николаевич (1947—2000), генерал-майор милиции, представитель МВД России в Чечне, похищенный и убитый чеченскими сепаратистами;
- Шукаев, Михаил Илларионович (1907—1975), выдающийся партизанский командир Великой Отечественной войны;
- Яценко, Пётр Григорьевич (1925—1993), Герой Советского Союза.
Спортсмены
- Бойченко, Семён Петрович (1912—1987), пловец, первый советский рекордсмен мира по плаванию;
- Горобов, Виктор, спортсмен, олимпийский чемпион;
- Коротков, Сергей Александрович (1951—1995), хоккеист;
- Куц, Владимир Петрович (1927—1975), легкоатлет, олимпийский чемпион;
- Локтев, Константин Борисович (1933—1996), хоккеист, олимпийский чемпион;
- Неборонов, Владимир Иванович (1937—2006), мастер спорта СССР по футболу, заслуженный тренер России, известный спортивный функционер;
- Огуренков, Виктор Иванович (1912—1979), боксёр, тренер по боксу.
Известные старообрядцы
- Ковылин, Илья Алексеевич (1731—1809), купец, зачинатель Преображенского кладбища;
- Мараева, Анна Васильевна (1845—1928), фабрикантша, основоположница коллекции Серпуховского историко-художественного музея;
- Скачков, Гавриил Илларионович (18 марта 1745 г. — 15 авг. 1821 г.), известный поморский начетчик, настоятель Московской поморской общины, известной под названием Монинской;
- Шмит, Николай Павлович (1883—1907), внук старообрядцев-промышленников Викулы Елисеевича и Саввы Тимофеевича Морозовых, революционер, именем которого назван Шмитовский проезд;
- Чуванов, Михаил Иванович (1890—1988), председатель Московской Преображенской старообрядческой общины старопоморского согласия[1].
- Морозов, Елисей Саввич (1798—1868);
- Морозов, Викула Елисеевич (†1894);
- Морозов, Федор Викулович (1859—1891);
- Морозов, Алексей Викулович (1857—1934).
Церковные деятели
- Алексий (Беляев) (1880—1967) — архимандрит РПЦ, служил в храме Ильи Пророка;
- Варсонофий (Думкин) (1937—2000) — игумен РПЦ (в миру Думкин Виктор Иванович), ранее был настоятелем московского храма во имя св. ап. Иоанна Богослова на Тверском бульваре;
- Дмитриевский, Александр Иванович (†1942) — известный протоиерей;
- Жуков, Виктор Васильевич (1903—1979) — протоиерей, настоятель храма Рождества Христова в Измайлово;
- Киприан (Зернов) (1911—1987) — архиепископ быв. Берлинский (в миру Зернов Михаил Викентьевич), почетный настоятель Московского Скорбященского храма на Ордынке;
- Мелхиседек (Паевский) (1879—1931) — архиепископ Енисейский и Красноярский (в миру Паевский Михаил Львович). Сначала был захоронен на Семёновском кладбище, после был перезахоронен на Преображенское кладбище;
- Серафим (Бараев) (1900—1972) — схиархимандрит Богоявленского собора (в миру Бараев Прокопий Федорович);
- Соллертинский, Вячеслав Стефанович (1872—1955) — заслуженный протоиерей, настоятель храма Преображения Господня на Преображенской площади;
- Филимонов, Анатолий Афанасьевич (1880—1942) — обновленческий архиерей: епископ Коломенский, 1-й викарий Московской митрополии. Настоятель храма свт. Николая на Преображенском кладбище.
См. также
- Похороненные на Преображенском кладбище
- Священнослужители, похороненные на Преображенском кладбище
- Братское кладбище Никольского единоверческого монастыря (Москва)
- Никольский единоверческий монастырь
- Храм святителя Николая на Преображенском кладбище (Москва)
- Преображенская старообрядческая община (Москва)
Напишите отзыв о статье "Преображенское кладбище"
Литература
- Воинский некрополь Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.: Преображенское кладбище. В 2-х тт. / Авт. и сост. Алексинцев В. С., Астахова Л. Н., Васильева Е. В. и др. — М., 1994. — Т. 1: А-К. — 252 с.; Т. 2: Л-Я. — 295 с.
- [www.pavel-prusskiy.ru/lib/preob_kladbishe.html Преображенское кладбище и его прошлое]. —М.: Тов. типографии А. И. Мамонтова, 1901. −64 с.
Примечания
- ↑ [church.necropol.org/chuvanov.html Чуванов Михаил Иванович (1890—1988)]. // Сайт «Церковный некрополь».
Ссылки
- Преображенское кладбище // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [necropol.org/201-preobrazhenskoe-gallery.html Преображенское кладбище. Галерея Russian Necropolis Gallery].
- [maps.yandex.ru/?text=Россия%2C%20Москва%2C%20Преображенское%20кладбище&sll=37.721678%2C55.790504&sspn=0.008678%2C0.00496&l=map%2Ctrf Преображенское кладбище на Яндекс-Карте].
- [www.portal-credo.ru/site/print.php?act=lib&id=987 История церкви и кладбища].
Отрывок, характеризующий Преображенское кладбище
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.
В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.
Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.
Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.