Преследование противника на новосокольническом направлении

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Преследование противника на новосокольническом направлении
Основной конфликт: Вторая мировая война
Дата

30 декабря 1943 года — 8 января 1944 года

Место

Псковская область (современная территория)
Юго-запад Ленинградской и запад Калининской областей[~ 1], Россия

Итог

Победа Красной армии

Противники
СССР
 Германия
Командующие
М.М. Попов Г. фон Кюхлер
К. Хансен
Силы сторон
2-й Прибалтийский фронт
199700 человек[1] 		Группа армий «Север»
Потери
2574 чел. (безвозвратные)[1]
9821 (санитарные)[1]
12395 (всего)[1] 		неизвестно
  1. ↑ По состоянию на начало 1944 года Новгородской и Псковской областей не существовало. Большая часть их современных территорий входила в состав Ленинградской области, а значительная часть - в состав Калининской области. Кроме того, ряд районов современной Псковской области в 1944 году входили в состав Эстонской ССР и Латвийской ССР. Указами Президиума Верховного Совета СССР от 5 июля 1944 года и от 23 августа 1944 года были образованы Новгородская и Псковская области соответственно

Преследование противника на новосокольническом направлении — наступательная операция войск 2-го Прибалтийского фронта, проведённая в период с 30 декабря 1943 года по 8 января 1944 года. Именуется также как Преследование Невельской группировки немцев.





Цель операции

Нанесение поражения немецко-фашистским войскам ударами с флангов и выравнивание линии фронта.

Замысел операции

Замысел командования советских войск состоял в нанесении одновременных фланговых ударов 3-й ударной армии с запада и 6-й гвардейской армии с юга и юго-востока и уничтожении группировки частей войск 16-й армии с выходом на рубеж Новосокольники, Лошково, Горушки, озеро Ущо[2]/

Обстановка накануне операции

Перед войсками 2-го Прибалтийского фронта обороняются войска 16-й армии Вермахта из состав группы армий «Север» в составе 1-го, 10-го и 43-го армейских корпусов. На 1 января 1944 года перед 2-м Прибалтийским фронтом насчитывалось до 26 дивизий противника, 345 самолетов и до 50 танков. Из общего количества дивизий противник, действующий против войск фронта имел[3]:

  • в первой линии — 19 дивизий, из них пехотных — 16, авиаполевых — 2, охранных — 1, отдельных полков — 1, отдельных батальонов −3;
  • во второй линии — до 7 дивизий, из них пехотных — 3, учебнополевых — 1, охранных — 1, полицейских полков — 3, эстонских полков — 1[3].

Войска фронта имеют в боевом составе 15 корпусных управлений, 45 дивизий, три ОСБр, один УР, из них:

  • в первой линии — 21 дивизия, три ОСБр, одну УР;
  • во второй линии — 15 дивизий и 10-ю гвардейскую армию в составе 9 дивизий[3].

Под воздействием войск фронта противник на невель-идрицком направлении частями 251-й и 207-й охранных дивизий, 122-й и 290-й пехотных дивизий начал отход в северном направлении. Прикрываясь арьергардными частями с поддержкой артиллерии, оказывал упорное сопротивление наступающим частям фронта. Продвигаясь с упорным боями вперед войска левого крыла фронта 6-й гвардейской и 3-й ударных армий освободили более 60-ти населенных пунктов. К исходу 31 декабря войска вышли на рубеж Самозвановка, Никулино, Кочержино, Гулиново, Репище, Пишикова, Сорокино, Григорово, Клюнино, Заворум, Усть-Долыссы. Дальнейшее продвижение 3-й ударной и 6-й гвардейской армий было сдержано организованной обороной частями 16-й армии противника[3].

Силы сторон

Германия

Действовавшей против советских войск 16-й армией из состава Группы армий «Север» немецко-фашистских войск командовал Генерал артиллерии Кристиан Хансен. Армия состояла из пехотных дивизий, сведенных в армейские корпуса[4]:

СССР

Со стороны советских войск наступление вели части и соединения 2-го Прибалтийского фронта под руководством командующего фронтом генерала армии Маркиана Михайловича Попова в составе[5][6]:

Авиационную поддержку осуществляла 15-я воздушная армия (генерал-полковник авиации Н. Ф. Науменко) силами частей и соединений[5][6]:

Ход операции

Боевые действия 6-й гвардейской армии

Утром 1 января 1944 г. после артиллерийской подготовки одновременно войска 6-й гвардейской армии в составе 96-го корпуса на левом фланге, 97-го корпуса и 98-го корпуса на правом фланге перешли в наступление. 2 января в 17 часов после 30-минутной артиллерийской подготовки передовой отряд 51-й гвардейской стрелковой дивизии 23-го стрелкового корпуса, преодолев ледяное пространство озера Малый Иван, достиг противоположного берега и овладел им. К 23 часам полки 51-й гвардейской дивизии после напряженного боя с частями 16-й армии Вермахта закрепились на северном берегу озера Малый Иван и на северо-восточном берегу озера Большой Иван[7].

Иначе развивались боевые действия у озера Каратай. Планируемая 2 января утренняя атака частей 23-го гвардейского корпуса была отменена из опасения понести большие потери ввиду обнаружения противником в светлое время. Наступление перенесено в ночь на 3 января. Планировалось передовыми отрядами 52-й гвардейской дивизии полковника Н. К. Смирнова ночной атакой по льду озера Каратай захватить позиции противника на его северном берегу и затем вместе с частями 51-й гвардейской дивизии, вышедшими на северный берег озёр Малый и Большой Иван, подготовить плацдарм для развертывания наступления главных сил 6-й гвардейской армии[7].

К исходу 2 января три передовых отряда (каждый в составе усиленной стрелковой роты), заняли исходное положение для наступления: два отряда восточнее и западнее озера Каратай, третий — непосредственно на его юго-восточном берегу для наступления по льду. Здесь были установлены и замаскированы орудия для стрельбы прямой наводкой на случай обнаружения противником движения подразделений по льду. С наступлением сумерек без артиллерийской подготовки в обход озера Каратай двинулись два отряда, но, обнаруженные противником, залегли и завязали бой. Наступление третьего отряда, который должен был действовать непосредственно по льду озера Каратай, задержано до момента появления возможности незаметно прорваться восточнее и западнее озера. Наступление не удалось. Как только передовой отряд прошел середину озера, он был обнаружен противником и попал под сильный огонь из пулеметов и минометов. В ответ началась артиллерийский обстрел со стороны позиций армии, под прикрытием которого воины армии продвигались вперед. Достигнув берега, войска армии нарастили удар подоспевшим подкреплением и ворвались в село Лобачево[7].

Успех передового отряда позволил двум оставшимся отрядам, ведущим бои восточнее и западнее озера, усилить наступление. избегая попасть в окружение в районе Лобачево войска 16-й армии Вермахта начали отвод войск в северном направлении. Развитием ситуации воспользовалось командование 23-го корпуса, введя в бой главные силы 52-й гвардейской дивизии. К 8 часам 3 января, сломив сопротивление, соединения армии перешли в наступление на всем фронте. После четырёхдневных боев 6-я гвардейская армия продвинулась в северном и северо-западном направлениях от 10 до 40 км, освободила Невельский железнодорожный узел, участки Ленинградского шоссе западнее Невеля и железной дороги на Великие Луки[7].

Боевые действия 3-й ударной армии

С началом операции 30 декабря войска 16-й армии Вермахта покинули позиции и не принимая боя отошли на заранее подготовленные позиции[8]. За первый день операции войска 3-й ударной армии продвинулись вглубь обороны противника на 10 километров. Сильные морозы сковали реки и озера льдом. Используя этот фактор две дивизии армии предприняли частное наступление юго-западнее городка Пустошки через озеро Свибло. Расстояние между берегами в самом узком месте не превышало 300 метров. При этом противоположный берег вдавался в озеро, образуя большой полуостров, покрытый хвойным лесом[8].

Дивизия, наносившая главный удар, должна была ночью преодолеть по льду открытое пространство и на рассвете атаковать части 16-й армии на полуострове. Другая дивизия, наступавшая с востока во фланг противнику, содействовала первой в выполнении этой задачи. Наступление началось неожиданно для противника. 2 января был захвачен плацдарм на северном берегу шириной до двух километров и глубиной до 500 метров. Противник подтянул на этот участок ближайшие резервы и уплотнил ими свои боевые порядки. Одновременно по частям армии, закрепившимися на плацдарме, был сосредоточен массированный огонь артиллерии и минометов. Части армии непрерывно несли потери. Подход резервов, снабжение войск и эвакуация раненых производилось только ночью. Так продолжалось несколько суток. Пока части 6-й гвардейской армии не прорвали оборону противника и не начали выход на установленный рубеж[8].

Боевые действия 15-й воздушной армии

15-я воздушная армия из-за плохих метеорологических условий (сплошная облачность высотой 100—300 м, временами снегопад, сильный ветер) боевых действий не вела в первые дни января не вела[3].

5 января части армии выполнили 118 ночных боевых вылетов на бомбометание скопления войск противника в районах Новосокольники, Насва, Островки, ст. Забелье. Уничтожено 16 автомашин, 10 повозок, до 2 рот пехоты. С задания не вернулось 7 самолетов[3].

6 января авиационные полки работали ограниченно из-за плохих метеорологических условий. Произведено всего 48 самолетовылетов на бомбардировку и штурмовые действия по дорогам и скоплениям войск[3].

7 января авиационные полки работали ограниченно из-за плохих метеорологических условий (сплошная облачность высотой 200—400 м). Произведено всего 10 самолетовылетов на разведку[3].

8 января авиационные полки работали ограниченно из-за плохих метеорологических условий. Произведено всего 77 самолетовылетов на разведку и штурмовые действия по дорогам. В воздушных боях сбито 4 самолета противника, с боевого задания не вернулось 3 самолета[3].

Итоги операции

В ходе преследования противника советские войска продвинулись в северном направлении на 30-40 км и вышли на рубеж Новосокольники, Лошково, Горушки, озеро Ущо[2].

Воины, удостоенные наград за операцию

  • Бухнин Филипп Петрович, лейтенант, старший лётчик 783-го штурмового авиационного полка 199-й штурмовой авиационной дивизии Указом Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая звезда № 8208[2].
  • Мотков Петр Иванович, старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи 826-го штурмового авиационного полка 335-й штурмовой авиационной дивизии, Указом Верховного Совета СССР от 18 августа 1945 года удостоен звания Герой Советского Союза. Золотая звезда № 8692[2].
  • Осипов Василий Иванович, капитан, командир 2-й роты 38-го танкового полка, Указом Верховного Совета СССР от 4 июня 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Посмертно[2].
  • Салихов Эсед Бабастанович, майор, командир батальона 247-го стрелкового полка, Указом Верховного Совета СССР от 4 июня 1944 года удостоен звания Герой Советского Союза. Посмертно[2].

См. также

 
Великая Отечественная война

Вторжение в СССР • Карелия • Заполярье • Ленинград • Ростов • Москва • Горький • Севастополь • Барвенково-Лозовая • Демянск • Ржев • Харьков • Воронеж-Ворошиловград • Сталинград • Кавказ • Великие Луки • Острогожск-Россошь • Воронеж-Касторное • Курск • Смоленск • Донбасс • Днепр • Правобережная Украина • Крым • Белоруссия • Львов-Сандомир • Яссы-Кишинёв • Восточные Карпаты • Прибалтика • Курляндия • Бухарест-Арад • Болгария • Белград • Дебрецен • Гумбиннен-Гольдап • Будапешт • Апатин-Капошвар • Польша • Западные Карпаты • Восточная Пруссия • Нижняя Силезия • Восточная Померания • Моравска-Острава • Верхняя Силезия • Балатон • Вена • Берлин • Прага

Напишите отзыв о статье "Преследование противника на новосокольническом направлении"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 [bdsa.ru/index2.php?option=com_content&task=emailform&id=2148&itemid=157 Людские потери в самостоятельных фронтовых операциях 1941-1945 гг. вне рамок стратегических операций] (рус.) (20.11.2007). Проверено 10 июня 2016.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 МО РФ. [pamyat-naroda.ru/ops/presledovanie-nevelskoy-gruppirovki-nemtsev/ Преследование Невельской группировки немцев] (рус.). ЦАМО РФ. Электронный ресурс "Подвиг народа" (9 июня 2016). Проверено 9 июня 2016.
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 МО РФ. [pamyat-naroda.ru/jbd/238415630/ Журналы боевых действий 2 Прибалтийского фронта] (рус.). Электронный ресурс "Память народа". ЦАМО РФ (01.01.1944). Проверено 10 июня 2016.
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 Народный Союз Германии по уходу за военными могилами. [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/Armeen/16Armee-R.htm 16-я армия] (Немецкий). Энциклопедия вермахта. Народный Союз Германии по уходу за военными могилами (9 июня 2016). Проверено 9 июня 2016.
  5. ↑ 1 2 Коллектив авторов. Боевой состав Советской Армии. Часть III. (Январь — декабрь 1943 г.) / Г.Т. Завизион. — Военно-Научное управление Генерального Штаба. — М.: Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР, 1972. — 336 с.
  6. ↑ 1 2 Коллектив авторов. [bdsa.ru/index.php?option=com_content&task=category&sectionid=5&id=124&Itemid=152 Боевой состав Советской Армии. Часть IV. (Январь — декабрь 1944 г.)] / П.А. Жилин. — Институт Военной Истории Министерства обороны СССР. Историко-архивный отдел Генерального Штаба Вооруженных сил СССР. Центральный архив Министерства обороны СССР. — М.: Военное издательство, 1988. — 376 с.
  7. ↑ 1 2 3 4 Совет ветеранов 6-й гвардейской армии. [www.nashapobeda.lv/910.html Историческая справка о боевом пути 6-й гвардейской (бывшей 21-й) армии в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг]. — Москва, 1985.</span>
  8. ↑ 1 2 3 Пятков В.К. [www.1942.ru/book/3ua/index6.htm Третья ударная. Боевой путь 3-й ударной армии]. — М. : Военное издательство, 1976.</span>

    9. </ol>

Литература

  • Коллектив авторов. Боевой состав Советской Армии. Часть III. (Январь — декабрь 1943 г.) / Г.Т. Завизион. — Военно-Научное управление Генерального Штаба. — М.: Ордена Трудового Красного Знамени Военное издательство Министерства обороны СССР, 1972. — 336 с.
  • Коллектив авторов. [bdsa.ru/index.php?option=com_content&task=category&sectionid=5&id=124&Itemid=152 Боевой состав Советской Армии. Часть IV. (Январь — декабрь 1944 г.)] / П.А. Жилин. — Институт Военной Истории Министерства обороны СССР. Историко-архивный отдел Генерального Штаба Вооруженных сил СССР. Центральный архив Министерства обороны СССР. — М.: Военное издательство, 1988. — 376 с.
  • Совет ветеранов 6-й гвардейской армии. [www.nashapobeda.lv/910.html Историческая справка о боевом пути 6-й гвардейской (бывшей 21-й) армии в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг]. — Москва, 1985.</span>
  • Пятков В.К. [www.1942.ru/book/3ua/index6.htm Третья ударная. Боевой путь 3-й ударной армии]. — М. : Военное издательство, 1976.</span>

Ссылки

  • [gigabaza.ru/doc/76524.html «Освобождение городов: Справочник по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941—1945» / М. Л. Дударенко, Ю. Г. Перечнев, В. Т. Елисеев и др. — М.: Воениздат, 1985. — 598 с. Электронная версия]
  • [pamyat-naroda.ru/ops/presledovanie-nevelskoy-gruppirovki-nemtsev Электронный ресурс «Подвиг народа»]
  • [pamyat-naroda.ru/jbd/238415630 Электронный ресурс «Память народа», Журналы боевых действий 2 Прибалтийского фронта]

Отрывок, характеризующий Преследование противника на новосокольническом направлении

– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Преследование_противника_на_новосокольническом_направлении&oldid=78887557»