Престон Норт Энд
 Престон Норт Энд
| |||
| |||
| Полное название |
Preston North End Football Club | ||
| Прозвища | Неуязвимые (англ. The Invincibles) ПНЭ (англ. PNE) | ||
| Основан | 1880 | ||
|---|---|---|---|
| Стадион | Дипдейл, Престон | ||
| Вместимость | 23 404[1] | ||
| Президент | Питер Рисдейл
| ||
| Тренер | Саймон Грейсон[2]
| ||
| Соревнование | Чемпионшип | ||
| 2015/16 | 11 | ||
| |||
«Престон Норт Энд» (англ. Preston North End F.C.) — английский футбольный клуб из города Престон, в графстве Ланкашир. Основан в 1880 году и является первым победителем чемпионата Англии.
«Престон Норт Энд» сделал первый «золотой дубль» в истории футбола, выиграв в сезоне 1888/1889 и чемпионат, и Кубок Англии.
Содержание
История
XIX век
В 1862 году «Престон Норт Энд» был основан как крикетный клуб, а через 16 лет в клубе был создан футбольный отдел, ставший впоследствии главным. В середине 1880-х годов в английском футболе назрели перемены: количество клубов превышало сотню, а во многих клубах начинали платить деньги своим игрокам, тем самым превращая любительский спорт в профессиональный. Также в 1880-х руководителем клуба стал Уильям Саделл, с именем которого связаны самые главные победы ланкаширцев. Саделл оказался одним из первых, кто стал платить зарплаты игрокам, тем самым внеся свой вклад в развитие профессионального футбола в Англии. Хотя признание в выплате денег было вытянуто только после обвинения руководства клуба в 1884 году, после которого Уильям Саделл публично заявил, что подобной практики придерживаются во многих клубах. После последовавшего за скандалом годового отстранения «Престон Норт Энда» от игр зарплата игрокам была легализована. В процессе работы на посту руководителя Саделл привёл в клуб ряд сильных шотландских футболистов, которые в совокупности с классными местными игроками превратили «Престон Норт Энд» в одну из лучших команд на британских островах.
В 1888 году клуб прорвался в финал Кубка Англии, попутно установив вечный рекорд турнира, разгромив «Хайд» 26:0, но уступив в решающем матче. 17 апреля того же года команда стала одним из 12 клубов-основателей высшей лиги чемпионата Англии, первым чемпионом которой стал именно «Престон Норт Энд». Клуб великолепно провел дебютный сезон, в 22 играх клуб не потерпел ни одного поражения, выиграл 18 матчей и сыграл 4 раза вничью. В том же сезоне «Престон Норт Энд» также стал обладателем Кубка Англии, победив в финале «Вулверхэмптон Уондерерс» со счетом 3:0. Таким образом, клуб стал первой в футбольной истории всего мира командой, сделавшей золотой «дубль». Футболистов «Престона» прозвали «неукротимыми». Успешными оказались последующие 4 сезона, клуб еще раз завоевал золотые медали и трижды занял второе место. Однако затем в истории клуба начался упадок.
Оказавшись на грани вылета из высшей лиги в 1894 году, клуб спасся, одолев в переходном матче «Ноттс Каунти». В том же году клуб весьма громко начал борьбу за национальный кубок, разгромив в первом раунде турнира клуб «Рединг» со счётом 18:0, но дойти до финала команде не удалось. Но год спустя разразился скандал. Уильям Саделл был осужден на 3 года тюрьмы по обвинению в махинациях. Это пошатнуло финансовое состояние клуба и подкосило команду в психологическом плане. «Престон Норт Энд» были вынуждены покинуть большинство игроков, а сам клуб постепенно скатился вниз в турнирной таблице.
XX век
Лишь спустя 3 года клубу удалось вернуться в элиту, а в 1906 году команде оказалось по силам занять второе место. Хотя это оказалось единичным успехом. До начала Первой мировой войны «Престон Норт Энд» был постоянным середняком лиги. Во время войны чемпионаты было решено не проводить, так как большинство игроков были отправлены на фронт. По окончании войны ситуация в клубе оказалась удручающей, в результате чего «Престон Норт Энд» постоянно оказывался в подвале турнирной таблицы, а в 1925 году и вовсе покинул высшую лигу.
«Престон Норт Энд» вернулся в элиту лишь в 1934 году, усиленный рядом первоклассных игроков. Результат не заставил себя долго ждать. В 1938 году команда завоевала свой второй Кубок Англии, победив в финале «Хаддерсфилд Таун». В том же году клуб занял третье место в турнирной таблице. Но полностью реализовать свой потенциал клубу помешала Вторая мировая война, хотя в ходе конфликта «Престон Норт Энд» завоевал Военный Кубок, который временно заменил Кубок Англии.
В начале 1960-х клуб снова покинул высшую лигу, как казалось, навечно. В течение 30 лет клуб находился в бездне многочисленных английских футбольных лиг. Окончательного дна клуб достиг в 1986 году, когда занял предпоследнее место в четвертом дивизионе. Сохранить статус профессиональной команды «Престону» удалось только благодаря голосованию других клубов, которые решили оставить команду в лиге. После позорного провала в истории клуба (ведь падать больше было некуда) команда начала путь вверх.
В конце 90-х у руля команды встал Дэвид Мойес, который до этого играл в клубе на позиции защитника. 34-летнему специалисту удалось поднять «Престон Норт Энд» в чемпионшип и почти получилось протолкнуть клуб в элиту, но команда уступила в финале плей-офф «Болтон Уондерерс».
В 1995 году на правах аренды за «Престон Норт Энд» сыграл пять матчей Дэвид Бекхэм, забив за это время два гола.
XXI век
В марте 2002 года Мойес покинул «Престон», перейдя в «Эвертон», а исполнять обязанности тренера остался О’Хэнлон, которому удалось добиться тех же результатов. Летом того же года на пост тренера был приглашён бывший руководитель сборной Шотландии Крейг Браун, но под его управлением клубу так и не удалось занять высокие места. После чего в «Престон Норт Энд» пришёл Билли Дэвис, которому в первый же сезон почти удалось вывести команду в премьер-лигу, однако «Престон» проиграл в финале «Вест Хэму». В следующем сезоне клубу снова удалось пробиться в плей-офф, но команду снова ждала неудача, правда на этот раз в полуфинале.
В сезоне 2008—2009 годов «Престон Норт Энд» занял шестое место в турнирной таблице и вновь попал в плей-офф, но попасть в Премьер-лигу было не суждено.
Достижения
-
Первый дивизион
- Кубок Англии
- Военный кубок
- Обладатель: 1940/41
- Суперкубок Англии
- Финалист: 1938
Основной состав
- По состоянию на 17 октября 2016[3]
| № | Игрок | Страна | Дата рождения | Бывший клуб | Контракт | |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Вратари | ||||||
| 1 | Андерс Линдегор | 
|
13 апреля 1984 (40 лет) | Вест Бромвич Альбион
|
2016—2017 | |
| 22 | Крис Максвелл | 
|
30 июля 1990 (33 года) | Флитвуд Таун
|
2016—2019 | |
| 40 | Мэттью Хадсон |
|
29 июля 1998 (25 лет) | Воспитанник клуба | 2016—2017 | |
| Защитники | ||||||
| 2 | Марник Вермейл | 
|
13 января 1992 (32 года) | Шеффилд Уэнсдей
|
2016—2019 | |
| 3 | Грег Каннингем | 
|
31 января 1991 (33 года) | Бристоль Сити
|
2015—2019 | |
| 5 | Том Кларк |
|
21 декабря 1987 (36 лет) | Хаддерсфилд Таун
|
2013—2019 | |
| 6 | Бэйли Райт | 
|
28 июля 1992 (31 год) | Воспитанник клуба | 2010—2017 | |
| 15 | Кэлум Вудс |
|
5 февраля 1987 (37 лет) | Хаддерсфилд Таун
|
2014—2018 | |
| 17 | Томми Спёрр |
|
30 сентября 1987 (36 лет) | Блэкберн Роверс
|
2016—2019 | |
| 20 | Бен Дэвис |
|
11 августа 1995 (28 лет) | Воспитанник клуба | 2013—2017 | |
| 23 | Пол Хантингтон |
|
17 сентября 1987 (36 лет) | Йовил Таун
|
2012—2018 | |
| 27 | Алекс Баптист |
|
31 января 1986 (38 лет) | В аренде у Мидлсбро
|
2016—2017 | |
| 30 | Клайв Смит |
|
12 декабря 1997 (26 лет) | Воспитанник клуба | 2016—2017 | |
| Полузащитники | ||||||
| 4 | Бен Пирсон |
|
4 января 1995 (29 лет) | Манчестер Юнайтед
|
2016—2018 | |
| 7 | Крис Хамфри | 
|
19 сентября 1987 (36 лет) |  Мотеруэлл
|
2013—2017 | |
| 8 | Алан Браун |
|
15 апреля 1995 (29 лет) | Корк Сити
|
2014—2019 | |
| 11 | Дэниэл Джонсон |
|
8 октября 1992 (31 год) | Астон Вилла
|
2015—2019 | |
| 12 | Пол Галлахер |
|
9 августа 1984 (39 лет) | Лестер Сити
|
2015—2017 | |
| 14 | Эйден Макгиди |
|
4 апреля 1986 (38 лет) | В аренде у Эвертона
|
2016—2017 | |
| 16 | Лиэм Гримшоу |
|
2 февраля 1995 (29 лет) | Манчестер Юнайтед
|
2016—2018 | |
| 18 | Бен Прингл |
|
25 июля 1989 (34 года) | Фулхэм
|
2016—2019 | |
| 19 | Джон Уэлш |
|
10 января 1984 (40 лет) | Транмир Роверс
|
2012—2017 | |
| Нападающие | ||||||
| 9 | Симон Макиенок |
|
21 ноября 1990 (33 года) | В аренде у  Палермо
|
2016—2017 | |
| 10 | Джермейн Бекфорд |
|
9 декабря 1983 (40 лет) | Болтон Уондерерс
|
2015—2017 | |
| 13 | Оуэн Дойл |
|
12 марта 1988 (36 лет) | Кардифф Сити
|
2016—2019 | |
| 21 | Стиви Мэй |
|
2 ноября 1992 (31 год) | Шеффилд Уэнсдей
|
2015—2018 | |
| 25 | Джордан Хьюджилл |
|
4 июня 1992 (31 год) | Порт Вэйл
|
2014—2018 | |
| 37 | Каллум Робинсон |
|
2 февраля 1995 (29 лет) | Астон Вилла
|
2016—2019 | |
Известные игроки
- Дэвид Бекхэм
- Томми Дохерти
- Кевин Килбэн
- Энди Кэрролл
- Марк Лоуренсон
- Дэвид Мойес
- Нобби Стайлз
- Дэвид Сэдлер
- Том Финни
- Бобби Чарльтон
- Билл Шенкли
- Сэм Эллардайс
Напишите отзыв о статье "Престон Норт Энд"
Примечания
Ссылки
- [www.pnefc.premiumtv.co.uk/page/Home/0,,10362,00.html Официальный сайт клуба] (англ.)
- [allstadiums.ru/evropa/stadiony-anglii/deepdale-stadium.html Стадион Дипдейл] на сайте allstadiums.ru
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||
| ||||||
| ||||||
 |
Эту статью следует викифицировать. Пожалуйста, оформите её согласно правилам оформления статей.
|
Отрывок, характеризующий Престон Норт Энд
ХПосле похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.
Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
