Преступность в Древнем Риме
Преступность в Древнем Риме была распространённым явлением. До начала нашей эры в Риме не было служителей порядка, каждый сам заботился о своей безопасности. Те, кто выходил ночью на улицу, были вынуждены брать с собой личную охрану, свечи и фонари.
Уровень преступности был очень высок: грабежи, похищения, подделка вин, драгоценностей и духов, вымогательства. Преступные группы контролировали отдельные городские кварталы и даже целые районы города. Наказания для членов банд были очень строгими, их распинали на кресте, сжигали или отправляли на арену амфитеатра.
Охранялись в Риме только рынки и бани, где в основном охрана следила за соблюдением правил посещения, проверяли весы на рынках. Для борьбы с преступностью император Август создал наряду с вигилами также городские когорты (cohortes urbanae).
Ограбления
Ночью было особенно опасно ходить по неосвещенным улицам, можно было легко стать жертвой ограбления[1]. Ювенал писал, что можно было радоваться, если после ночного нападения у жертвы останется хотя бы пара зубов[2]. Преступность была так высока, что хозяева магазинов закрывали двери и оконные ставни дополнительно железными цепями[3]. Плиний писал, что в его время все больше жителей старались закрывать окна, выходящие на улицу, так что загромождали себе вид из квартиры.
Подделка вина
Вина в Древнем Риме часто подделывались. Плиний считал, что известные сорта вин едва ли содержат названные сорта в их составе. Зачастую подделанный напиток не приготавливался специально, а лишь приклеивалась другая этикетка, например более дорогого вина. В вино для усиления вкусовых качеств или удаления горечи добавлялись, например, соль, дроблёный мрамор, сера, смола, дёготь. Мирт, еловые иголки, ромашкa, шафран, орегано, нард, корица и терпентин использовались для улучшения неприятного запаха, для хорошего цвета употреблялся, например, алоэ.
Напишите отзыв о статье "Преступность в Древнем Риме"
Примечания
Отрывок, характеризующий Преступность в Древнем Риме
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
