Прети, Маттиа

Прети, Маттиа
итал. Mattia Preti
Дата рождения:	24 февраля 1613(1613-02-24)
Место рождения:	Таверна, Калабрия
Дата смерти:	3 января 1699(1699-01-03) (85 лет)
Место смерти:	Валлетта, Мальта
Стиль:	барокко
Награды:
Работы на Викискладе

Маттиа Прети (итал. Mattia Preti; 24 февраля 1613, Таверна — 3 января 1699, Валлетта) — итальянский художник.

Маттиа Прети известен также как il Cavaliere Calabrese (калабрийский рыцарь или калабрийский всадник). Это прозвище он получил за создание конной статуи папы Урбана VIII.

Художник неаполитанской школы, он был учеником Джованни Баттисты Караччиоло (Giovanni Battista Caracciolo (англ.)) и принадлежал к школе караваджистов. Приблизительно в возрасте 17 лет он переезжает в Рим, где и проводит большую часть своей карьеры. В 1653 году он переезжает в Неаполь, где знакомится с Лукой Джордано, также оказавшим на него большое влияние.

Заключительную часть жизни (примерно с 1660 года) художник проводит на Мальте, что, вероятно, связано с тем, что он был посвящён в рыцари Мальтийского ордена.

Брат Маттиа, Грегорио Прети, также был художником, однако гораздо менее известным, чем его брат — его кисти принадлежат фрески церкви San Carlo ai Catinari в Риме (над этими фресками братья работали вместе) и в соборе святого Венанция в городке Фабриано.

Отрывок, характеризующий Прети, Маттиа

– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.