Хроника Прибалтийской стратегической оборонительной операции
Поделись знанием:
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
(перенаправлено с «Прибалтийская стратегическая оборонительная операция (Хроника)»)
Хроника Прибалтийской стратегической оборонительной операции по дням
Содержание
- 1 22 июня 1941 года
- 2 23 июня 1941 года
- 3 24 июня 1941 года
- 4 25 июня 1941 года
- 5 26 июня 1941 года
- 6 27 июня 1941 года
- 7 28 июня 1941 года
- 8 29 июня 1941 года
- 9 30 июня 1941 года
- 10 1 июля 1941 года
- 11 2 июля 1941 года
- 12 3 июля 1941 года
- 13 4 июля 1941 года
- 14 5 июля 1941 года
- 15 6 июля 1941 года
- 16 7 июля 1941 года
- 17 8 июля 1941 года
- 18 9 июля 1941 года
- 19 См. также
22 июня 1941 года
- Начало операции
- Начало приграничного сражения в Литве и Латвии
Населённые пункты
- Оккупирован Алитус
- Оккупирован Вилкавишкис
- Оккупирован Вирбалис
- Оккупирована Калвария
- Оккупирован Кибартай
- Оккупирована Кретинга
- Оккупирован Лаздияй
- Оккупирован Мариамполь
- Оккупирован Наумиестис
- Оккупирована Паланга
- Оккупирован Таураге
- Оккупирован Шакяй
- Оккупирован Смалининкай
- Оккупирован Юрбаркас
Другие события
- Приняли первый бой приграничные дивизии и пограничные войска
- Передовые части 4-й танковой группы вышли в район северо-западнее Каунаса к реке Дубиса
- Передовые части 3-й танковой группы форсировали Неман в районах Алитус и Меркине
23 июня 1941 года
Населённые пункты
Другие события
- Началась оборона Лиепаи
- ВМФ СССР потерял подводную лодку М-78
- ВМФ СССР потерял подводную лодку М-71
- ВМФ СССР потерял подводную лодку М-80
- ВМФ СССР потерял подводную лодку C-1
- ВМФ СССР потерял подводную лодку «Ронис»
- ВМФ СССР потерял подводную лодку «Спидола»
- ВМФ СССР потерял тральщик БТЩ-208
- ВМФ СССР потерял торпедный катер № 27 (типа Г-5)
- На подступах к Шяуляю вступила в бои 9-я артиллерийская бригада ПТО
- Части 12-го механизированного корпуса приступили к контрудару из района Шяуляя.
- Части 3-го механизированного корпуса приступили к контрудару из района южнее Расейняй.
24 июня 1941 года
Населённые пункты
Другие события
- Части 12-го механизированного корпуса возобновили контрудар из района Шяуляя, затем начали отход
- 1-й минно-торпедный авиационный полк ВВС Балтийского флота и 57-й бомбардировочный авиационный полк производят бомбардировку Мемеля
- ВМФ СССР потерял эскадренный миноносец «Ленин»
- ВМФ СССР потерял эскадренный миноносец «Гневный»
- ВМФ СССР потерял подводную лодку C-3
- Передовые части 56-го моторизованного корпуса, вышли в район Укмерге.
25 июня 1941 года
Населённые пункты
Другие события
- Окружена восточнее Расейняй советская 2-я танковая дивизия
26 июня 1941 года
Населённые пункты
- Оккупирована Грива
- Оккупирован Гробиня
- Оккупирован Даугавпилс
- Оккупирован Жагаре
- Оккупирован Йонишкис
- Оккупирован Мажейкяй
- Оккупированы Ошмяны
- Оккупирован Радвилишкис
- Оккупирован Шяуляй
- Оккупирован Швенчионеляй
- Оккупирована Шедува
Другие события
- 8-я танковая дивизия овладела мостами через Западную Двину в районе Даугавпилса, переправилась на правый берег и захватила плацдарм.
- В район северо-западнее Даугавпилса прибыл 5-й воздушно-десантный корпус
27 июня 1941 года
Населённые пункты
- Оккупирован Ауце
- Оккупирован Биржай
- Оккупирован Браслав
- Оккупирован Вентспилс
- Оккупирована Лиепая
- Оккупирован Прекуле
- Оккупирован Рокишкис
- Оккупирован Тукумс
- Оккупирован Швенчионис
Другие события
- ВМФ СССР потерял подводную лодку М-99
- ВМФ СССР потерял торпедный катер № 47 (типа Г-5)
- В район северо-западнее Даугавпилса прибыл 21-й механизированный корпус
28 июня 1941 года
Населённые пункты
- Оккупирована Бауска
- Оккупирован Виесите
- Оккупирован Добеле
- Оккупирован Екабпилс
- Оккупирован Илуксте
- Оккупирован Субате
Другие события
- Советские войска (21-й механизированный корпус, 5-й воздушно-десантный корпус, 185-я моторизованная дивизия) наносят контрудар по Даугавпилсу.
29 июня 1941 года
Населённые пункты
- Оккупирована Елгава
- Оккупирован Крустпилс
- Оккупированы Ливаны
- Оккупирован Паневежис
- Оккупирован Плявиняс
- Оккупирована Юрмала
- Оккупирован Салдус
Другие события
- Ставкой ГК отдан приказ командующему Северо-Западным фронтом одновременно с организацией обороны по реке Западная Двина подготовить и занять для обороны рубеж по реке Великая.
- Части 56-го моторизованного корпуса вышли на дальние подступы к Резекне
30 июня 1941 года
Населённые пункты
- Оккупирован Дурбе
Другие события
- Передовой отряд 26-го армейского корпуса захватил мосты через Западную Двину в Риге.
- 10-й стрелковый корпус контратаковал и выбил немецкие части из Риги.
- 57-й бомбардировочный авиационный полк и 73-й бомбардировочный авиационный полк производят бомбардировку немецких войск в Даугавпилсе.
- ВМФ СССР потерял морской охотник МО-143
- На Балтийском море сформирована минно-артиллерийская позиция, получившая название Центральной.
1 июля 1941 года
Населённые пункты
- Оккупирован Айзпуте
- Оккупированы Варакляны
- Оккупирована Кулдига
- Оккупирован Огре
- Оккупирован Пилтене
- Оккупирован Прейли
- Оккупирована Рига
- Оккупирован Яунелгава
Другие события
- ВМФ СССР потерял подводную лодку М-81
- ВМФ СССР потерял тральщик Т-298 «Иманта»
- На станциях Псков и Черская начал выгружаться 41-й стрелковый корпус
2 июля 1941 года
Населённые пункты
Другие события
- Немецкие части, продвигаясь вдоль шоссе Даугавпилс — Островок вышли в район 20—25 км южнее Резекне.
- Кригсмарине потерял тральщик «М-3134»
- На Балтийском море началось оборудование Восточной (Гогландской) минно-артиллерийской позиции
3 июля 1941 года
Населённые пункты
- Оккупирован Валдемарпилс
- Оккупирован Гулбене
- Оккупирована Дрисса
- Оккупирована Кандава
- Оккупирован Сабиле
- Оккупирована Сигулда
- Оккупирован Талси
Другие события
4 июля 1941 года
Населённые пункты
- Оккупированы Айнажи
- Оккупированы Балви
- Оккупирована Валмиера
- Оккупирована Карсава
- Оккупирован Лимбажи
- Оккупирована Лудза
- Оккупирована Мазсалаца
- Оккупирован Резекне
- Оккупирован Салацгрива
- Оккупирован Смилтене
- Оккупирован Стренчи
- Оккупирован Цесис
Другие события
- 1-я танковая дивизия после незначительного сопротивления 468-го стрелкового полка 111-й стрелковой дивизии овладела Островом
5 июля 1941 года
Населённые пункты
Другие события
- Советскими войсками отбит Остров (111-я стрелковая дивизия) и 3-я танковая дивизия
6 июля 1941 года
Населённые пункты
Другие события
- Состоялся бой двух немецких тральщиков и отряда в составе эсминцев «Сердитый», «Сильный», «Энгельс», сторожевиков «Снег» и «Туча»
7 июля 1941 года
Населённые пункты
- Оккупирован Килинги-Нымме
- Оккупирована Мыйзакюла
- Оккупирована Отепя
- Оккупирована Тырва
Другие события
- Немецкие войска вышли к южной окраине Пскова в районе Крестов.
- Части 41-го моторизованного корпуса прорвали боевые порядки 41-го стрелкового корпуса и выдвинулись к Пскову
- ВМФ СССР потерял вспомогательный тральщик ТЩ-101
8 июля 1941 года
Населённые пункты
Другие события
9 июля 1941 года
Населённые пункты
Другие события
См. также
- Прибалтийская стратегическая оборонительная операция (1941)
- Прибалтийская стратегическая оборонительная операция (Силы сторон)
- Прибалтийская стратегическая оборонительная операция (Планы сторон)
- Разеньяйское сражение
- Оборона Пскова (1941)
Напишите отзыв о статье "Хроника Прибалтийской стратегической оборонительной операции"
Отрывок, характеризующий Хроника Прибалтийской стратегической оборонительной операции
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.