Привалов, Михаил Моисеевич

Михаил Моисеевич Привалов
На съезде КПСС, 1961.
Род деятельности:	металлургия
Дата рождения:	5 (18) августа 1913(1913-08-18)
Место рождения:	п. Дроздовский, Томская губерния, Российская империя
Гражданство:	СССР СССР, Россия Россия
Дата смерти:	2004(2004)
Место смерти:	Москва, Российская Федерация
Награды и премии:

Михаил Моисеевич Прива́лов (1913 — 2004) — советский металлург.

Биография

Родился 5 (18) августа 1913 в п. Дроздовский (ныне Тогучинский район, Новосибирская область). В 1931—1933 годах учился в школе ФЗО. В 1933—1938 подручный сталевара, сталевар, мастер мартеновского цеха № 1 КМК имени И. В. Сталина.

В 1938 переехал в Макеевку и до октября 1941 года работал мастером печей на заводе имени С. М. Кирова. После эвакуации завода снова вернулся на КМК имени И. В. Сталина. В 1956 окончил заочно Кузнецкий металлургический техникум.

На КМК имени И. В. Сталина в 1941—1958 годах мастер, старший мастер, в 1958—1960 зам начальника, в 1960—1963 начальник мартеновского цеха № 1.

В 1963—1965 главный специалист управления черных металлов Госкомитета чёрной и цветной металлургии СССР. В 1965—1993 годах главный сталеплавильщик МЧМ СССР, Комитета по делам чёрной металлургии РФ.

Депутат ВС СССР 4—5 созывов (1954—1962). Член Президиума ВС ССР 5 созыва (1958—1962). Делегат XXII съезда КПСС. Кандидат в члены ЦК КПСС (1961—1966).

С 1993 на пенсии. Умер в Москве в 26(?) июля 2004 года.

Награды и премии

• четыре ордена Ленина (1943, 1952, 1953, 1958)
• орден Трудового Красного Знамени (1949)
• медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
• Герой Социалистического Труда (19.7.1958) — за выдающиеся успехи, достигнутые в деле развития чёрной металлургии
• Почётный металлург (1949)
• Сталинская премия второй степени (1950) — за коренные усовершенствования управления производством и технологии на КМК имени И. В. Сталина, обеспечившие высокую производительность и экономичную работу
• Государственная премия СССР (1967) — за разработку и внедрение новой технологии изготовления и восстановления подин, обеспечивающей повышение производительности мартеновских печей

Литература

• Привалов Михаил Моисеевич // Золотые кавалеры / ЦГБ им. Н. В. Гоголя, ОНТБ им. И. П. Бардина КМК . — Новокузнецк, 2000. — Вып. 2 : Герои Социалистического труда. — С. 46-47 : фот. ;
• Коновалов А. Б. Привалов Михаил Моисеевич // Депутатский корпус Кузбасса, 1943—2003 : биогр. справочник / [авт.-сост. Коновалов А. Б.] . — Кемерово, 2003 . — Т. 2 : М — Я. — С. 193—194 : фот.;
• Привалов Михаил Моисеевич : некролог // Кузнецкий рабочий. — 2004. — 29 июля. — С. 4 .
• Герои Социалистического Труда // Историческая энциклопедия Сибири : в 3 т. / Российская академия наук, Сибирское отделение, Институт истории; [рук. проекта акад. РАН А. П. Деревянко; гл. ред. В. А. Ламин; отв. ред. В. И. Клименко]. — Новосибирск : Историческое наследие Сибири, 2009. — [Т.] 3 : С — Я. — 2009. — С. 707—778;
• Василий Фёдоров. Очерк «Кузнецкие сталевары». Журнал «Новый мир» № 8.- 1951. — с.168-189. (О М. М. Привалове)

Ссылки

• [rgakfd.altsoft.spb.ru/showSubObjects.do?object=1805763587 Российский государственный архив кинофотодокументов]
• [www.gouspo-kmt.ru/index.php?name=history&op=printe&id=3 Знаменитые выпускники Кузнецкого металлургического техникума]

Отрывок, характеризующий Привалов, Михаил Моисеевич

Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.