Приватизационный чек

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Приватизационный чекгосударственная ценная бумага, предназначенная для обмена на активы государственных предприятий, передаваемых в частные руки в процессе приватизации[1]. Получил неофициальное название «ваучер»[2]. Использовался в Российской Федерации с января 1992 года как инструмент разгосударствления и передачи государственных и муниципальных предприятий в частную собственность.

С января 1992 года по январь 1993 года в России были выпущены, распространены среди населения и принимались в обмен на активы государственных и муниципальных предприятий приватизационные чеки, имевшие номинал 10000 рублей. Приватизационные чеки имели ограниченный срок действия, в течение которого они принимались в уплату за приватизируемые предприятия. По окончании срока действия приватизационные чеки теряли свою ценность.

Слово и понятие «ваучер» в русском языке существует в своём широком значении давно. Но всеобщую известность оно получило в современной России во время кампании, известной под названием «приватизация».

Наиболее распространённая в наше время (2008 г.) коннотация слова «ваучер» укрепилась в русском языке именно во время приватизации. Подавляющее большинство граждан России оказались обманутыми в результате приватизации, поэтому слово «ваучер» имеет негативную окраску. Широкое значение данного слова для большей части населения России не было известно, так как оно применялось в сугубо профессиональной среде.

Ваучер (приватизационный чек) может быть государственной ценной бумагой целевого назначения на предъявителя, иметь номинальную стоимость в рублях и использоваться как платежное средство для приобретения объектов приватизации. Во время кампании приватизации в России при утрате, потере платёжности приватизационный чек не возобновлялся.

В соответствии с постановлением Верховного Совета РФ «О ходе реализации Государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в РФ на 1992 г.» от 9 октября 1992 г. и Указом Президента РФ «О введении в действие системы приватизационных чеков в РФ» от 14 августа 1992 г. с 1 октября 1992 г. в РФ была введена в действие система приватизационных чеков (приватизационных счетов), реализующих механизм бесплатной передачи гражданам Российской Федерации в процессе приватизации предприятий, их подразделений, имущества, акций и долей в акционерных обществах и товариществах, находящихся в федеральной собственности, государственной собственности республик в составе Российской Федерации, краев, областей, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга.





Принципы использования приватизационных чеков

  • приватизационный чек является государственной ценной бумагой целевого назначения и может быть использован при приватизации объектов государственной и муниципальной собственности, жилищного фонда, земельных участков, а также при приобретении акций инвестиционных фондов;
  • каждый гражданин РФ имеет право получить один приватизационный чек, и имеют право использовать приватизационные чеки в качестве средства платежа при приобретении в частную собственность объектов приватизации (официально передавался бесплатно, но взималась плата за оформление в размере 25 рублей).
  • выпуск приватизационных чеков производится на основании указов Президента РФ;
  • приватизационные чеки действительны в течение ограниченного времени с момента их выпуска (3 года);
  • приватизационные чеки имеют номинальную стоимость в рублях (10000 неденоминированных рублей);
  • приватизационные чеки продаются и покупаются гражданами свободно. Цена приватизационных чеков определяется по соглашению сторон.

Продажа акций приватизируемых государственных и муниципальных предприятий на аукционе исключительно за приватизационные чеки получила название чекового аукциона. Продажа акций приватизируемых предприятий на специализированных чековых аукционах согласно п. 5.4.1 Государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в РФ на 1992−1993 гг. являлась основной формой продажи акций до 1 июля 1994 г. и осуществлялась в соответствии с планами приватизации, утверждёнными комитетами по управлению имуществом, и планами-графиками проведения специализированных чековых аукционов. При проведении чековых аукционов акции приватизированных предприятий обменивались в определённой пропорции на приватизационные чеки. Количество акций, приходившееся на один приватизационный чек, определялось в зависимости от количества участников аукциона и предъявленных ими приватизационных чеков.

Использование приватизационных чеков

1. Приватизационные чеки, независимо от места их получения, могут использоваться на всей территории Российской Федерации.

2. На приватизационные чеки могут приобретаться объекты приватизации, а также акции (паи) специализированных инвестиционных фондов, аккумулирующих приватизационные чеки, действующих на территории Российской Федерации

3. Приватизационные чеки, которыми осуществляются платежи в процессе приватизации, засчитываются в счет доли средств от приватизации, направляемой в республиканский бюджет Российской Федерации

4. Приватизационные чеки используются в качестве средства платежа в процессе приватизации однократно.

Гашение приватизационных чеков

Процедура погашения приватизационных чеков устанавливается Государственным комитетом по управлению государственным имуществом Российской Федерации с учетом мнения Министерства финансов Российской Федерации.

Для хранения, обращения и использования приватизационных чеков в безналичной форме создаются депозитарии. Функции депозитария могут выполнять: банк, а также, до принятия нормативных актов о депозитариях, организация или предприятие, получившие лицензию от Министерства финансов Российской Федерации на деятельность в качестве инвестиционного института.

«Номинальная стоимость приватизационного чека» — стоимость, указываемая на приватизационном чеке при его выпуске; «Погашение приватизационных чеков» — проставление уполномоченным органом особых отметок на бланке приватизационного чека, которые подтверждают факт его использования в качестве платежного средства для приобретения объектов приватизации и прекращают платёжность приватизационного чека;

«Чековый счёт» — особый счёт, открываемый для владельцев приватизационных чеков в депозитариях. На чековые счета привлекаются вклады физических и юридических лиц, вносящих приватизационные чеки;

«Фактическая (балансовая) стоимость приватизационного чека» — цена приватизационного чека в рублях Российской Федерации, фактически уплаченная в сделках купли-продажи приватизационных чеков.

Интересные факты

В период 1993—1994 годов Анатолий Чубайс утверждал, что ваучер равен двум «Волгам» 10 октября 2010 года «Деловая пресса» напечатала статью, согласно которой житель села Энергетик Владимирской области Владимир Кувшинов отправил Чубайсу письмо, в котором спросил совета, куда вложить ваучер, чтобы получить две «Волги». В ответном письме Чубайс посоветовал отдать в «Госкомимущество» в обмен на часть акций «Научного института лёгких сплавов». Акций он не получил. Кувшинов подал в суд и Замоскворецкий суд города Москва присудил: иск Кувшинова удовлетворить и взыскать две «Волги» с Чубайса в счёт ваучера (однако самих «Волг» он, естественно, так и не получил)[3].

Другие значения слова «ваучер»

  • обязательство страховщика возместить расходы страхователя на лечение в другой стране при нахождении страхователя за рубежом.
  • гарантия об обязанности возместить недостающие санитарные нормы площади жилья в процессе приватизации в 90-е годы в виде земельных бонов на Украине и в других странах бывшего СССР.
  • документ, письменное свидетельство, поручение, гарантия, рекомендация.

См. также

Напишите отзыв о статье "Приватизационный чек"

Примечания

  1. [slovari.yandex.ru/~книги/Юридический%20словарь/Приватизационный%20чек/ Приватизационный чек] (рус.)(недоступная ссылка — история). Большой юридический словарь. Проверено 16 ноября 2010.
  2. [www.fedfond.ru/CHIF.htm Ваучер. Приватизационный чек. Ваучерная приватизация. Чековые Инвестиционные фонды.] (рус.). Федеральный общественно-государственный фонд по защите прав вкладчиков и акционеров. Проверено 16 ноября 2010. [www.webcitation.org/65DPxxm1w Архивировано из первоисточника 5 февраля 2012].
  3. [www.businesspress.ru/newspaper/article.asp?mId=43&aid=37583 Россиянин впервые отсудил у Чубайса две «Волги» в счёт ваучера]

Отрывок, характеризующий Приватизационный чек

И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».