Привидение (фильм, 1990)

Призрак / Привидение
Ghost
Жанр	драма мистика
Режиссёр	Джерри Цукер
Продюсер	Лиза Вайнстайн
Автор сценария	Брюс Джоэл Рубин
В главных ролях	Патрик Суэйзи Деми Мур Тони Голдуин Вупи Голдберг
Оператор	Адам Гринберг
Композитор	Морис Жарр
Кинокомпания	Paramount Pictures
Длительность	127 мин
Бюджет	$22 млн
Сборы	$506 млн
Страна	США США
Язык	английский
Год	1990
IMDb	ID 0099653
Выход фильма «Призрак / Привидение» (оригинальное название — Ghost)

К:Фильмы 1990 года

«Привидение» (другое название — «Призрак», англ. Ghost) — кинофильм режиссёра Джерри Цукера, вышедший на экраны в 1990 году. Фильм получил ряд наград и номинаций, в том числе пять номинаций на премию «Оскар» в 1991 году, две из которых оказались победными (за лучший оригинальный сценарий и лучшую женскую роль второго плана). Фильм с успехом прошёл в прокате, собрав $217 млн в США и $290 млн в других странах.

Сюжет

Действие фильма происходит в Нью-Йорке около 1990 года. Молодая влюблённая пара Сэм Уит и Молли Дженсен переезжают в новую квартиру. Их совместная жизнь только-только начинается и наполнена хлопотами. История начинается с того, что Сэм обнаруживает некоторые расхождения в счетах фирмы. Его друг и коллега Карл Брюнер предлагает провести расследование, но Сэм отвергает его идею и решает выяснить всё самостоятельно. В тот же вечер, возвращаясь из театра, Молли и Сэм сталкиваются с грабителем Вилли Лопесом, который нападает на Сэма и затем, в отчаянной драке, стреляет в него. Сэм бежит за Лопесом по улице, но не успевает его догнать.

Вернувшись к Молли, Сэм видит, что его любимая кого-то оплакивает. Присмотревшись, Сэм понимает, что рядом с Молли лежит его собственное тело, а сам он, как позже выяснилось, стал привидением. Сэм видим и слышим только для других призраков, живые люди его не видят. Он также не может прикасаться к земным предметам — такие навыки под силу только опытным привидениям, застрявшим между небом и землёй. С одним из таких призраков Сэм встретился в вагоне метро, и тот со злостью выкинул его оттуда, решив, что Сэм хотел занять его место.

Сэм забредает в салон спиритических услуг, в котором работает известная мошенница Ода Мэй Браун, якобы умеющая говорить с привидениями. Но в момент визита Сэма Ода Мэй действительно услышала его голос. Испугавшись, она побежала в шкаф, который использовала для трюков со своим волшебным появлением. В этом шкафу Сэм её и находит. Он просит обратиться к Молли и предупредить об опасности, которая её подстерегает.

Сэм узнаёт, что ограбление, в котором он был убит, — спланировано. По его настоятельству Ода Мэй идёт к Молли и говорит в домофон о том, что призрак Сэма её преследует и предупреждает об опасности. Молли не верит Оде и не открывает дверь. Сэм в отчаянии. Он вспоминает вещи, которые могли знать только они с Молли: старый свитер, нижнее бельё, которое носит Молли, и другие воспоминания. Молли выходит из квартиры, но, остановившись с Одой в кафе, всё же не верит в слова провидицы. Всё было тщетно, пока Сэм не придумал посоветовать Оде крикнуть слово «Взаимно» — этим словом он всегда отвечал на фразу Молли «Я тебя люблю». Ода рассказала о грязном плане Вилли Лопеса, но Молли настроена скептически. Она рассказывает Карлу о визите Оды Мэй. Карл убеждает её в том, что Ода — мошенница.

Сэм узнаёт, что это Карл подстроил ограбление, которое окончилось убийством, и нанял для этого Вилли, который должен был всего лишь «забрать» у Сэма его записную книжку. Тем временем Молли идёт в полицию, но там её вновь убеждают, что вся история придумана мошенницей Одой Мэй Браун, за которой числится множество преступлений. Вечером Карл пытается соблазнить Молли: он «случайно» опрокидывает кофе на рубашку и, раздевшись по пояс, пытается склонить Молли к близости. Сэм, находившийся неподалёку, прыгает, и со всей злости толкает портрет, стоящий на столе. Это отвлекает Карла, и Молли просит его уехать.

Понимая, что даже будучи привидением, он может каким-то образом передвигать предметы, Сэм спускается в метро и находит того самого призрака, прогнавшего его из вагона, который знал, как это делать. Он обучает Сэма, но, выведенный им из себя, снова скрывается в поездах метро. У Сэма, который теперь умеет дотрагиваться до предметов и людей, созревает план, как забрать деньги, из-за которых он и был убит.

Вернувшись к Оде Мэй, Сэм встречает в её салоне множество других призраков; один даже попытался вступить в контакт со своей вдовой, вселившись без спроса в тело Оды Мэй, чем только разозлил ясновидящую. Сэм просит её поучаствовать в очень важном деле. Он предлагает ей с помощью поддельного паспорта (на имя Риты Миллер) обратиться в банк и снять все деньги со счёта Карла. Обнулив счёт, она должна отдать деньги монашкам. Однако перед выходом из банка Ода и Сэм случайно сталкиваются с Молли, и им еле удаётся скрыться.

Карл пытается обратиться к банковскому счёту Риты Миллер, но находит его закрытым. Он в бешенстве. Видя на компьютере странные надписи и понимая, что это проделки Сэма, он обещает убить Молли, если к вечеру деньги не окажутся у него. Узнав, что счёт закрыла Ода Мэй Браун, он сообщает об этом Вилли, и они вместе решают убить ясновидящую и забрать у неё чек с деньгами, не зная, что она его уже отдала.

Сэм проникает в квартиру к Оде Мэй и предупреждает её об опасности, которая может исходить от Карла или Вилли. Затем он идёт к Вилли и начинает его терроризировать. Лопес в испуге выбегает на улицу, но оказывается сбитым грузовиком. Он не понимает, что мёртв, пока не видит свой собственный труп. Из теней начинают вылетать демоны, которые забирают призрак Вилли Лопеса в подземный мир.

Ода Мэй и Сэм возвращаются в квартиру к Молли. Совместными усилиями они убеждают Молли в том, что всё происходящее — правда. Ода Мэй помогает с помощью своего тела Сэму и Молли побыть вместе в последний раз. Их планам мешает ворвавшийся Карл, который начинает преследовать с пистолетом Молли и Оду Мэй.

Сэм, научившийся приёмам от призрака из метро, преследует Карла. Карл, убегая в страхе, бросает в Сэма крюк, подвешенный на тросах, и пытается вылезти через окно на пожарную лестницу. Однако крюк, возвращаясь обратно, разбивает окно, а после второго удара окно закрывается и осколком стекла убивает Карла. Душу Карла также забирают демоны.

Фильм заканчивается появлением Сэма в лучах света. Пережившая смертельную опасность Молли видит и слышит его. Она прикасается к светящемуся призраку Сэма и отпускает его. Сэм уходит в рай, навстречу свету.

Саундтрек

В фильме звучит песня «Unchained Melody», написанная в 1955 году американскими композиторами Алексом Нортом и Хаем Заретом, в исполнении группы The Righteous Brothers.

В ролях

• Патрик Суэйзи — Сэм Уит
• Деми Мур — Молли Дженсен
• Вупи Голдберг — Ода Мэй Браун
• Тони Голдуин — Карл Брюнер
• Рик Авилес — Вилли Лопес
• Винсент Скьявелли — привидение в метро

Награды и номинации

• 1991 — две премии «Оскар»: лучшая женская роль второго плана (Вупи Голдберг), лучший оригинальный сценарий (Брюс Джоэл Рубин), а также 3 номинации: лучший фильм (Лиза Вайнстайн), лучший монтаж (Уолтер Мёрч), лучшая музыка (Морис Жарр)
• 1991 — премия «Золотой глобус» за лучшую женскую роль второго плана (Вупи Голдберг), а также 3 номинации: лучший фильм — комедия или мюзикл, лучшая мужская роль в комедии или мюзикле (Патрик Суэйзи), лучшая женская роль в комедии или мюзикле (Деми Мур)
• 1991 — премия BAFTA за лучшую женскую роль второго плана (Вупи Голдберг), а также 3 номинации: лучший оригинальный сценарий (Брюс Джоэл Рубин), лучший грим (Бен Най-мл.), лучшие спецэффекты
• 1991 — 3 премии «Сатурн»: лучший фильм-фэнтези, лучшая женская роль (Деми Мур), лучшая женская роль второго плана (Вупи Голдберг), а также 6 номинаций на премию: лучший режиссёр (Джерри Цукер), лучшая мужская роль (Патрик Суэйзи), лучшая мужская роль второго плана (Тони Голдуин), лучший сценарий (Брюс Джоэл Рубин), лучшая музыка (Морис Жарр), лучшие спецэффекты (Брюс Николсон, Джон Т. Ван Влиет, Ричард Эдланд, Лора Бафф)

Интересные факты

• На показах в мексиканском городе Монтеррей зрительницам на входе выдавались специальные конверты, внутри которых находились носовые платки.
• На роль Оды Мэй Браун планировалось пригласить другую актрису, но исполнитель роли Сэма Патрик Суэйзи, большой почитатель таланта Вупи Голдберг, сумел убедить продюсеров, что афроамериканская актриса — наилучший кандидат на её исполнение.
• Режиссёр Джерри Цукер в каждой своей картине обязательно даёт эпизодическую роль своей матери. Здесь она сыграла сотрудницу банка.
• Брюс Уиллис отказался от главной роли, посчитав, что фильм непременно провалится в прокате.
• Среди огромного списка претендентов на главную роль также фигурировало имя Пола Хогана. Но актёр предпочел работу над проектом «Почти ангел».
• Ужасные крики «демонов» в действительности являются детскими криками, проигранными с замедленной скоростью.

Ремейки

• Студия Paramount Television начала работу над пилотным эпизодом сериала «Привидение» по мотивам мелодрамы 1990 года. Над сценарием первой серии работают Акива Голдсман и Джефф Пинкнер, известные по сериалу Грань.
• В 2011 году состоялась премьера мюзикла «Привидение», основанного на фильме.

Ссылки

• «Привидение» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.allmovie.com/movie/v19626 Привидение] (англ.) на сайте allmovie
• [rogerebert.suntimes.com/apps/pbcs.dll/article?AID=/19900713/REVIEWS/7130301/1023 Рецензия Роджера Эберта]  (англ.)
• [www.vsetv.com/film_3834.html Фильм «Привидение» по ТВ]  (рус.)

Отрывок, характеризующий Привидение (фильм, 1990)

– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.


В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…