Приволжский военный округ
Поделись знанием:
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
| Приволжский военный округ ПриВО | |
 Приволжский военный округ на 1 января 1989 года | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Функция |
защита |
| Численность | |
| Знаки отличия |
|
| Командиры | |
| Известные командиры |
См. командующие войсками |
Краснознамённый Приво́лжский вое́нный о́круг — оперативно-стратегическое территориальное объединение Вооружённых Сил СССР и Российской Федерации, существовавшее в 1918 — 1989 и 1992 — 2001 годах.
Управление округа (штаб) в разные годы находилось в Казани, Саратове, Куйбышеве.
Содержание
История
В России в 1864 — 1917 годах в Поволжье существовал Казанский военный округ.
Приволжский военный округ был образован 4 мая 1918 года первоначально на территории, включавшей Астраханскую, Казанскую, Нижегородскую, Пензенскую, Саратовскую, Самарскую, Симбирскую, Царицынскую, губернии и Уральскую область. В последующем границы округа неоднократно изменялись[1]. В 1941 году ПриВО включал Саратовскую, Куйбышевскую, Пензенскую, Тамбовскую, Воронежскую области и части Орловской, Курской и Сталинградской областей РСФСР. Управление базировалось в Саратове. С началом и в ходе Великой Отечественной войны в округе сформировано 5 армий, 132 дивизии, 65 отдельных полков, 253 отдельных батальона.
14 сентября 1954 году в округе на Тоцком полигоне севернее посёлка Тоцкое в Оренбургской области (в указанный период территория Оренбургской области относилась к Южно-Уральскому ВО) под руководством Маршала Советского Союза Г. К. Жукова были проведены широкомасштабные учения с реальным применением ядерного оружия. В этом учении, на котором отрабатывались оперативные вопросы наступления общевойскового соединения, приняли участие около 45 тысяч военнослужащих.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 января 1974 года за большой вклад в дело укрепления оборонной мощи страны и её вооружённой защиты Приволжский и Уральский военные округа были награждены орденом Красного Знамени[1].
К 1983 году Краснознамённый Приволжский военный округ включал территории Куйбышевской, Саратовской, Ульяновской, Пензенской и Оренбургской областей, Татарской, Башкирской, Чувашской, Марийской и Мордовской АССР. Штаб округа — в Куйбышеве. В 1989 году Краснознамённый Приволжский военный округ был объединён с Краснознамённым Уральским военным округом в Краснознамённый Приволжско-Уральский военный округ (ПУрВО).
В 1992 году вновь образован Краснознамённый Приволжский военный округ, включивший в себя прежде входившие в него регионы, а также Пермскую и Кировскую области, республики Удмуртия и Коми, изъятые из состава Уральского военного округа.
Начиная с 1992 года на территории округа дополнительно размещались десятки соединений и частей, выводимых из стран ближнего и дальнего зарубежья. Многие из них впоследствии были расформированы. Была проделана большая работа по обеспечению увольняемых по сокращению штатов в запас военнослужащих жильём, их материальному обеспечению и трудоустройству.
В декабре 1997 года в состав Краснознамённого Приволжского военного округа была включена дислоцирующаяся в Таджикистане 201-я военная база, выполняющая миротворческие функции в одном из нестабильных регионов Центральной Азии. Воины 201-й военной базы участвовали в совместных российско-американских учениях «Миротворец-94» (Оренбургская область, Россия) и «Миротворец-95» (штат Канзас, США).
В июле 1998 года из состава округа исключена территория республики Коми, переданная Ленинградскому военному округу.
В 2001 года Краснознамённый Приволжский военный округ вторично объединён с Краснознамённым Уральским военным округом в Краснознамённый Приволжско-Уральский военный округ.
Состав
На 1939 год
1 сентября — ноябрь в городе Балашов из личного состава 53-й стрелковой дивизии сформирована 173-я стрелковая дивизия (173-я сд).[2],[3]
В сентябре — октябре сформировывалась 60-я легкотанковая бригада.[4]
В конце декабря 1939 года 173-я сд переформирована в моторизованную. 60-я лтбр переформирована в 47-й тп 173-й мд.
На 1940 год
В январе 173-я моторизованная дивизия (173 мд) переформирована в мотострелковую (мсд) военного времени.
173-я мсд убыла в состав Северо-Западного фронта.
На 1988 год
Всего в 1990 г. в округе, помимо примерно 90 тыс. военнослужащих, еще числилось, с учетом ремонтируемых и хранящихся, 400 танков, 700 боевых бронированных машин, 200 орудий, минометов и РСЗО, 200 боевых и транспортных вертолетов [5]. К концу 1980-х годов основу войск ПриВО составляли:
- 43-я учебная мотострелковая Тартуская дважды Краснознамённая дивизия, Куйбышев - переформирована в 469-й окружной учебный центр
- 65-й учебный мотострелковый полк (Куйбышев): 33 танка (21 Т-55, 12 Т-54); 32 БМП (1 БМП-2, 27 БМП-1, 4 БРМ-1К), 21 БТР-60; 8 ПМ-38; 4 Р-145БМ; 1 УР-67; 1 МТУ-20
- 118-й учебный мотострелковый полк (Черноречье): 31 танк (5 Т-62, 8 Т-55, 18 Т-54); 110 БМП (109 БМП-1, 1 БРМ-1К); 8 ПМ-38; 4 Р-145БМ; 1 МТУ-20, а также 25 МТ-ЛБТ
- 126-й учебный мотострелковый полк (Куйбышев): 31 танк (1 Т-55, 30 Т-54); 114 БМП (1 БМП-2, 112 БМП-1, 1 БРМ-1К); 6 ПМ-38; 4 Р-145БМ; 1 МТУ-20, а также 18 МТ-ЛБТ
- 311-й учебный танковый полк (Черноречье): 203 танка (5 Т-62, 9 Т-55, 189 Т-54); 4 БМП (3 БМП-1, 1 БРМ-1К); 4 Р-145БМ, 2 БТР-50ПУ; 1 МТУ, З МТ-55А, 2 МТУ-20, а также 18 МТ-ЛБТ
- 162-й учебный артиллерийский полк (Бузулук): 12 Д-30; 6 ПМ-38 и 1-2С12 "Сани"; 14 - 9П138 и 3 БМ-21 "Град", 3 ПРП-3, 3 - 1В18, Р - 156БТР, а также 46 МТ-ЛБТ
- 1413-й зенитный артиллерийский полк (Бузулук): 1 Р-156 БТР
- 1378-й отдельный учебный разведывательный батальон (Черноречье): 34 БМП (23 БМП-1, 11 БРМ-1К), 6 БТР-60; 3 Р-145БМ
- 568-й отдельный учебный батальон связи (Куйбышев): 20 Р-145БМ, 1 Р-156 БТР
- 258-й отдельный учебный инженерно-сапёрный батальон
- 421-й отдельный учебный ремонтно-восстановительный батальон (Куйбышев): 1 Р-145БМ
- 625-й отдельный учебный автомобильный батальон
- 164-й отдельный учебный медико-санитарный батальон
- 96-я мотострелковая Гомельская Краснознамённая, ордена Суворова дивизия, Казань
- На конец 1980-х дивизия имела на вооружении 215 танков Т-62, 38 БМП-1, 15 БРМ-1К, 12 9К55 «Град-1», 127 МТ-ЛБ. В 1989 — 1990 годах преобразована в 5509-ю базу хранения вооружения и техники (5509-я БХВТ)
- 213-я мотострелковая Новоукраинская дивизия, Тоцкое
- 433-й мотострелковый полк (Тоцкое): 10 Т-72; 151 БТР (130 БТР-70, 21 БТР-60), 6 БМП (4 БМП-1, 2 БРМ-1К); 3 - 1В18, 1-1В19, 1 ПРП-3; 1 БМП-1КШ, 8 Р-145БМ, 1 ПУ-12; 1 МТУ-20, а также 12 МТ-ЛБТ
- 680-й мотострелковый полк (Тоцкое): 10 Т-72; 6 БМП (4 БМП-1, 2 БРМ-1К), 4 БТР-60; 2 БМП-1КШ, 5 Р-145БМ, 1 ПУ-12; 1 МТУ-20, а также 12 МТ-ЛБТ
- 691-й мотострелковый полк (Тоцкое): 10 Т-72; 6 БМП (4 БМП-1, 2 БРМ-1К); 3-1В18, 1-1В19, 1ПРП-3; 5 Р-145БМ, 1 ПУ-12; 3 МТП-1; МТУ-20, а также 12 МТ-ЛБТ
- 34-й танковый полк (Тоцкое): 32 Т-72; 16 БМП (14 БМП-1, 2 БРМ-1К), 2 БТР-70; 12-2С1 "Гвоздика"; 1 ПРП-3; 2 БМП-1КШ, 3 БТР-50ПУМ, 1 ПУ-12; 3 РХМ; 3 МТУ-20
- 1283-й артиллерийский полк (Тоцкое): 36-2СЗ "Акация", 12 БМ-21 "Град"; 3 ПРП-3, 3 - 1В18, 1-1В19, 1 Р-145БМ, а также 1 БТР-70
- 838-й зенитный ракетный полк (Тоцкое): 7 ПУ-12
- 182-й отдельный ракетный дивизион
- 1304-й отдельный противотанковый артиллерийский дивизион (Тоцкое): кроме противотанкового вооружения - 20 МТ-ЛБТ
- 206-й отдельный разведывательный батальон (Тоцкое): 17 БМП (10 БМП-1, 7 БРМ-1К), 6 БТР-70; 2 Р-145БМ
- 973-й отдельный батальон связи (Тоцкое): 8 Р-145БМ, 7 Р-156БТР
- 883-й отдельный инженерно-сапёрный батальон
- 423-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон
- 893-й отдельный батальон материального обеспечения
- На 1990 год дивизия имела на вооружении 62 танка Т-72, 164 БТР, 51 БМП, 48 САУ, 12 РСЗО
Воздушное прикрытие округа осуществляла 4-я армия ПВО.
Состав войск округа в 1992-2001 гг.
Основу войск округа в указанный период составляли части, подчиненные управлению 2-й армии, выведенной из состава Западной группы войск, переформированной при этом из танковой в общевойсковую.
Постоянными соединениями округа являлись:
- 27-я гвардейская мотострелковая Омско-Новобугская Краснознамённая, ордена Богдана Хмельницкого дивизия, размещенная в Тоцком Оренбургской области, на месте расформированной 213-й мотострелковой дивизии. При этом основа дивизии формировалась из соединений разных боевых частей. Так, от 213-й дивизии вновь создаваемой 27-й дивизии "перешли" 433-й мотострелковый и 838-й зенитный ракетный полки, 81-й гвардейский мотострелковый полк (размещенный в Самаре) "отошел" к соединению от 90-й гвардейской танковой дивизии. Формирование дивизии было завершено к 1995 году;
- Всего на 01.01.2000 27-я дивизия при численности личного состава 11 805 чел. располагала: 185 танками (Т-72), 318 БМП, 159 БТР, 134 САУ (36-2С19 "Мста-С"; 98-2СЗ "Акация"), 13 РСЗО БМ-21 "Град";
- 469-й окружной учебный центр (Самара);
- 16-я гвардейская танковая Уманьская ордена Ленина Краснознаменная, ордена Суворова дивизия (Марково, в районе Сарапула) (выведена в сентябре 1993 г. из Германии из состава Западной группы войск; в конце 1990-х гг. дивизия свернута в 5967-ю БХВТ. В 2005 г. вновь развернута в дивизию, в 2008 г. расформирована окончательно);
- 90-я гвардейская танковая Львовская ордена Ленина Краснознаменная, ордена Суворова дивизия (Черноречье, под Самарой) (выведена в апреле 1991 г. из Германии из состава Западной группы войск; в конце 1990-х гг. дивизия свернута в 5968-ю БХВТ, расформированную в 2005 г.);
- 3-я отдельная бригада спецназа (Черноречье, под Самарой);
- 92-я ракетная бригада (Каменка, восточнее Пензы);
- 297-я зенитная ракетная бригада (Алкино, в районе Уфы);
- 385-я гвардейская артиллерийская бригада (Пермь);
- 950-й реактивный артиллерийский полк (Бузулук);
- 793-й отдельный вертолетный полк (Кинель-Черкассы, восточнее Самары);
- 237-я отдельная вертолетная эскадрилья (Бобровка, под Самарой);
- 56-й инженерно-саперный полк (Алкино, в районе Уфы);
- 18-й понтонно-мостовой полк (Пенза);
- 191-й отдельный полк связи (Самара);
- 313-й отдельный радиополк (Пермь);
- 40-я радиотехническая ордена Красной Звезды бригада (Маркс, Саратовская область);
- 173-й отдельный радиотехнический батальон (Самара);
- 23-я бригада аэрозольного противодействия (Черноречье, под Самарой);
- 234-й отдельный ремонтно-восстановительный батальон (Поливно, под Ульяновском)
Базы и склады окружного подчинения
- 406-й инженерный склад (Уфа);
- 483-й автомобильный склад (Глазов);
- 1385-я ремонтная база гусеничных тягачей (Сызрань);
- 2141-я артиллерийская база вооружения (Сердобск)
Базы хранения военной техники
- 1227-я БХВТ (Белебей);
- 1879-я БХВТ (Вольск)
Кроме того, на территории округа в 1993 г. в Ульяновске была размещена 104-я гвардейская воздушно-десантная Краснознамённая, ордена Кутузова дивизия, выведенная с территории Закавказского военного округа. В 1998 г. дивизия переформирована в 31-ю отдельную гвардейскую десантно-штурмовую бригаду.
В 1997 г. в подчинение округа передана 201-я мотострелковая дивизия, дислоцированная в Таджикистане. .
К моменту воссоединения в 2001 г. округа с Уральским военным округом численность размещенных на его территории военнослужащих не превышала 33 тыс. чел.
Командующие войсками ПриВО (года)
- А. Ф. Долгушин (1918)
- И. И. Межлаук (1918—1919)
- И. Л. Коган (1919)
- П. А. Петряев (1919—1920)
- Б. И. Гольдберг (1920—1921)
- Д. П. Оськин (1921—1923)
- С. В. Мрачковский (1923—1924)
- А. И. Седякин (1924—1927)
- Г. Д. Базилевич (1927—1931)
- Б. М. Шапошников (1931—1932)
- И. Ф. Федько (1932—1933)
- командарм 2 ранга П. Е. Дыбенко (1933—1937)
- Маршал Советского Союза М. Н. Тухачевский (1937)
- комкор М. Г. Ефремов (1937)
- комкор П. А. Брянских (1937—1938)
- комкор К. А. Мерецков (1938—1939)
- генерал-лейтенант Т. И. Шевалдин (1939—1940)
- генерал-лейтенант В. Ф. Герасименко (1940—1941)
- генерал-майор М. Т. Попов (1941)
- генерал-лейтенант С. А. Калинин (1941—1944)
- генерал-полковник М. С. Хозин (1944—1945)
- генерал-полковник В. Н. Гордов (1945—1946)
- генерал-полковник В. А. Юшкевич (1946—1950)
- генерал-лейтенант Г. Н. Перекрёстов (1950—1953)
- генерал-полковник В. И. Кузнецов (1953—1958)
- генерал-полковник В. Н. Комаров (1958—1960)
- генерал-полковник А. Т. Стученко (1960—1961)
- генерал-полковник И. Г. Павловский (1961—1963)
- генерал-полковник Н. Г. Лященко (1963—1965)
- генерал-лейтенант (до 1967), генерал-полковник Н. В. Огарков (1965—1968)
- генерал-полковник А. М. Паршиков (1968—1971)
- генерал-полковник Ю. А. Науменко (1971—1975)
- генерал-полковник П. Г. Лушев (1975—1977)
- генерал-полковник В. Н. Кончиц (1977—1981)
- генерал-полковник А. Я. Ряхов (1981—1985)
- генерал-полковник В. А. Патрикеев (1985—1989)
- генерал-полковник А. М. Макашов (1989—1991)
- генерал-полковник А. И. Сергеев (1992—2001)
Напишите отзыв о статье "Приволжский военный округ"
Примечания
- ↑ 1 2 Объекты военные — Радиокомпас / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1978. — С. 524—525. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 6).</span>
- ↑ Сайт Механизированные корпуса РККА. 2-й механизированный корпус.
- ↑ Сайт Механизированные корпуса РККА. 173-я стрелковая дивизия, с 12.1939 г. — 173-я моторизованная дивизия, 173-я мотострелковая дивизия, с 04.1940 г. — 173-я стрелковая дивизия.
- ↑ Сайт Механизированные корпуса РККА. 60-я легкотанковая бригада.
- ↑ Феськов В.И., Калашников К.А., Голиков В.И. Советская Армия в годы «холодной войны» (1945-1991). - Томск: Изд-во Том. ун-та, 2004. C. 8.
</ol>
Литература
- [военная-энциклопедия.рф/советская-военная-энциклопедия/П/Приволжский-военный-округ Приволжский военный округ] // Объекты военные — Радиокомпас / [под общ. ред. Н. В. Огаркова]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1978. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 6).</span>
- Краснознамённый Приволжский. История войск Краснознамённого Приволжского военного округа. — 2. — М.: Воениздат, 1985. — 392 с. — 39 000 экз.
Ссылки
- [www.rsva-ural.ru/news/?id=2017 ПУрВО: Историческая справка]. www.rsva-ural.ru. Проверено 11 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CK3AeeXb Архивировано из первоисточника 20 ноября 2012].
- [minchanin.esmasoft.com/maps/ussr1939/index.html Карманный атлас СССР 1939 года.]
| ||||||||
| ||||||||
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Приволжский военный округ
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
