Приговор (фильм, 1999)
| Приговор | |
| The Winslow Boy | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Сара Грин |
| Автор сценария |
Теренс Реттиген (пьеса), Дэвид Мэмет (сценарий) |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор |
Аларик Янс |
| Кинокомпания |
Sony Pictures Classics |
| Длительность |
104 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Приговор» (англ. The Winslow Boy) — фильм американского режиссёра Дэвида Мэмета, ремейк одноимённого фильма 1948 года по пьесе Теренса Реттигена «Мальчик Уинслоу», основанной на реальных событиях.
Фильм был показан в рамках программы «Особый взгляд» Каннского кинофестиваля 1999 года[1].
Содержание
Сюжет
Рождество 1911 года. Артур Уинслоу (Найджел Хоторн), бывший лондонский банкир, отдаёт последние распоряжения по подготовке торжественного обеда, который должен последовать за помолвкой его дочери Кэтрин (Ребекка Пиджон), суфражистки и поборницы женского избирательного права, и капитана Джона Уотэрстоуна. Семья и гости поздравляют молодых, и в это время неожиданно домой возвращается самый младший член семьи, младший сын Артура, Ронни, 14-летний кадет Военно-морского училища в Осборне. Ронни обвинен в краже почтового перевода. Внутреннее расследование, проведенное без уведомления его семьи, признало его виновным, в результате чего господина Уинслоу просят забрать своего сына из колледжа. Ронни заявляет о своей невиновности, и его отец верит ему и требует признания ошибки и извинений от колледжа. Получив отказ восстановить Ронни в школе, Артур решает добиться снятия обвинений через суд. При поддержке дочери и Десмонда Керри, поверенного и друга семьи, Артур Уинслоу решает нанять самого известного адвоката в Англии, сэра Роберта Мортона (Джереми Нортэм), который также является членом парламента и принадлежит к оппозиционной партии.
Правительство не желает заниматься столь незначительным делом. Дело вызывает широчайший общественный резонанс, так как ответчиком является военно-морское министерство, а фактически — «Британская корона». Английский закон предполагает, что государственное учреждение, представляющее интересы Короны, не может ошибаться. Постановления государственного учреждения такого уровня может быть оспорено только с разрешения Генерального прокурора.
Добившись встречи с Робертом Мортоном, Кэтрин ожидает, что сэр Роберт, в лучшем случае, воспользуется процессом, как рекламой. Вместо этого, сэр Роберт допрашивает Ронни, так как хочет убедиться в его невиновности (фактически, подвергает мальчика перекрестному допросу, чтобы понять, как мальчик будет держаться в суде). Кэтрин не испытывает восторга по поводу Мортона, которого она считает холодным и бессердечным. Кэтрин также не нравятся его политические взгляды, выдающие в нём консерватора и противника женского избирательного права. "Он всегда высказывается против того, что является правильным", — замечает она своему отцу, хотя и признаёт его мастерство ведения дебатов в суде и парламенте. Мортон, в свою очередь, очарован Кэтрин с момента их первой встречи. После горячих споров в Палате общин сэр Роберт действительно добивается передачи дела в суд.
Судебные издержки быстро подрывают семейный бюджет Уинслоу. Здоровье господина Уинслоу ухудшается из-за нервного перенапряжения. Жена Артура, Грэйс (Джемма Джонс), начинает задаваться вопросом, является ли эта борьба борьбой за правду или это лишь упрямство и гордость её мужа. Пожертвовав деньгами семьи, Грэйс Уинслоу не желает увольнять горничную Вайолет, проработавшую в их семье больше двадцати лет, и которой она больше не может платить жалование. Старший сын, Дики Уинслоу, должен покинуть Оксфорд, так как семья больше не может платить за его учёбу, а значит потеряна возможность построить карьеру на Государственной службе. Вместо этого он вынужден искать работу в банке отца. Брак Кэтрин также под угрозой. Её жених расторгает помолвку, так как зависит от содержания своего отца (армейского полковника), что вынуждает девушку рассмотреть предложение от Десмонда, которого она не любит. Сэр Роберт также приносит жертву и отказывается от назначения на пост лорда-главного судьи. Меньше всего потерь несёт Ронни, которому очень нравится его новая школа.
В суде сэр Роберт (сотрудничающий с Десмондом Керри и его фирмой) дискредитирует большую часть надуманных доказательств. Адмиралтейство, уже не столь уверенное в вине Ронни, отказывается от всех обвинений в его адрес.
В момент оглашения приговора в суде нет никого из семьи Уинслоу. Именно Вайолет приносит в дом добрую весть и рассказывает Артуру Уинслоу и Кэтрин о том, что происходило в суде. Вскоре после этого приходит сэр Роберт. Фильм заканчивается предположением, что между сэром Робертом и Кэтрин, признавшей свою неправоту в его адрес, возможен роман.
В ролях
- Найджел Хоторн — Артур Уинслоу
- Ребекка Пиджон — Кэтрин Уинслоу
- Джереми Нортэм — сэр Роберт Мортон
- Джемма Джонс — Грейс Уинслоу
- Гай Эдвардс — Ронни Уинслоу
Производство
Представляя фильм в Лондоне режиссёр, Дэвид Мэмет, изначально обдумывавший возможность театральной постановки пьесы Реттигена, впервые экранизированной ещё в 1948, признал, что отказался от этой затеи, так как не смог найти спонсоров, после чего решил перенести постановку на большой экран, что стало возможно после согласия Сары Грин, Салли Френч, Майкла Баркера и Тома Бернарда стать продюсерами картины. Адаптацию сценария (на основе пьесы) Дэвид Мэмет взял на себя. Музыку к фильму написал Аларик Янс, оператором был приглашен Бенуа Дельомм.
Нил Норт, исполнивший главную роль в киноверсии пьесы 1948 года, появился в фильме в роли министра военно-морского флота. В комментарии к DVD Мэмет оговаривает это совпадение, утверждая, что приглашение для участия в картине Норту было выдвинуто прежде, чем он узнал об участии актёра в фильме 1948 года.
Актёры, сыгравшие на экране Дикки (Мэтью Пиджон) и Кэтрин (Ребекка Пиджон), старших брата и сестру Уинслоу, в жизни также являются братом и сестрой.
Краткий обзор
Сюжет фильма (пьесы), рассказывающий о борьбе против строгих норм поведения, повествует о борьбе отца за честное имя своего сына, отчисленного из Осборн-хаус по обвинению в краже почтового перевода. Очистить от клеветы имя мальчика необходимо для сохранения доброго имени всей семьи, иначе жизнь ребёнка может быть разрушена несправедливостью, дозволенной по отношению к нему обществом.
Фильм основан на реальном судебном процессе, проходившем в 1910 году над кадетом Джорджем Арчером-Ши, учившемся в Осборн-хаус в 1908 и обвинявшемся в краже почтового перевода у другого кадета. Данный процесс стал прецедентом для британской судебной системы начала XX века. Старший брат мальчика Мартин Арчер-Ши, убежденный в его невиновности, убедил отца нанять адвокатa. Дело вёл сэр Эдвард Карсон, также убежденный в невиновности Джорджа и настоявший на передаче дела в суд. На четвёртый день заседания судебной коллегии заместитель министра юстиции признал, что Арчером-Ши невиновен. Семье заплатили компенсацию. Джордж Арчер-Ши погиб во время Первой мировой войны и был похоронен в деревне Вудчестер в Глостершире, где жили его родители.
Выпуск DVD
В США фильм вышел на DVD в феврале 2000. В дополнительные материалы к диску также входили комментарии и интервью создателей картины: директора/сценариста Дэвида Мэмета, актеров Джереми Норта, Найджел Хоторн и Ребекка Пиджон, а также трейлер фильмов Приговор и Испанский узник.
Награды
Премия «Epiphany Prize» как наиболее вдохновляющий фильм 1999 года[2].
Напишите отзыв о статье "Приговор (фильм, 1999)"
Примечания
- ↑ [www.festival-cannes.com/en/archives/ficheFilm/id/5375/year/1999.html Festival de Cannes: The Winslow Boy]. festival-cannes.com. Проверено 3 сентября 2011. [www.webcitation.org/6AEHpq6Tm Архивировано из первоисточника 27 августа 2012].
- ↑ [www.epiphanyprizes.com/arch_2000.html The Winslow Boy] / «Epiphany Prize»
Ссылки
- The Winslow Boy (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||
Отрывок, характеризующий Приговор (фильм, 1999)
– Нет, я, кажется, домой поеду…– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
