Приготовление к преступлению

Приготовление к преступлению — это деяния лица, направленные на создание условий для будущего совершения преступления, не доведённые до конца по причинам, не зависящим от воли данного лица.

При приготовлении к преступлению лицо выполняет первые конкретные действия, направленные на обеспечение совершения будущего преступного посягательства, приступает к практической реализации своего преступного замысла. Непосредственно приготовительные действия не причиняют ущерба объектам уголовно-правовой охраны, однако они создают условия для причинения им вреда, чем и определяется их общественная опасность.

Преступность и наказуемость приготовления

Преступными признаются не любые приготовительные действия, а только несущие в себе повышенную опасность. В законодательстве может устанавливаться перечень деяний, приготовление к которым является наказуемым (так, например, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года в число таких деяний включались мятеж, убийство, подделка денежных знаков и поджог).

В некоторых правовых системах приготовительные действия и вовсе признаются ненаказуемыми. Так, в немецком Уголовном уложении 1861 года наказуемым объявлялось лишь покушение, а момент возникновения наказуемости деяния связывался с началом выполнения. В американском праве действует схожая доктрина: в деле «Народ против Гранта» суд указал, что «простое приготовление, которое может состоять из планирования преступлений, изобретения, приобретения или организации средств для их осуществления, недостаточно для того, чтобы образовать покушение, независимо от того, насколько морально порицаемыми могут быть подобные действия».

Однако при этом происходит расширение пределов того, что считается покушением на преступление. Например, по Примерному уголовному кодексу США, приобретение лицом огнестрельного оружия для совершения убийства считается «существенным шагом в направлении совершения преступления», т. е. покушением на убийство, в то время как, например, по российскому уголовному праву такие действия считаются приготовительными. Кроме того, как самостоятельные оконченные преступные деяния могут рассматриваться такие действия, как сговор на совершение преступления, подстрекательство к совершению преступления, приобретение определённых орудий и средств преступления (например, яда).

А. В. Наумов указывает, что «несмотря на внешние различия в уголовно-правовых формулировках, конкретное поведение лица, выразившееся в той или иной разновидности приготовления к преступлению, будет признано преступным и российским судом (в рамках приготовления к преступлению), и американским (в рамках покушения на преступление)».

Деяния, которые могут признаваться приготовлением к преступлению

В качестве приготовления к преступлению могут рассматриваться:

• Приискание средств или орудий совершения преступления — это их приобретение для совершения преступления любым способом (покупка, получение в долг, хищение и т.д.).
• Изготовление — это создание средств или орудий самим лицом или по его просьбе другими лицами.
• Приспособление — изменение внешних форм и конструктивных особенностей предметов, которое необходимо для совершения преступления (переделка ружья в обрез; заточка металлического прута).
• Приискание соучастников — действия, направленные на вовлечение другого лица (или нескольких лиц) в совершение преступления.
• Сговор — это достижение соглашения между двумя или более лицами на совершение преступления.
• Иное умышленное создание условий — разнообразные действия (бездействие), необходимые для осуществления преступления, например изучение местности или территории предприятия, выключение охранной сигнализации и т. п.

Приготовление осуществляется к конкретному преступлению. Если лицо заготавливает орудие, которое в дальнейшем может быть использовано при совершении преступления, без намерения совершить конкретное деяние, «на всякий случай», такие действия не образуют приготовления к преступлению.

Состав приготовления к преступлению

Приготовление может совершаться как путём действия, так и путём бездействия. При этом действие может быть простым или сложным, состоять из одного или нескольких актов поведения. Бездействие при приготовлении может заключаться, например, в невыполнении обязанности включить сигнализацию на охраняемом объекте.

При приготовлении к преступлению отсутствует непосредственное воздействие на объект преступления, лицо ещё не выполняет объективной стороны намеченного преступления. Приготовление к преступлению характеризуется собственной объективной стороной.

Приготовление к преступлению может выполняться только с виной в форме прямого умысла. Преступление при этом не доводится до конца по не зависящим от лица обстоятельствам.

Данные признаки образуют состав приготовления к преступлению, который является отличным от состава преступления, к которому осуществляется приготовление.

Приготовление к преступлению в уголовном праве России

Уголовный кодекс РФ в ч. 1 ст. 30 признаёт приготовлением к преступлению приискание, изготовление или приспособление средств или орудий совершения преступления, приискание соучастников преступления, сговор на совершение преступления либо иное умышленное создание условий для совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам (ч. 1 ст. 30 УК).

Уголовно-правовая квалификация приготовления осуществляется со ссылкой на ч. 1 ст. 30 УК РФ.

Уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлению. Срок или размер наказания за приготовление к преступлению не может превышать половины максимального срока или размера наказания за оконченное преступление, что соответствует распространённой (хотя и не общепринятой в законодательстве стран мира) практике снижения ответственности за приготовление к преступлению по сравнению с оконченным преступлением. За приготовление к преступлению не назначается смертная казнь или пожизненное лишение свободы.

Отрывок, характеризующий Приготовление к преступлению

Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.
«Давно я ждала тебя», как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка, своей проявившейся из за готовых слез улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея. Они были вторая пара, вошедшая в круг. Князь Андрей был одним из лучших танцоров своего времени. Наташа танцовала превосходно. Ножки ее в бальных атласных башмачках быстро, легко и независимо от нее делали свое дело, а лицо ее сияло восторгом счастия. Ее оголенные шея и руки были худы и некрасивы. В сравнении с плечами Элен, ее плечи были худы, грудь неопределенна, руки тонки; но на Элен был уже как будто лак от всех тысяч взглядов, скользивших по ее телу, а Наташа казалась девочкой, которую в первый раз оголили, и которой бы очень стыдно это было, ежели бы ее не уверили, что это так необходимо надо.
Князь Андрей любил танцовать, и желая поскорее отделаться от политических и умных разговоров, с которыми все обращались к нему, и желая поскорее разорвать этот досадный ему круг смущения, образовавшегося от присутствия государя, пошел танцовать и выбрал Наташу, потому что на нее указал ему Пьер и потому, что она первая из хорошеньких женщин попала ему на глаза; но едва он обнял этот тонкий, подвижной стан, и она зашевелилась так близко от него и улыбнулась так близко ему, вино ее прелести ударило ему в голову: он почувствовал себя ожившим и помолодевшим, когда, переводя дыханье и оставив ее, остановился и стал глядеть на танцующих.


После князя Андрея к Наташе подошел Борис, приглашая ее на танцы, подошел и тот танцор адъютант, начавший бал, и еще молодые люди, и Наташа, передавая своих излишних кавалеров Соне, счастливая и раскрасневшаяся, не переставала танцовать целый вечер. Она ничего не заметила и не видала из того, что занимало всех на этом бале. Она не только не заметила, как государь долго говорил с французским посланником, как он особенно милостиво говорил с такой то дамой, как принц такой то и такой то сделали и сказали то то, как Элен имела большой успех и удостоилась особенного внимания такого то; она не видала даже государя и заметила, что он уехал только потому, что после его отъезда бал более оживился. Один из веселых котильонов, перед ужином, князь Андрей опять танцовал с Наташей. Он напомнил ей о их первом свиданьи в отрадненской аллее и о том, как она не могла заснуть в лунную ночь, и как он невольно слышал ее. Наташа покраснела при этом напоминании и старалась оправдаться, как будто было что то стыдное в том чувстве, в котором невольно подслушал ее князь Андрей.
Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с ее удивлением, радостью и робостью и даже ошибками во французском языке. Он особенно нежно и бережно обращался и говорил с нею. Сидя подле нее, разговаривая с ней о самых простых и ничтожных предметах, князь Андрей любовался на радостный блеск ее глаз и улыбки, относившейся не к говоренным речам, а к ее внутреннему счастию. В то время, как Наташу выбирали и она с улыбкой вставала и танцовала по зале, князь Андрей любовался в особенности на ее робкую грацию. В середине котильона Наташа, окончив фигуру, еще тяжело дыша, подходила к своему месту. Новый кавалер опять пригласил ее. Она устала и запыхалась, и видимо подумала отказаться, но тотчас опять весело подняла руку на плечо кавалера и улыбнулась князю Андрею.
«Я бы рада была отдохнуть и посидеть с вами, я устала; но вы видите, как меня выбирают, и я этому рада, и я счастлива, и я всех люблю, и мы с вами всё это понимаем», и еще многое и многое сказала эта улыбка. Когда кавалер оставил ее, Наташа побежала через залу, чтобы взять двух дам для фигур.
«Ежели она подойдет прежде к своей кузине, а потом к другой даме, то она будет моей женой», сказал совершенно неожиданно сам себе князь Андрей, глядя на нее. Она подошла прежде к кузине.
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.
В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.