Придворные чины Русского царства
 |
Эта страница требует существенной переработки. Возможно, её необходимо викифицировать, дополнить или переписать.
Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К улучшению/20 мая 2016. |
Двор московских царей (а прежде того — великих князей московских) составляли придворные из дворянского сословия — т. н. дворовые люди. Как и придворные в других странах, они делились на чины. Основные из них были перечислены в грамоте царя Бориса от 1601 года: «Большого Дворца дворовые люди всех чинов: ключники, стряпчие, сытники, подключники; конюшенного приказу приказчики, конюхи, стремянные, стряпчие; ловчего пути охотники и конные псари; сокольничья пути кречетники, сокольники, ястребники, трубники и сурначей»[1].
Содержание
Перечень чинов по старшинству
Думные чины
Высший, I класс
Боярин — советник, должностное лицо или самый знатный человек. Со времён Ивана Грозного придворный боярин в Московском царстве именовался как комнатный боярин, а лицо, близко стоявшее к власти по родственным связям именовалось также ближний боярин. По решению царя входили в состав Боярской думы.
II класс
Окольничий — заведовал границей, «окольными местами», и производил в них суд и расправу. В. Сергеевич отмечал, что в походах окольничие ехали перед царём и устраивали станы или дворы для остановки и ночлега[2]. Первое письменное упоминание в летописи о чине окольничего, относится к 1340 году, в завещании Великого князя Московского Ивана Даниловича Калиты. Я. Рейтенфельс указывал, что окольничие «находятся на службе близ царя и призываются иногда для совета и суда»[3] Саном окольничего зачастую облекали послов на пограничные съезды. При Дворе, окольничий был Обер-церемониймейстером во время аудиенции послов, он оглашал им ответ Государя, а также произносил речь. Во время судебных поединков окольничий был судьёй боя и главным распорядителем начала и конца его, заявляя, кто «одержал поле» (то есть явился победителем и решителем судебного спора в свою пользу). Число окольничих всегда было невелико.
III класс
Думный дворянин — члены государственных советов — дум: Тайной и Ближней, участвовали в заседаниях Боярской думы. Помимо придворных служб, им поручались управление Приказами и Посольствами. Также выполняли придворные и военные обязанности, назначались воеводами в города[4]. Число их доходило до 200.
IV класс
Думный дьяк — лица, которые ведали делопроизводством Боярской думы и важнейших Приказов.
Служилые московские чины
V класс
Стольник — боярские сыновья, прислуживавшие Государю за столом, подавая яства (от дверей до стола). Их посылали также отвозить послам кушанья стола Государя. Часто из них назначались воеводы. Чашник — подавал Государю пития.
VI класс
Стряпчий — лица, приносившие блюда с кухни ко дверям государевой столовой палаты. Были с ключом (исполнял должность дворцового эконома и, фактически, был выше стольника, как особа более приближённая к Государю), с платьем (следил за платьем царя и подавал его при облачении Государя) или с путём. Стольники так же были при царицах, при патриархах, и при новгородских митрополитах.
Ситники подносили напитки из кладовой к стряпчим.
VII класс
VIII класс
Жильцы — считались охранным войском, но использовались для различных поручений, например, развозить государевы грамоты (указы). Жильцы получали в поместье от 350 до 1000 четвертей земли, и денежный оклад от 10 до 82 рублей в год.
IX класс
Боярские дети — первая степень выслуги и получения службой дворянства для лиц из разночинцев, а не только из придворных дворян. Оклады их были от 10 рублей и выше.
Саны по рангу
Далее в московской царской служебной иерархии следовали уже не чины, а саны. По нисходящей:
- Дворецкий — высший сан, своего рода министр двора
- Конюший — соответствовал обер-шталмейстеру императорского двора.
- Кравчий — соответствовал обер-шенку.
- Оружничий — соответствовал генерал-интенданту.
- Ловчий московского пути — соответствовал обер-егермейстеру.
- Казначей — соответствовал обер-далмейстеру.
- Постельничий — заведовал спальней государя и распоряжался спальниками.
- Сокольничий — соответствовал егермейстеру.
- Ясельничий — соответствовал шталмейстеру.
- Шатёрничий — специально заведовал лагерной казной государя, соответствовал генерал-штаб-квартирмейстеру походному.
- Печатник — соответствовал канцлеру.
- Тиун — соответствовал судье.
- Дьяк — соответствовал секретарю.
- Губной староста — становой пристав в губе (округе).
- Присяжный выборный окладчик — местный уездный начальник, назначавший оклады дворянам при явке на весенний смотр для похода. Выборная должность.
См. также
Напишите отзыв о статье "Придворные чины Русского царства"
Примечания
- ↑ «Акты Исторические», II, № 20.
- ↑ Сергеевич В. Русские юридические древности. — СПб, 1902. — T.I. — С. 424 с.
- ↑ Рейтенфельс Я. Сказания светлейшему герцогу Тосканскому Козьме Третьему о Московии // Чтения в Обществе истории и древностей российских. — 1905. Кн.3.
- ↑ Лихачев Н. П. [enc-dic.com/enc_sie/Dumne-dvorjane-13689.html Думное дворянство в боярской думе XVI ст..] // Сборник Археологического института. — Спб, 1898. — Т. VI.
Источники информации
- История российской геральдики. — М.: Эксмо, 2009. — (Российская императорская библиотека). — С. 192—194.
- Петров П. Н. История родов русского дворянства.
Ссылки
- [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVI/1580-1600/Pisan_zak_rossii/text.htm Писаные законы России (THE LAWES OF RUSSIA WRITTEN)]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Придворные чины Русского царства
– А чорт их знает, говорят.– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
