Приекульская волость (Видземе)
| Страна | |
|---|---|
| Статус | |
| Входит в | |
| Административный центр | |
| Население (2010) |
4718[1] |
| Плотность |
48 чел./км² |
| Площадь |
98,36 км² |
| Часовой пояс |
Приекульская волость (латыш. Priekuļu pagasts) — одна из четырёх территориальных единиц Приекульского края Латвии. Находится в центральной части края. Граничит с Лиепской и Веселавской волостями своего края, городом Цесис и Вайвской волостью Цесисского края, Райскумской волостью Паргауйского края и Раунской волостью Раунского края.
Крупнейшими населёнными пунктами волости являются сёла: Приекули (волостной центр), Яньмуйжа, Дукури, Яунрауна, Аннасмуйжа, Гаркалне, Инкули, Кунчи, Лубиняс, Межциеми, Петерини, Раугули, Шаутувес, Вистучи.
Через Приекульскую волость проходят региональные автодороги P20 Валмиера — Цесис — Драбеши, P28 Приекули — Рауна и P30 Цесис — Вецпиебалга — Мадона. По одной из главных латвийских автодорог А2 Рига — Сигулда — Вецлайцене, являющейся частью Европейского маршрута E77 проходит административная граница с Вайвской волостью[2].
По территории волости протекают реки: Гауя, Рауна, Арупите, Раунис, Вайве, Триечупите. Из крупных водоёмов — озеро Ниниерис (12,5 га)
История
Приекульская волость была основана в середине XIX века на землях бывших Фройденбергского и Иоганненгофского поместий.
В 1935 году площадь Приекульской волости Цесисского уезда составляла 58 км², при населении в 1392 жителя.
В 1945 году в Приекульской волости Цесисского уезда был создан Приекульский сельский совет, ликвидированный в 1947 году и восстановленный в составе Цесисского района в 1949 году, после отмены республиканского волостного деления.
В 1954 году к Приекульскому сельсовету была присоединена территория ликвидированного Дукурского сельского совета. В 1960 году — ликвидированного Вайвского сельсовета. В 1975 году Вайвский сельсовет был восстановлен в прежних границах. В 1977 году к Приекульскому сельсовету был присоединён ликвидированный Яунраунский сельсовет. В том же году часть территории Приекульского сельсовета отошла в подчинение города Цесиса и Вайвского сельсовета. В 1987 году к Вайвскому сельсовету была добавлена ещё одна часть Приекульской территории[3].
В 1990 году Приекульский сельсовет был реорганизован в волость. В 2009 году, по окончании латвийской административно-территориальной реформы, Приекульская волость вошла в состав Приекульского края.
Напишите отзыв о статье "Приекульская волость (Видземе)"
Примечания
- ↑ [www.pmlp.gov.lv/lv/statistika/dokuments/2011/ISPV_Pasvaldibas_iedzivotaju_skaits_pagasti.pdf Численность населения в самоуправлениях на 01.01.2011] (латыш.). Управление по делам гражданства и миграции. Проверено 1 апреля 2011. [www.webcitation.org/69oTS7aLk Архивировано из первоисточника 10 августа 2012].
- ↑ Latvijas autoceļu atlants. Karšu izd. «Jāņa sēta» ISBN 978-9984-07-411-5
- ↑ Latvijas pagasti. Enciklopēdija. A/S Preses nams, Rīga, 2001—2002 ISBN 9984-00-412-0
|
Это заготовка статьи по географии Латвии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||
Отрывок, характеризующий Приекульская волость (Видземе)
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
