Посадка (авиация)

Посадка — завершающий этап полёта воздушного судна, при котором происходит замедление движения воздушного судна с высоты 25 м над уровнем порога ВПП до полной остановки воздушного судна на ВПП.

Посадка самолёта

Этап посадки самолёта начинается с высоты 25 м над уровнем порога ВПП (в случае стандартной курсо-глиссадной системы) и завершается пробегом по ВПП до полной остановки летательного аппарата. Для лёгких самолётов этап посадки может начинаться с высоты 9 м. Посадка — самый сложный этап полёта, так как при уменьшении высоты уменьшается возможность исправления ошибок лётчика или автоматических систем.

Непосредственно посадке предшествует заход на посадку — часть полёта, которая включает предпосадочное маневрирование в районе аэродрома с постепенным изменением конфигурации летательного аппарата из полётной в посадочную. Например, конфигурацию самолёта при заходе на посадку начинают изменять с выпуска шасси, затем выпускают предкрылки и в последнюю очередь, иногда постепенно, выпускают закрылки, при этом скорость самолёта снижается до посадочной. Завершение выпуска закрылков может производиться на глиссаде. Заход на посадку начинается на высоте не менее 400 м. Скорость захода на посадку должна превышать скорость сваливания при данной конфигурации летательного аппарата не менее чем на 30 %. В аварийной ситуации скорость захода на посадку может превышать скорость сваливания на 25 %. Заход на посадку завершается либо посадкой, либо уходом на второй круг. На второй круг летательный аппарат уходит при превышении допустимых отклонений параметров траектории при снижении на глиссаде от номинальных. Решение о посадке пилот обязан принять не ниже высоты принятия решения.

Воздушная часть посадки длится порядка 6—10 секунд и включает:

• выравнивание — часть посадки, во время которой вертикальная скорость снижения на глиссаде практически уменьшается до нуля; начинается на высоте 8—10 м и завершается переходом к выдерживанию на высоте 0,5—1 м.
• выдерживание — часть посадки, во время которой продолжается дальнейшее плавное снижение аппарата с одновременным уменьшением скорости и увеличением угла атаки до значений, при которых возможно приземление и пробег.
• парашютирование — часть посадки, которая начинается при уменьшении подъёмной силы крыла и характеризуется ростом вертикальной скорости; однако из-за малой высоты выдерживания при контакте летательного аппарата с землёй вертикальная скорость незначительна.
• приземление — контакт летательного аппарата с земной поверхностью; самолёты с носовой стойкой осуществляют приземление на основные стойки, с хвостовой — на все стойки шасси одновременно (приземление на три точки); приземление на стойки, расположенные впереди центра масс, может привести к повторному отделению самолёта от ВПП — «козлению».

В отдельных случаях для уменьшения посадочной дистанции посадку осуществляют без выдерживания, а в отдельных случаях и без полного выравнивания. В условиях ограниченной длины ВПП посадка осуществляется при помощи специальных приспособлений. Например, при посадке истребителей на авианосец применяются аэрофинишёры — тормозные тросы, натянутые на палубе, за которые истребитель цепляется специальным крюком, и которые гасят кинетическую энергию приземлившегося самолёта. Примечательно, что в момент касания пилот включает взлётный режим на случай неудачного зацепления крюком аэрофинишёра. На наземных аэродромах с целью уменьшения пробега на некоторых самолётах применяется тормозной парашют.

Посадка автожира

Посадка автожира, как и его полёт, производится в режиме авторотации несущего винта. Перед касанием выполняется гашение горизонтальной скорости взятием ручки управления на себя (увеличение тангажа). Посадочная скорость типичного лёгкого автожира (при отсутствии ветра) лежит в диапазоне 25—45 км/ч (ориентировочно). По причине столь малой скорости посадки посадочный пробег автожира крайне короткий, и может составлять единицы метров; при наличии встречного ветра умеренной силы посадка может быть и вертикальной.

Посадка вертолёта

Все вертолёты могут выполнять как вертикальную посадку, так и (при необходимости) посадку с пробегом (по-самолётному). Последний случай относится главным образом к вертолётам с колёсным шасси. Вертолёты с полозковым шасси, хотя и могут (в принципе) выполнять посадку с некоторой горизонтальной скоростью, мало приспособлены к этому и используют такую технику посадки редко (а именно — в случаях недостаточной мощности двигателя для выполнения висения, при ряде отказов и т. д.). Посадка в этом случае выполняется с минимальной возможной поступательной скоростью.

См. также

• Вынужденная посадка (посадка воздушного судна по причинам, не позволяющим выполнить полёт согласно плану)
• Взлёт
• Посадка с боковым ветром
• Авторотация

Литература

• Авиация: Энциклопедия / Гл. ред. Г. П. Свищёв. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1994. — 736 с. — ISBN 5-85270-086-X.
• [lib.ru/MEMUARY/ERSHOW_W/zapiski_ezdowogo_psa.txt В. В. Ершов — «Раздумья ездового пса»]

Отрывок, характеризующий Посадка (авиация)

Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.