Приказанская культура
Приказа́нская культу́ра — культурно-историческая общность позднего бронзового века Волго-Камья, кон. 2-й четв. — 2-я пол. II тыс. до н. э.
Открыта в 1953 А. Х. Халиковым. До этого подобные памятники известны под названием «прибрежных» (Н. Ф. Калинин) или «приволжских» (А. П. Смирнов) стоянок.
Приказанская культура является предметом дискуссии. Памятники Камско-Бельского междуречья А. В. Збруевой отнесены к луговской культуре, средне и верхнекамские В. П. Денисовым — к ерзовской, бассейна реки Белой К. В. Сальниковым — к культуре курман-тау. В последнее время из приказанских древностей выделены маклашеевская (В. Н. Марков, А. А. Чижевский), ахмыловская (В. С. Патрушев), буйская (Р. Д. Голдина) культуры.
Посёлки, состоявшие из полуземлянок и каркасно-столбовых наземных домов, занимали низкие террасы и пойменные дюны. Керамика — горшочно-баночная с богатым орнаментом. Хозяйство сочетало производящие (придомное скотоводство лесного типа) и присваивающие (охота, рыболовство) отрасли.
Истоки Приказанской культуры следует искать в лесо-степном срубно-андроноидном мире Евразии. Приказанское население, тесно связанное с носителями прафинской общности «текстильной» керамики, принимало участие в формировании волго-камских племён раннего железного века.
См. также
Напишите отзыв о статье "Приказанская культура"
Литература
- Энциклопедия Марий Эл / ред. Н. И. Сараева.- Йошкар-Ола, 2009.- С. 648—649
 История Нижегородской области | ||
|---|---|---|
Археологические культуры Нижегородской области
Историческая преемственность нижегородских территорий | ||
Отрывок, характеризующий Приказанская культура
Князь Ипполит перенес ей ридикюль, перешел за нею и, близко придвинув к ней кресло, сел подле нее.Le charmant Hippolyte [Очаровательный Ипполит] поражал своим необыкновенным сходством с сестрою красавицей и еще более тем, что, несмотря на сходство, он был поразительно дурен собой. Черты его лица были те же, как и у сестры, но у той все освещалось жизнерадостною, самодовольною, молодою, неизменною улыбкой жизни и необычайною, античною красотой тела; у брата, напротив, то же лицо было отуманено идиотизмом и неизменно выражало самоуверенную брюзгливость, а тело было худощаво и слабо. Глаза, нос, рот – все сжималось как будто в одну неопределенную и скучную гримасу, а руки и ноги всегда принимали неестественное положение.
– Ce n'est pas une histoire de revenants? [Это не история о привидениях?] – сказал он, усевшись подле княгини и торопливо пристроив к глазам свой лорнет, как будто без этого инструмента он не мог начать говорить.
– Mais non, mon cher, [Вовсе нет,] – пожимая плечами, сказал удивленный рассказчик.
– C'est que je deteste les histoires de revenants, [Дело в том, что я терпеть не могу историй о привидениях,] – сказал он таким тоном, что видно было, – он сказал эти слова, а потом уже понял, что они значили.
Из за самоуверенности, с которой он говорил, никто не мог понять, очень ли умно или очень глупо то, что он сказал. Он был в темнозеленом фраке, в панталонах цвета cuisse de nymphe effrayee, [бедра испуганной нимфы,] как он сам говорил, в чулках и башмаках.
Vicomte [Виконт] рассказал очень мило о том ходившем тогда анекдоте, что герцог Энгиенский тайно ездил в Париж для свидания с m lle George, [мадмуазель Жорж,] и что там он встретился с Бонапарте, пользовавшимся тоже милостями знаменитой актрисы, и что там, встретившись с герцогом, Наполеон случайно упал в тот обморок, которому он был подвержен, и находился во власти герцога, которой герцог не воспользовался, но что Бонапарте впоследствии за это то великодушие и отмстил смертью герцогу.
