Приключения Васи Куролесова (повесть)
Поделись знанием:
– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Запрос «Приключения Васи Куролесова» перенаправляется сюда; о мультфильме Владимира Попова см. Приключения Васи Куролесова (мультфильм).
| Приключения Васи Куролесова | |
| Жанр: | |
|---|---|
| Автор: | |
| Язык оригинала: | |
| Дата первой публикации: |
1971 |
| Следующее: | |
«Приключе́ния Ва́си Куроле́сова» — повесть известного советского писателя Юрия Коваля, опубликованная в 1971 году. Юмористический детектив, рассказывающий о том, как простой деревенский парень Вася Куролесов помог милиции города Карманова поймать шайку мошенников.
Первая часть детективной трилогии, продолжением которой служат повести «Пять похищенных монахов» и «Промах гражданина Лошакова». Эта часть наиболее известна и переиздавалась множество раз. В 1971 году Юрий Коваль был удостоен за эту повесть третьей премии Всесоюзного конкурса на лучшее произведение для детей, а в 1981 году по ней был снят одноимённый мультфильм.
Повесть переведена на несколько европейских языков. После издания в ФРГ она была занесена в Бест-лист Библиотеки ЮНЕСКО.[1]
Содержание
История создания
Сюжет повести «Приключения Васи Куролесова» во многом навеян рассказами отца писателя о его работе в милиции — до войны Иосиф Яковлевич Коваль был начальником уголовного розыска города Курска, во время войны работал в Москве в отделе по борьбе с бандитизмом, а потом был назначен начальником уголовного розыска Московской области:
|
Отец был очень смешливый человек. Очень смешливый... Он умел развеселить публику чем угодно, любым рассказом. Мгновенно смешил... И все мои книги он очень любил, и охотно их читал, и охотно их цитировал. Правда, при этом говорил: «Это, в сущности, всё я Юрке подсказал».[2] | 
|
Так, например, не являются вымышленными фамилии сыщиков Болдырев и Куролесов, они относились к реальным милиционерам, работавшим с И. Я. Ковалём.
В отличие от большинства других повестей Юрия Коваля, «Приключения Васи Куролесова» были сразу изданы в виде отдельной книги, без предшествующего журнального варианта. Повесть стала на момент её публикации самым крупным произведением Коваля. Косвенное отражение это нашло и в авторских словах в конце книги:
|
|
А книжка-то какая длинная получилась! Читаешь её, читаешь, никак не дочитаешь до конца.
Пора уже кончать книжку, пора и в окно поглядеть: что там, на улице, делается. |
|
В 1971 повесть была удостоена третьей премии на Всесоюзном конкурсе на лучшую детскую книгу.[3] Кроме того, её заметил и перевёл на немецкий язык известный переводчик Ханс Бауманнde. В его переводе книга была выпущена на немецком языке в издательстве «Тинеманн Ферлаг» в Штутгарте, а затем на Франкфуртской ярмарке книгу купили сразу несколько издательств, она была переведена на другие языки и издана в Европе и за её пределами.
Сюжет
Действие повести разворачивается в северо-восточном Подмосковье — в вымышленном районном центре Карманове и окрестных деревнях (Сычи и Тарасовка).
Вася Куролесов жил с мамой в деревне Сычи, и как-то раз поехал в город Карманов купить поросят. Однако приехав домой, он обнаружил, что вместо поросят черноусый продавец подсунул ему рыжего облезлого пса. Вася решил отыскать мошенника-продавца и снова отправился в город вместе с Матросом (так он назвал пса), однако в результате сам попал в милицию. Там он познакомился со старшиной Таракановым и капитаном Болдыревым, а также с арестованным вором по прозвищу Батон.
И вот Вася и Матрос присоединяются к Болдыреву и Тараканову, которые разыскивают опасного мошенника Курочкина, совершающего дерзкие ограбления со своими пособниками Рашпилем и Батоном…
Персонажи
Главные герои
- Вася Куролесов
- Пёс Матрос
Кармановская милиция
- Капитан Болдырев
- Старшина Тараканов
- Рядовой Фрезер
Преступные элементы
- Курочкин («Черноусый»)
- Рашпиль
- Батон
А также
- Евлампьевна, мама Васи
- Емельяныч, пчелиный знаток
- Тракторист Наливайко
- Соседка Марусенька
- Братья Барановы
Известные цитаты
- Что мне нравится в чёрных лебедях, так это их красный нос.
- — А вот стекло двойное бэмское!
- «Вот это фамилия! — подумал Вася. — Болдырев! Как будто самовар в воду упал.»
- … прищуренные глаза цвета маренго.
- Глаза его были глубоко упрятаны под бровями и глядели оттуда, как мыши из подвала.
- Пускай лошадь думает, у ней башка большая.
- Телевизор тюкнулся об пол, как сотня сырых яиц.
- — Стой! — закричал он. — Стой, Курица! Стой, дешевая повидла!
- Приятно окончить книжку хорошим словом — язь.
Отзывы
|
|
Я думаю, что тайная пружина юмора этой книги — любовь автора к своему герою, которая легко распространяется даже на местность, где живет герой и действует. Любовь эта всё время заставляет автора подтрунивать над своим героем, искать в нем проявление смешных черт, смешных действий, что придает его зрению особую зоркость.
Вот Вася идет по базару, то застревая в толпе, то «прокапываясь дальше», вот он рубит дрова, представляя, что поленья, которые он раскалывает, это его враг — мошенник Курочкин. После удара полено «разломилось, как яблоко», а «щепка, чирикнув, как воробей, отлетела в кусты». Мы улыбаемся этим сочным образам, вместе с автором любуемся его героем. Итак, оказывается, юмор в спрессованном виде может заключать в себе множество самых разнообразных оттенков человеческих чувств, впрочем, юмор, может быть, именно тогда и вспыхивает живым огнём, когда разные чувства уживаются в пределах одного жеста, одной фразы и, наконец, одного характера. Книга Юрия Коваля — еще одно доказательство этому. |
|
Издания
«Приключения Васи Куролесова» издавались более 20 раз как отдельной книгой, так и в составе сборников Юрия Коваля «Поздним вечером ранней весной» (1988), «Избранные произведения» (2001), «Избранное» (2006). Повесть иллюстрировалась В. Чижиковым, Г. Калиновским, Л. Дурасовым, Д. Матарыкиным. Основные издания:
- Приключения Васи Куролесова: отрывок из новой книги // «Книжное обозрение». 1971. 3 декабря. — С. 10—11.
- Приключения Васи Куролесова: повесть. М.: Детская литература, 1971. (и переиздания 1973, 1990, 1995 и др.)
- Приключения Васи Куролесова: повесть // «Мурзилка». 1993. № 1—7. (В сокращении)
- Приключения Васи Куролесова; Пять похищенных монахов: повести. М.: Детская литература, 1977. — 286 с.
- Приключения Васи Куролесова; Промах гражданина Лошакова; Пять похищенных монахов: повести. Ижевск: Странник, 1992. — 224 с.
Переводы
Повесть переводилась на немецкий, шведский, и английский языки под названиями «Вася покупает пса в мешке» и «Поросёнок в мешке».
- Juri Kowal. Wasja kauft den Hund im Sack / Aus d. Russ. von Hans Baumann. Stuttgart: Thienemann, 1973. — 106 S. ISBN 3-522-11960-6
- Yuri Koval. A Pig in a Poke / Translation from the Russian. London: Abelard-Schuman, 1975. — 127 P. ISBN 0200723324
- Juri Kowal. Wasja kauft den Hund im Sack / Aus d. Russ. von Hans Baumann. Ravensburg: Maier, 1977. — 125 S. ISBN 3-473-39407-6
- Juri Kowal. Vasja köper hunden i säcken / Den svenska översättningen av Edward Brehmer. Stockholm; Malmö; Tübingen; Zürich: Bergh, 1977. — 122 S. ISBN 91-502-0322-3
Адаптации
Кинематограф
- Сценарий по мотивам повести планировал написать друг писателя, кинорежиссёр Ролан Быков, с которыми они сотрудничали также над сценарием о трущобной кошке Шамайке. В 1975 году в дневниках Быкова появляется запись: Пора приниматься за «Куролесова» — да пока неизвестно, для кого делать[5]. В 1981, 1983, 1985, 1987 годах Быков неоднократно возвращается к этому замыслу, не исключая, что сценарий будет воплощён не им, а другим режиссёром. В итоге, однако, этому замыслу не удалось осуществиться[6].
- В мае 2007 года кинокомпания «Тундра фильм» объявила о подготовке к съёмкам приключенческой комедии «Невероятные приключения Васи Куролесова», сценарий которой был написан по двум повестям Юрия Коваля — «Приключения Васи Куролесова» и «Куролесов и Матрос подключаются». Режиссёром фильма станет Слава Росс, в главных ролях Ричард Бондарев (Куролесов), Алексей Булдаков (капитан Болдырев), Сергей Баталов (старшина Тараканов).[7] Начало съёмок было запланировано на весну 2008 года, однако из-за отсутствия финансирования со стороны Федерального агентства по культуре и кинематографии подготовка была приостановлена.[8] Через пять лет, 5 декабря 2012 года на заседании Попечительского совета Фонда кино фильм был включён в список проектов социально значимой тематики, поддержка производства и проката которых будет профинансирована[9]. На сайте компании «Тундра фильм» дата кинорелиза была обозначена как 31 марта 2015 года (был также размещён плакат фильма)[10], однако к этому времени никаких новостей о ходе съёмок так и не поступило.
Анимация и диафильмы
- В 1981 году режиссёр В. Попов снял по повести рисованный цветной мультфильм «Приключения Васи Куролесова» (длительностью 26,5 мин). Юрий Коваль был соавтором сценария.
- В 1987 году о повести был сделан также одноимённый цветной диафильм (художник И. Большакова) в двух частях. После выхода диафильма в «Комсомолке» от 5 декабря 1987 г. появилась разгромная критическая заметка под названием «Накуролесили», в которой досталось и диафильму, и автору повести. Читателями Юрия Коваля заметка была воспринята с негодованием.[11]
Театральные постановки
- Пьесу для театра «Моя собака пахнет медом» по произведениям Коваля написал детский писатель и сценарист Сергей Иванов[12].
- В 1989 году в Тульском областном театре юного зрителя был поставлен спектакль «Сон Матроса» («Детективное шоу в 2-х действиях с песнями, танцами, выстрелами») по новой версии сценария Сергея Иванова. Постановка Л. Е. Арзуньяна, в которой действие было приближено к современности, Вася противостоял кармановской мафии, а персонажи изъяснялись на сленге, была воспринята неоднозначно. По мнению критика, в спектакле «была напрочь утеряна авторская интонация»[13]. По мнению же режиссёра и актёров театра, зрителями он был воспринят положительно[14][15].
Аудиоспектакли
- На основе звуковой дорожки из мультфильма 1981 года был создан радиоспектакль (текст читает А. Пожаров, в ролях Е. Леонов, Ю. Яковлев, М. Кононов, Б. Новиков и др., авторы сценария Ю.Коваль и В.Попов, композитор Е. Крылатов). Во второй половине 1990-х годов эта запись была издана на аудиокассетах, а в 2002 году — CD, она также транслировалась в качестве радиоспектакля на Радио России.
Дополнительные факты
- Деревня Тарасовка, в которой происходит действие, — не вымышленная, это реальная деревня Тарасовка в Пушкинском районе Московской области. Это видно из упоминания в начале четвёртой главы книги стадиона «Спартак» (ныне база ФК «Спартак»). Кроме того, упоминающиеся в одноимённом мультфильме Тарасовка и Перловка (точнее, картофельный склад в Перловке) — существующие станции Ярославского отделения Московской железной дороги.
- К повести прилагается «Краткий словарик, на всякий случай составленный автором», в котором в шутливой форме объясняется значение некоторых упоминаемых слов — например, «маренго» (цвет глаз капитана Болдырева), «патефон» или «язь».
- Персонаж по имени Вася Куролесов является главным героем рассказа Юрия Мамлеева «Бегун» (1995).
Напишите отзыв о статье "Приключения Васи Куролесова (повесть)"
Литература
- Арцишевский А. «Пять похищенных монахов» [рассказ о кн.: Коваль Ю. Приключения Васи Куролесова; Пять похищенных монахов. М.: Детская литература, 1977] // Дружные ребята (Алма-Ата). 1979. 28 февраля.
- Иенсен Т. [Рец. на кн.: Коваль Ю. Приключения Васи Куролесова; Пять похищенных монахов. М.: Детская литература, 1977] // «Детская литература». 1979. № 1. — С. 43—44.
- Искандер Ф. Пружина юмора // «Комсомольская правда». 1972. 11 июня.
- Логачев В. Повесть о добрых и недобрых людях // «Семья и школа». 1978. № 8. — С. 54.
- Могилевская Г. А. Детектив — специально для детей // «Семья и школа». 1972. № 12. — С. 51.
- Павлова Н. [Рец. на кн.: Коваль Ю. Приключения Васи Куролесова. М.: Детская литература, 1971] // «Детская литература». 1972. № 7. — С. 52—53.
Примечания
- ↑ [magazines.russ.ru/voplit/1998/6/kov.html Юрий Коваль. Я всегда выпадал из общей струи. (Беседу вела Ирина Скуридина) // «Вопросы литературы». 1998. № 6.] См. также: Ковалиная книга: Вспоминая Юрия Коваля. М.: Время, 2008. — С. 334.
- ↑ [magazines.russ.ru/voplit/1998/6/kov.html Юрий Коваль. Я всегда выпадал из общей струи. (Беседу вела Ирина Скуридина) // «Вопросы литературы». 1998. №6.] См. также: Ковалиная книга: Вспоминая Юрия Коваля. М.: Время, 2008. — С. 326.
- ↑ Итоги второго тура Всесоюзного конкурса на лучшее произведение для детей // «Детская литература». 1971. № 8. С. 16.
- ↑ [d-serpokrylov.livejournal.com/103925.html Фазиль Искандер. Пружина юмора]
- ↑ [www.chaskor.ru/article/uzkaya_bordovaya_tetrad_18336 Ролан Быков. Узкая бордовая тетрадь (Из дневников 1975 года)]
- ↑ Ролан Быков. Я побит — начну сначала! М.: Астрель, 2010.
- ↑ Страница проекта: www.tundrafilm.com/projects/vasian/, см. также www.proficinema.ru/picture-making/russian/detail.php?ID=13163.
- ↑ [www.action-magazine.ru/athome/?curpage=4|91 Приключения Росса откладываются (14.04.2008)]
- ↑ [www.fond-kino.ru/news/official.php Попечительский совет Фонда кино определил проекты социально значимой тематики для поддержки в производстве и прокате в 2012 года]
- ↑ [www.tundrafilm.com/index.php/proekty Проекты]
- ↑ О реакции читателей и Юрия Коваля на эту заметку см. [www.ozon.ru/context/detail/id/200673/ Александр Етоев. В конечном счете — любовь. Юрий Коваль и его книги].
- ↑ Иванов С. Моя собака пахнет медом : детектив. комедия в двух актах по произведениям Ю. Коваля / С. Иванов. – М. : ВААП-ИНФОРМ, 1988. – 52 с.
- ↑ [www.tulatuz.ru/stati-smi/pop-shou-v-gorode-karmanove.html Поп-Шоу В Городе Карманове — Тюз]
- ↑ [www.tulatuz.ru/stati-smi/-pop-shou-v-gorode-karmanove.html "Поп-Шоу В Городе Карманове" — Тюз]
- ↑ [www.tulatuz.ru/stati-smi/spektakl-odin-mnenija-raznye.html Спектакль Один, Мнения Разные — Тюз]
Ссылки
- [lib.ru/KOWAL/kurolesow.txt Текст повести на lib.ru]
- [kalinovski.narod.ru/5mon77/5.html Рисунки Г. Калиновского к повести (издание 1977 г.)]
- [d-serpokrylov.livejournal.com/103925.html Фазиль Искандер. Пружина юмора]
- Радиоспектакль по повести ([www.radiorus.ru/news.html?id=61996 часть 1]), ([www.radiorus.ru/news.html?id=61994 часть 2]) на Радио России
| ||||||||||||||
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?: |
Отрывок, характеризующий Приключения Васи Куролесова (повесть)
Княжна сделала вид, что она в этом известии не видит ничего более необыкновенного, как в том, что Пьер видел Анну Семеновну.– Вы ее знаете? – спросил Пьер.
– Я видела княжну, – отвечала она. – Я слышала, что ее сватали за молодого Ростова. Это было бы очень хорошо для Ростовых; говорят, они совсем разорились.
– Нет, Ростову вы знаете?
– Слышала тогда только про эту историю. Очень жалко.
«Нет, она не понимает или притворяется, – подумал Пьер. – Лучше тоже не говорить ей».
Княжна также приготавливала провизию на дорогу Пьеру.
«Как они добры все, – думал Пьер, – что они теперь, когда уж наверное им это не может быть более интересно, занимаются всем этим. И все для меня; вот что удивительно».
В этот же день к Пьеру приехал полицеймейстер с предложением прислать доверенного в Грановитую палату для приема вещей, раздаваемых нынче владельцам.
«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.
Наташа подала ему руку и вышла. Княжна Марья, напротив, вместо того чтобы уйти, опустилась в кресло и своим лучистым, глубоким взглядом строго и внимательно посмотрела на Пьера. Усталость, которую она очевидно выказывала перед этим, теперь совсем прошла. Она тяжело и продолжительно вздохнула, как будто приготавливаясь к длинному разговору.
Все смущение и неловкость Пьера, при удалении Наташи, мгновенно исчезли и заменились взволнованным оживлением. Он быстро придвинул кресло совсем близко к княжне Марье.
– Да, я и хотел сказать вам, – сказал он, отвечая, как на слова, на ее взгляд. – Княжна, помогите мне. Что мне делать? Могу я надеяться? Княжна, друг мой, выслушайте меня. Я все знаю. Я знаю, что я не стою ее; я знаю, что теперь невозможно говорить об этом. Но я хочу быть братом ей. Нет, я не хочу.. я не могу…
Он остановился и потер себе лицо и глаза руками.
– Ну, вот, – продолжал он, видимо сделав усилие над собой, чтобы говорить связно. – Я не знаю, с каких пор я люблю ее. Но я одну только ее, одну любил во всю мою жизнь и люблю так, что без нее не могу себе представить жизни. Просить руки ее теперь я не решаюсь; но мысль о том, что, может быть, она могла бы быть моею и что я упущу эту возможность… возможность… ужасна. Скажите, могу я надеяться? Скажите, что мне делать? Милая княжна, – сказал он, помолчав немного и тронув ее за руку, так как она не отвечала.
– Я думаю о том, что вы мне сказали, – отвечала княжна Марья. – Вот что я скажу вам. Вы правы, что теперь говорить ей об любви… – Княжна остановилась. Она хотела сказать: говорить ей о любви теперь невозможно; но она остановилась, потому что она третий день видела по вдруг переменившейся Наташе, что не только Наташа не оскорбилась бы, если б ей Пьер высказал свою любовь, но что она одного только этого и желала.
– Говорить ей теперь… нельзя, – все таки сказала княжна Марья.
– Но что же мне делать?
– Поручите это мне, – сказала княжна Марья. – Я знаю…
Пьер смотрел в глаза княжне Марье.
– Ну, ну… – говорил он.
– Я знаю, что она любит… полюбит вас, – поправилась княжна Марья.
Не успела она сказать эти слова, как Пьер вскочил и с испуганным лицом схватил за руку княжну Марью.
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
