Прилуцкий полк
Поделись знанием:
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
(перенаправлено с «Прилукский полк»)
| Прилукский полк | |
|---|---|
| |
| Полковой город: | Прилуки |
| Создан: | 1648 |
| Ликвидирован: | 1782 |
| Сотни | |
| Сотни: | Варвинская (в дальнейшем 1-я и 2-я) Галицкая Голенская Городнинская Гужовская Девицкая Иваницкая 1-я Иченская 2-я Иченская Корибутовская Красноколядинская (Краснянская) Кропивенская (с 1658 года, после ликвидации и расформирования Кропивненского полка) Монастырищенская Переволочанская (после 1741 года) 1-я Прилуцкая (полковая) 2-я Прилуцкая (полковая) 3-я Прилуцкая (полковая) 4-я Прилуцкая (полковая) Сребрянская Журавская (с 1658 года, после ликвидации и расформирования Кропивненского полка) |
Прилу́кский полк — военно-административная единица Войска Запорожского со столицей в Прилуках. Полк был основан в 1648 году.
История
Прилукский полк был основан в начале 1648 года. После Зборовского договора, в состав полка был включён расформированный Ичнянский полк. По Зборовскому реестру 1649 года в полку состояло 1 996 казаков в 21 сотне. По реестру 1723 года в полку было 1 627 конных казаков и 1 705 пехотинцев в 8 сотнях. Впоследствии количество сотен увеличилось и к 1780 году полк насчитывал 11 сотен, 9 городов и 547 сёл. Полк расформирован в 1782 году.
Сотенными центрами полка были Варва, Голенка, Городня, Журавка (с 1658 года, после ликвидации Кропивненского полка), Иваница, Ичня, Корибутов, Красный Колядин, Кропивна (с 1658 года, после ликвидации Кропивненского полка), Липовое, Монастырище, Переволочна, Прилуки, Сребное.
Полковники
Полковники Прилуцкого полка:
- Мельниченко, Иван (1648)
- Кисель, Фёдор — наказной полковник в 1648.
- Джеджалий, Филон — 1649 год
- Носач, Тимофей (1649—1652)
- Герасимович, Семён — наказной полковник в 1652.
- Самко, Яким Семёнович — наказной полковник в 1652.
- Воронченко, Яков (1652—1657)
- Проценко, Омельян — наказной полковник в 1652.
- Федькович, Трофим — наказной полковник в 1653.
- Дорошенко, Пётр Дорофеевич (1657—1659)
- Воронченко, Яков (1658)
- Дорошенко, Степан — наказной полковник в 1659.
- Горленко, Лазарь Фёдорович — наказной полковник в 1659.
- Терещенко, Фёдор Терентьевич (1659—1661)
- Горленко, Лазарь Фёдорович (1661)
- Терещенко, Фёдор Терентьевич (1662)
- Чернявский, Дмитрий (1662—1663)
- Чернявский, Григорий — наказной полковник в 1663.
- Песоцкий, Даниил Андреевич (1663—1664)
- Горленко, Лазарь Фёдорович (1664—1668)
- Щишинский — наказной полковник в 1665
- Самойлович, Иван Самойлович — наказной полковник в 1665
- Щербина, Иван (1668)
- Трофимов, Яков — наказной полковник в 1669.
- Маценко, Иван (1669—1671)
- Третьяк, Семён (1661—1672)
- Горленко, Лазарь Фёдорович — наказной полковник в 1678
- Мовчан, Михаил Федорович (1678—1679)
- Чернявский, Дмитрий (1679—1680)
- Воронченко, Яков — наказной полковник в 1679
- Горленко, Лазарь Фёдорович — до 1687 года
- Стороженко, Иван Фёдорович — (1687—1692)
- Горленко, Дмитрий Лазаревич (1693—1709)
- Нос, Иван Иеремиевич (1709—1714)
- Галаган, Игнатий Иванович (1714—1739)
- Леонтийович, Тимофей — наказной полковник в 1716.
- Маркович, Фёдор Маркович — наказной полковник в 1721.
- Огронович, Михаил Григорьевич — наказной полковник в 1722.
- Горленко, Яким — наказной полковник в 1723.
- Прокопович, Григорий — наказной полковник в 1723.
- Носенко, Пётр Иванович — наказной полковник в 1728—1729.
- Галаган, Григорий Игнатьевич (1739—1763)
- Галаган, Иван Григорьевич (1763—1767)
- Горленко, Пётр Якимович (1767—1772)
- Тарновский, Иван Даниилович (1772)
- Горленко, Пётр Якимович (1773)
- Лизогуб, Илья Яковлевич — наказной полковник в 1774.
- Якубович, Александр Яковлевич (1773—1782)
Напишите отзыв о статье "Прилуцкий полк"
Литература
- Заруба В. М. Адміністративно-територіальний устрій та адміністрація Війська Запорозького у 1648-1782 рр. — Дніпропетровськ: Ліра ЛТД, 2007. — ISBN 978-966-383-095-7.
- Лазаревский Ал. Описание старой Малороссии. Том 1-3. Полк Стародубский, Нежинский, Прилуцкий. — Киев: Типографія К.Н.Милевскаго, 1893-1902. — Т. 3. — 426 с.
|
Это заготовка статьи по истории украинского казачества. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||||
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Прилуцкий полк
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
