Примаченко, Мария Авксентьевна

Мария Авксентьевна Примаченко
Дата рождения:	30 декабря 1908 (12 января 1909)(1909-01-12)
Место рождения:	Болотня, Киевская губерния, Российская империя
Дата смерти:	18 августа 1997(1997-08-18) (88 лет)
Место смерти:	Болотня, Иванковский район, Киевская область, Украина
Гражданство:	СССР СССР Украина Украина
Жанр:	графика
Стиль:	примитивизм
Награды:
Звания:	Народный художник УССР (1988)
Премии:
Сайт:	[www.prymachenko.in.ua/rus machenko.in.ua/rus]

Мария Авксентьевна Примаче́нко (укр. Марія Оксентіївна Примаченко, иногда Приймаченко; 1908—1997) — украинская народная художница. Народный художник УССР (1988). Представительница «народного примитива» («наивного искусства»).

Биография

М. А. Примаченко родилась 30 декабря 1908 (12 января) 1909 года в селе Болотня (ныне Иванковского района Киевской области Украины), где и провела всю жизнь.

Отец, Авксентий Григорьевич, был плотником-виртуозом, мастерил дворовые ограждения.

Мать, Прасковья Васильевна, была признанным мастером вышивания (сама Мария Авксентьевна одевалась в собственноручно вышитые сорочки).

Детство Марии Авксентьевны было омрачено страшным недугом — полиомиелитом. Это сделало её не по-детски серьёзной и наблюдательной, обострило слух и зрение. Мария Авксентьевна достойно и мужественно перенесла все жизненные невзгоды, познала счастье любви (её муж погиб на фронте) и счастье материнства. У Марии Авксентьевны был сын Фёдор Васильевич Примаченко (1941 - 2008), который был её учеником и являлся народным художником Украины..

«Начиналось всё это так, — вспоминала художница. — Как-то около хаты, у речки, на убранном цветами лугу пасла я гусей. На песке рисовала всякие цветы, увиденные мной. А потом заметила синеватую глину. Набрала её в подол и разрисовала нашу хату…». Каждый приходил посмотреть на это диковинку, сделанную руками девочки. Хвалили. Соседи просили украсить и их дома.

Талант Примаченко открыла киевлянка Татьяна Флору (в 1960—1970-х гг. широкую популяризацию творчества Примаченко организовал журналист Г. А. Местечкин). В 1936 г. Марию Авксентьевну пригласили в экспериментальные мастерские при Киевском музее украинского искусства. Её творчество стало более разнообразным — Мария рисовала, вышивала, увлеклась керамикой. В Государственном музее украинского народного и декоративно-прикладного искусства хранятся её керамические кувшины и блюда этого периода. Аким Герасименко, признанный мастер украинской керамики, охотно передавал Примаченко изготовленные им изделия различных форм, а она расписывала их изображениями рыжих лисичек, страшных зверей, шагающих по стеблям клубники голубых обезьян или покрытых цветами зелёных крокодилов.

Есть сведения и о том, что Мария Примаченко проявила свой талант в области керамической скульптуры. Сохранилось только одно произведение в этом жанре — «Крокодил». За участие в выставке народного искусства 1936 года Примаченко наградили дипломом первой степени. В дальнейшем её произведения с неизменным успехом экспонировались на выставках в Париже, Варшаве, Софии, Монреале, Праге. В 1986 году она создала свою Чернобыльскую серию картин.

Решением Киевского городского совета № 13/1068 от 22.01.2009 в честь Марии Примаченко был переименован столичный бульвар Лихачёва.

Мария Примаченко умерла 18 августа 1997 года в селе Болотня, где и похоронена.

Награды и премии

• заслуженный деятель искусств УССР (1970)
• народный художник УССР (1988)
• Государственная премия УССР имени Т. Г. Шевченко (1966) — за цикл художественных работ «Людям на радость»
• орден «Знак Почёта» (1960) и медали
• Почётный знак отличия Президента Украины (1994 год)

Литература

• Островский Г. С. Добрый лев Марии Примаченко. — М.: Советский художник, 1990. — 224 с. — (Рассказы о художниках).

Ссылки

• [uartlib.org/allbooks/mariya-priymachenko-komplekt-listivok/ Мария Примаченко. Комплект открыток. Ленинград, Аврора, 1979.]
• [krok.te.ua/zvirshi/prymachenko/index.html Марія Примаченко. Альбом. — Київ, 1994]  (укр.)
• [archive.is/20130628193550/ukrmystetstvo.blogspot.com/2012/07/blog-post_09.html Украинская живопись. Мария Примаченко]

Отрывок, характеризующий Примаченко, Мария Авксентьевна

Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.