Прима (РСЗО)
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
| 9А51 | |
|---|---|
| Классификация | реактивная система залпового огня |
| Шасси | Урал-4320 |
| История | |
| Страна-разработчик | 
|
| Год(ы) производства | с 1988 по начало 1990-х |
| Год(ы) эксплуатации | с 1988 |
| Размеры | |
| Масса в боевом положении, кг | 13 845 |
| Длина в походном положении, мм | 7349 |
| Ширина в походном положении, мм | 2430 |
| Высота в походном положении, мм | 2680 |
| Клиренс, мм | 400 |
| Вооружение | |
| Калибр, мм | 122,4 |
| Длина ствола, мм | 3200 |
| Количество направляющих | 50 |
| Дальность стрельбы минимальная, м | 5000 |
| Дальность стрельбы максимальная, м | 20 400 |
| Площадь поражения, м² | 190 000 |
| Максимальный угол возвышения, град | 55 |
| Расчёт БМ, чел. | 3 |
| Время залпа, с | 30 |
| Подвижность | |
| Тип двигателя | КамАЗ-740 |
| Мощность двигателя, л.с. | 210 |
| Максимальная скорость по шоссе, км/ч | 85 |
| Запас хода по шоссе, км | 1040 |
| Колёсная формула | 6 × 6 |
9К59 «Прима» — советская реактивная система залпового огня калибра 122,4 мм. Создана на базе РСЗО 9К51 «Град».
Содержание
История создания
Разработки системы 9К59 были начаты в 1976 году по постановлению Совета министров СССР № 1043-361 то 16 декабря 1976 года. Головным исполнителем было назначено НПО «Сплав». Разработкой боевой машины занималось Государственное конструкторское бюро компрессорного машиностроения, под руководством А. И. Яскина. В 1988 году 9К59 «Прима» была принята на вооружение и начато серийное производство, однако в начале 1990-х из-за развала СССР, тяжёлого финансового положения России и прекращения закупок вооружения, производство 9К59 «Прима» было остановлено[1][2][3].
Описание конструкции
Дивизионная РСЗО 9К59 создана на замену системы предыдущего поколения 9К51 «Град», поэтому по своему предназначению во многом с ней схожа. Система предназначена для подавления живой силы противника, уничтожения небронированной боевой техники и укреплений полевого типа, а также для минирования близлежащей местности. Система способна поражать основным типом боеприпасов цели на расстоянии до 20,5 км. В состав системы 9К59 входят[1][3]:
- Боевая машина 9А51;
- Транспортно-заряжающая машина 9Т232М;
- КСАУО 1В126 «Капустник-Б»;
- Автомобиль топографической съёмки 1Т12-2М;
- Радиопеленгационный комплекс 1Б44;
- Учебные средства;
- Неуправляемые реактивные снаряды.
Боевая машина 9А51
Боевая машина 9А51 представляет собой самоходную пусковую установку. Оборудование размещается на базе автомобиля Урал-4320. На грузовой платформе автомобиля установлен станок с пакетом из 50 направляющих. Станок может наводиться в горизонтальной плоскости без перестановки шасси в диапазоне углов от −60° до +60°, а в вертикальной — до +55°. В задней части платформы находятся два амортизатора, для поглощения отдачи при ведении огня[1][3].
В номенклатуру боеприпасов входят новые реактивные снаряды типа 9М53, для их использования длина направляющий по сравнению с БМ-21 была увеличена на 200 мм и составляет 3200 мм. Кроме того имеется возможность использования старых боеприпасов, предназначенных для РСЗО «Град». Основным нововведением стало применение новых фугасных снарядов 9М53Ф с отделяемой головной частью. Отделение происходит по сигналу из кабины машины на траектории подлёта к цели под углом от 85° до 90°. Сигнал поступает от аппаратуры дистанционной установки 9П612 (или с переносного варианта 9П612-1) на дистанционно-контактный взрыватель 9Э260-1, благодаря чему увеличивается площадь сплошного поражения. Кроме того, за счёт переменного темпа улучшена кучность стрельбы. Стрельба может вестись как из кабины, так и с выносного пульта[1][3].
Транспортно-заряжающая машина 9Т232М
9Т232М
Общие данные
| Производитель: | Уральский автомобильный завод |
| Годы пр-ва: | с 1987 по начало 1990-х |
| Класс: | транспортно-заряжающая машина |
КамАЗ-740
| <tr><td width=25% style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">Марка:</td><td style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">КамАЗ-740</td></tr><tr><td width=25% style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">Тип:</td><td style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">дизельный</td></tr><tr><td width=25% style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">Объём:</td><td style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">10 857 см3</td></tr><tr><td width=25% style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">Максимальная мощность:</td><td style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">210 л. с., при 2600 об/мин</td></tr><tr><td width=25% style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">Максимальный крутящий момент:</td><td style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">637 Н·м, при 1500 об/мин</td></tr><tr><td width=25% style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">Конфигурация:</td><td style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">V8</td></tr><tr><td width=25% style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">Цилиндров:</td><td style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">8</td></tr><tr><td width=25% style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">Диаметр цилиндра:</td><td style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">120 мм</td></tr><tr><td width=25% style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">Ход поршня:</td><td style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">120 мм</td></tr><tr><td width=25% style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">Степень сжатия:</td><td style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">17</td></tr><tr><td width=25% style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">Порядок работы цилиндров:</td><td style="border-bottom: 1px solid #dddddd;">1-5-4-2-6-3-7-8</td></tr> |
Характеристики
Массово-габаритные
Динамические
| Макс. скорость: | 85 км/ч |
Для перевозки и заряжания боеприпасов, используется транспортно-заряжающая машина 9Т232М. ТЗМ также выполнена на базе грузовика Урал-4320. Максимальное количество возимых боеприпасов составляет 100 шт. (исходя из массы 1 снаряда 70 кг и грузоподъемности шасси, зависящей от дорог). В отличие от систем «Град», процесс заряжания 9А51 автоматизирован. Полный цикл перезарядки составляет 10 минут[1][3].
Номенклатура новых боерипасов
| Номенклатура боеприпасов[1][4] | |||||||
| Индекс снаряда | Тип снаряда | Масса снаряда, кг | Длина снаряда, мм | Масса БЧ, кг | Масса ВВ, кг | Тип взрывателя | Дальность стрельбы, км |
| 9М53Ф[сн 1] | кассетный с ОБЭ | 70 | 3037 | 26 | электронный | 5..20,5 | |
| 9М53К[сн 2] | кассетный с КОБЭ | 70 | 3040 | 20 | электронный | до 20,3 | |
| 9М53С | зажигательный | 70 | 3020 | 26 | контактный | до 20 | |
Операторы
- СССР.
-
Россия — количество и статус неизвестны. -
Казахстан — некоторое количество 9А51, по состоянию на 2009 год[3]. -
Армения — некоторое количество 9А51
Оценка системы
РСЗО 9К59 создавалась в качестве замены систем 9К51. При сравнении с 9К51 система 9К59 позволяет сократить количество используемых машин в 5—19 раз. Время пребывания на огневой позиции меньше в 4—5 раз, а площадь поражения выше в 7—8 раз. Несмотря на все достоинства системы, из-за финансовых проблем начала 1990-х Россия отказалась от закупок этой системы. Вместо оснащения новыми РСЗО 9К59, предлагается модернизация старых систем «Град»[1][3].
Напишите отзыв о статье "Прима (РСЗО)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Карпенко А. В., Современные реактивные системы залпового огня, стр. 32—33
- ↑ Оружие «Старта». 60 лет трудовой и боевой славы, стр. 40, 41, 42
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Гуров С. В. [rbase.new-factoria.ru/missile/wobb/prima/prima.shtml Реактивная система залпового огня 9К59 «Прима»] (рус.). Ракетная техника. Проверено 10 января 2012. [www.webcitation.org/67kCdzDmy Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
- ↑ Энциклопедия XXI век. Оружие и технологии России. Часть 5. Боеприпасы наземной артиллерии. Группа 13. Боеприпасы, боевые части ракет и взрывчатые вещества. Класс 1340. Неуправляемые ракеты, их боевое оснащение и составные части. — М.: Издательский дом «Оружие и технологии», 2006. — Т. Том 12. — С. 142. — 848 с. — ISBN 5-93799-023-4.
Сноски
Литература
- Карпенко А. В. Реактивная система залпового огня 9К59 «Прима» с боевой машиной 9А51 // Современные реактивные системы залпового огня. — С. 22—24. — 76 с.
- Глава 3. Оружие «Старта». 60 лет трудовой и боевой славы // Старт в будущее. — Екатеринбург: ООО ИД «Пакрус», 2009. — ISBN 978-5-901214-95-4.
Ссылки
Гуров С. В. [rbase.new-factoria.ru/missile/wobb/prima/prima.shtml Реактивная система залпового огня 9К59 «Прима»] (рус.). Ракетная техника. Проверено 10 января 2012. [www.webcitation.org/67kCdzDmy Архивировано из первоисточника 18 мая 2012].
| ||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Прима (РСЗО)
– Что сделал?– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
