Приморье (Черногория)

Черногорское примо́рье (серб. Црногорско приморје) — историческая область вдоль всего Адриатического побережья Черногории.

Тянется на 230 км от Которского залива на северо-западе до устья реки Бояны на юго-востоке. Место пляжного отдыха. Морской порт в Баре, железнодорожная линия Бар—Белград, международный аэропорт в Тивате. Средневековые города: Котор, Будва и другие.

История

В Средние века побережье Черногории входило в состав сербских земель. В XV веке стало частью владений Венеции под названием Албания Венета. В конце XVI века Венеция была вынуждена уступить большую часть территории Приморья Османской империи. Эта часть Приморья с городам Бар и Улцинь была присоединена к Черногории в результате Черногорско-турецкой войны (1876—1878) годов.

С 1809 по 1815 год находилось в составе Иллирийских провинций. После чего было включено в империю Габсбургов — в составе так называемого Королевства Далмации.

В 1918 году оказалось в новообразованном Государстве словенцев, хорватов и сербов, и после его упразднения в том же году вошло в Югославию. В 1918—1922 годы — в составе провинции Далмация, в 1922—1929 годы вместе с остальными землями исторической Черногорией включена в Зетскую область, в 1929—1941 годы — в Зетской бановине. 15 апреля 1979 года на черногорском побережье произошло землетрясение интенсивностью до 9 баллов.

Отрывок, характеризующий Приморье (Черногория)

– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.