Приханкайская равнина

Приханкайская равнинаПриханкайская равнина

</tt>

</tt>

Приханкайская равнина
Приханкайская равнина расположена к югу от озера Ханка
43° с. ш. 131° в. д.43° с. ш. 131° в. д. / 43; 131
Страна	Россия Россия
Высота над уровнем моря	50 м
Протяжённость с севера на юг	250 км
Площадь	18 тыс. км²
Реки	Комиссаровка, Мельгуновка, Илистая, Спасовка
Озёра	Ханка
Приханкайская равнина

Приханкайская равнина или низменность — самая крупная равнинная территория в Приморском крае России, расположенная на его юге и занимающая около 20 % площади. В других источниках упоминается также как Уссури-Ханкайская равнина. На северо-западе, западе и юго-западе подпирается Восточно-Маньчжурскими горами, на востоке отрогами гор Сихотэ-Алинь. На севере равнина упирается в озеро Ханка, а на юге переходит в долину реки Раздольной. Преобладаюшие высоты 70-80 м.

На сегодняшний день является наиболее обжитой частью не только Приморья, но и всего Дальнего Востока России. Примерно в центре равнины стоит город Уссурийск. Равнина является крупной территорией выращивания злаков, риса и сои.

Климат равнины умеренный муссонный. Район относится к районам Приморья с высокой степенью геодинамической опасности.

Рельеф и геологическое строение

Рельеф равнины представляет расположенная в её центре Приханкайская низменность, по периферии которой расположены слаборасчленённые долинами рек террасы. Встречаются отдельные сланцевые сопки и мелкогорные возвышенности. Протягивается равнина более чем на 250 километров, от водораздела реки Суйфун на юге до устья реки Иман на севере. Имеет абсолютную высоту 50-70 м, полого наклонена к северу. По периферии располагаются увалы с абсолютными отметками высот в 70-150 м. Среди равнины возвышаются как отдельные холмы, так и группы холмов с относительными превышениями до 150 м.

Геологическое строение равнины характеризуется эоценовыми, эоцен-олигоценовыми и олигоценовыми, в большинстве случаев угленосными отло­жениями палеогеновой системы кайнозойской группы. В районе Ханки представлены конгломераты, гравелиты, песчаники, алевролиты, аргиллиты и бурые угли палеогеновой и неогеновой систем. Широко представлены интрузивные породы: граниты, гранодиориты, диориты. Встречаются значительные континентальные отложения (каменные угли, песчаники и другие). Равнину пересекают многочисленные разломы.

Из полезных ископаемых на равнине разведаны: металлические — олово, вольфрам, редкие металлы; неметаллические — плавиковый шпат, полудрагоценные и поделочные камни; минерально-строительное сырьё — камень строительный, известняки, глины, песок и песчано-гравийная смесь; горючие ископаемые — каменный уголь, бурый уголь.

Климат

Климат Приханкайской равнины умеренный муссонный. Характеризуется континентально-муссонной циркуляцией атмосферы. Лето тёплое и влажное со средними температурами июля 19–22°С, зима сухая и холодная: средняя температура января –20 — –22°С. Летом преобладают южные ветра с Тихого океана, а зимой северные, приносящие холодную, но ясную погоду с континентальных районов. Основная особенность — летом обильные осадки и туман. Лето — пора тайфунов, эти тропические циклоны каждый год посещают край, нанося порой огромный ущерб инфраструктуре края и сельскому хозяйству.

Практически в центре равнины, на увалисто-холмистой местности, расположена метеостанция «Хороль». Согласно её многолетним данным средняя годовая температура воздуха составляет 4,4°С. Самый холодный месяц — январь, со среднемесячной температурой -15,7°С. Самый тёплый — август (20,7°С). Абсолютный максимум (37,4°С) температуры зарегистрирован в августе 1949 года. Абсолютный минимум в январе 1951 года — -36,2°С. Безморозный период длится в среднем 165 дней.

Среднегодовое количество осадков — 589 мм. Наибольшее месячное количество осадков выпадает в августе (118 мм), наименьшее в январе (9 мм). Максимальное суточное количество осадков (138 мм) было зарегистрировано в августе 1943 года. Среднемесячная относительная влажность воздуха: от 62% (в марте, апреле) до 82% (в июле, августе). Преобладающее направление ветра — южное (29% за год). Среднегодовая скорость — 3,4 м/с. Максимальная скорость ветра (40 м/с) зафиксирована в апреле 1960 года.

На юге равнины, рядом с её переходом в горную местность Сихотэ-Алинского хребта, летняя температура чуть выше (средняя температура августа — 21°С), а зимняя холоднее (-17,5°С в январе). Безморозных дней меньше — 160. Среднемноголетнее количество осадков за год составляет 643 мм. Относительная влажность за год меняется незначительно и равняется 69%.

В северо-восточной части Приханкайской равнины в долине реки Сорочевка среднегодовые августовские температуры ещё чуть выше — 21,3°С; январские ниже — -18,9°С. Безморозный период длится около 150 дней. Среднегодовое количество осадков составляет 670 мм. Среднемесячная относительная влажность воздуха колеблется от 62% (в апреле) и до 82% (в августе). Преобладающим направлением ветра становится северное (23%).

Янв, °C	Абс мин, °C	Осадки дек-фев, мм	Зима, мес	Июль/авг, °C	Абс макс, °C	Осадки июнь-авг, мм	Лето, мес	Т год, °C	Осадки год, мм	Ветер год, м/с
-14...-18	-36...-46	25-55	≥4,5	20,5...21	37...41	290-330	≥3,5	4,0...5,0	550-660	2,0-3,6

Гидрография

В центре равнины находится озеро Ханка, окруженное горами. Граница водосборного бассейна проходит: на западе — по территории с абсолютными высотами 600–700 м, на востоке — по хребту Западный Синий и северной части Шкотовского плато, входящих в зону низкогорного рельефа Сихотэ-Алиня, на юге водоразделом выступает Хорольский мелкогорный массив. Озеро Ханка — самое крупное озеро Приморского края. Форма озера — грушевидная с расширением в северной его части. Площадь поверхности воды непостоянна, она меняется в зависимости от климатических условий. В максимуме достигает 5010 км², в минимуме — 3940 км². Длина озера — около 90 км, наибольшая ширина — 67 км. В озеро Ханка впадает 24 реки, вытекает же только одна — Сунгача, которая соединяет его с Уссури, а та в свою очередь с Амуром. Озеро Ханка является мелким водоёмом с средней глубиной 4,5 м и преобладающими глубинами 1-3 м, наибольшая глубина составляет 10,6 м. Вода в озере мутная, что объясняется частыми ветрами и вследствие этого сильным перемешиванием. В среднем сток в озеро равен 1,94 км³ за год, из озера около — 1,85 км³.

Западный берег Ханки весной.		Ханкайские плавни. Цветение воды.		Ханка близ Камня-Рыболова.

Важнейшими реками региона являются Комиссаровка (площадь бассейна 2310 км²), Мельгуновка (площадь бассейна 3510 км²), Илистая (площадь бассейна 5470 км²) и Спасовка (площадь бассейна 5470 км²).

Река Комиссаровка до села Ильинка протекает среди гор, далее — по равнине. Главные притоки: река Мраморная (правый берег, длина 42 км) и река Пограничная (левый берег, длина 44 км). Ниже Ильинки долина реки выражена неясно, ширина поначалу составляет 3,5-4,0 км, далее увеличивается до 6,0-8,0 км. Глубина меняется от 0,3-0,5 м на перекатах до 1,8-2,1 м на плесах. Дно песчаное, берега крутые и обрывистые. Распределение стока неравномерно (98% приходится на апрель-ноябрь). Естественный режим реки нарушен из-за наличия большого количества оросительных систем (используются для рисосеяния). В 1960-е годы на реке было построено небольшое водохранилище. Зимой замерзает (ледостав длится около 140 дней).

Река Мельгуновка только в нижнем своём течении протекает по Приханкайской равнине, которая представляет в этой местности кочковатый, местами заболоченный луг, с суглинистым и торфяным грунтом. Её главные притоки Молоканка (левый берег, 55-й км, длина 63 км) и Криничная (правый берег, 39-й км, длина 22 км). Всего в неё впадает около 600 рек, большинство из которых малые водотоки (до 10 км). Пойма в нижнем течении 7-8 км в ширину. Левобережье сильно изрезано оросительными каналами. У села Мильгуновки пойма используется под рисовые поля. Ширина реки изменяется от 15 до 50 м. Преобладающая глубина в межень 1-1,5 м, наибольшая — 5 м. Ежегодно происходит разлив реки.

Основные притоки Илистой: Малая Илистая, Снегуровка, Абрамовка, Осиновка. Долина реки ниже высоты Синий Гай представляет собой сплошной заболоченный массив с зарослями камыша. Река имеет смешанное питание с преобладанием дождевого. Весеннее половодье хорошо выражено. Паводки наблюдаются в августе (иногда до 5 в течение тёплого периода). Большие паводки вызывают наводнения. Продолжительность ледостава около 130 дней. Весенний ледоход начинается в начале апреля и продолжается около 5 дней. Воды реки используются для орошения рисовых полей.

Мельгуновка.		Спасовка.		Илистая.

Природные зоны

Большую часть равнины занимает лесостепь, которая является изолированным участком Даурско-Маньчжурской лесостепной области. Ландшафты Приханкайской равнины довольно сложно классифицировать по типу местности. Для восточной части характерны низменно-равнинные и пойменные типы местности с вейниково-осоковыми, осоковыми и крупнотравными болотами на глеево-торфянистых почвах. Для широких долин в среднем течении рек характерны ильмовые и ясеневые леса на аллювиальных почвах. Вокруг озера Ханка развиты болота общей площадью в несколько тысяч квадратных километров.

Современная структура ландшафтов Приханкайской равнины сформировалась под воздействием множества факторов и подразделяется на два крупных ландшафта (равнинно-луговой и горно-лесной), пять местностей и 31 урочище. Среди местностей выделяют: озёрно-аккумулятивные низкие равнины, озёрно-аккумулятивные высокие равнины, останцово-денудационные равнины, мелкогорья и плоские увалы, низкогорья.

Флора

Лотос в Ханкайском заповеднике.		Ясенец белый района Ханки.		Паслен.

Территория равнины плотно заселена и подверглась наибольшему антропогенному воздействию в Приморском крае, поэтому девственной растительности на её территории практически не сохранилось. Большая часть площади занята сельскохозяйственными угодьями — пашнями, залежами, выгонами, сенокосами и так далее. Для естественной растительности характерно сочетание лесного, лугового и болотного типов.

В числе распространённых степных растений: из злаков — типчак, тонконог, овсец Шелля, вострец ложнопырейный; из разнотравья — различные виды луков, лилий, ирисов, прострелов, астрагалов, остролодок, полыней, астр, ломонос шестилепестковый, пион белоцветковый, подмаренник жёлтый, скабиоза Фишера, пижма сибирская; из кустарников и деревьев — абрикос сибирский, яблоня Палласа, караганы, крушины, ива даурская и тонколистная, вяз приземистый и другие.

Древесная растительность представлена древесно-кустарниковыми зарослями, образованными низкорослым дубом монгольским, березой даурской и кустарниками — лещиной разнолистной и леспедецей. Местами, по скалистым склонам останцевых сопок, встречаются остатки рощ сосны могильной. Вдоль русел рек тянутся узкие ленты зарослей кустарниковых ив.

Побережье озера Ханка покрыто зарослями тростника, цицании, рогоза и других водно-болотных растений, которые образуют обширные плавни. В водоёмах, старицах и руслах рек развита разнообразная водная растительность, в том числе лотос, эвриала устрашающая, бразения пурпурная, водяной орех — чилим.

Равнинный характер поверхности и благоприятные почвенно-климатические условия привели к интенсивному развитию сельского хозяйства: сегодня на Приханкайской равнине выращиваются яровые зерновые культуры, овощи, картофель, а также соя, сахарная свёкла, рис, кукуруза, бахчевые и плодово-ягодные культуры, включая виноград.

Фауна

Для Приханкайской равнинной территории характерно распространение даурско-монгольской фауны, вплоть до отдельных биоценозов. Здесь водятся: даурский хомячок; из насекомых чешуекрылых — бархатница ликаон, желтушка аврора, луговой мотылёк, червонец огненный; из жуков — степной усач корнеед, шпанки и другие. На степных участках Ханки можно встретить такие характерные монгольские виды, как тиркушка восточная, жаба Радде и кобылка монгольская, а также особый подвида сибирского конька, гнездящегося в лесотундре и по таежным болотам севера Сибири. Равнина отличается наличием особых группы ксерофилов, распространённых в в пределах Северного Китая и Южного Дунбэя с прилегающими к нему районами Кореи и Юго-Западного Приморья. К ним относятся: горал, восточноазиатский синий каменный дрозд; бабочки — перламутровка пенелопа, перламутровка корейская, крепкоголовка Дикмана; усач можжевельниковый и кузнечик скальный.

Даурский хомячок.		Амурский горал.		Червонец огненный.

Большим разнообразием отличается класс птиц, представленный более чем 400 видами. На равнине водятся: гагара, малая поганка, чомга, фрегат Ариель, большой баклан, большая выпь, амурский волчок, кваква, цапля, ибис, колпица, аист, казарки, гусь, пискулька, лебедь, огарь, клоктун, свиязь, шилохвост, широконоска, мандаринка, нырки, морянка, луток, коршун, ястреб, канюки, кречет, рябчик, куропатка, фазан, дрофа, зуек, хрустан, чибис, фифи, чернозобик, краснозобик, бекас, кроншнеп, веретенник, чайка, крачка, голубь, кукушка, сова, сыч, удод, дятлы, ласточка, трясогузка, кукша, сойка, камышевка, пеночка, соловей, московка, снегирь, овсянки и другие.

Синий каменный дрозд.		Мандаринки.		Желтоклювая цапля.

Озеро Ханка и реки равнины богаты рыбой. Отмечены: калуга, амурский осётр, таймень, ленок, сиг-хадары, амурский сиг, амурская щука, чёрный амур, амурский язь, амурский гольян, гольян Чекановского, обыкновенный гольян, белый амур, узкоголовый краснопер, троегуб, мелкочешуйный желтопёр, пескарь, уссурийский пескарь, ханкайский пескарь, пескарь-губач Черского, пескарь-лень, амурский носатый пескарь, китайский ящерный пескарь, конь-губач, пятнистый конь, чёрный амурский лещ, белый амурский лещ, верхогляд, горбушка, монгольский краснопёр, амурская острогрудка, уссурийская востробрюшка, колючий горчак, ханкайский колючий горчак, серебряный карась, сазан, желтощек, толстолобик, восьмиусый голец, амурский вьюн, амурский сом, косатка-скрипун, косатка уссурийская, налим, змееголов, китайский окунь ауха, головешка и другие.

Охраняемые природные территории

См. также: Ханкайский заповедник

На территории равнины расположен государственный природный биосферный заповедник «Ханкайский». Занимает площадь 39 289 га, включает акваторию озера Ханка и его побережье. Заповедник учреждён 28 декабря 1990 года. В апреле 1996 года между Правительствами Российской Федерации и Китайской Народной Республикой подписано соглашение о создании на базе Ханкайского заповедника в России и китайского заповедника «Синкай-Ху» международного российско-китайского заповедника «Озеро Ханка». Территория разделена на 5 изолированных участков. 29 июня 2005 года в рамках программы ЮНЕСКО «Человек и биосфера» государственный природный заповедник «Ханкайский» включен в сеть биосферных резерватов мира.

На территории заповедника обитают 334 вида птиц, из них 140 видов гнездится в настоящее время, 44 вида занесены в Красную книгу России и 12 видов — в Международную Красную книгу. Численность птиц в пиковые сезоны миграции (апрель, октябрь) достигает 2 миллионов. Фауна млекопитающих насчитывает 29 видов постоянно живущих, 5 — периодически заходящих и 9-10 видов, присутствующих во время сезонных миграций. В озере Ханка обитает 74 вида рыб. На территории произрастает 49 редких и исчезающих видов растений.

На равнине расположено множество ботанических, гидрологических, геологических и комплексных памятников природы: в Михайловском районе — Берёзовая аллея, Лотосовое озеро, объект неживой природы «Чёрные Скалы»; в Анучинском — озеро Казённое и озеро Ореховое; в Кировском — озеро Курбатова и ближайшие озера; в Октябрьском — возвышенность Фонтан, Галенковская дубовая роща, Галенковский парк, Горная пещера — искусственная выработка, Гранатовская дубовая роща, Ильичевская грибная роща, Калиновая роща, Новогеоргиевская абрикосовая роща и другие; в Пограничном — Голубичник, Грушевая падь, озеро Большое, озеро Щучье или Холодное, Падь Черемуховая, речка Золотая, Сосновая роща; в Спасском — озеро Березовское, озеро Поспеловское, пещера Спасская; в Ханкайском — Дворянковский родник, Комиссаровская сосновая роща, мыс Девичьи пески, Новоселищенская сосновая роща и другие; в Черниговском — заросли зверобоя у села Горный хутор, лотосовое озеро Павленково, лотосовое озеро Сибирцевское, озеро Бересты, озеро Кривое, родник Майский, Синегайская сопка; в Яковлевском — озеро Большое и озеро Штаны; в Уссурийском городском округе — Барановский вулкан, Барсуковская роща, группа сосен «Погребальная», Раковская группа сосен «Погребальная».

Население

Приханкайская равнинная территория — наиболее плотно заселённая часть Приморского края (около 450 тыс. человек). Средняя плотность населения здесь составляет около 10 чел./км². Примерно в центре равнины расположен её крупнейший город Уссурийск (население — 194 761 чел. на 2016 год). Также к крупнейшим населённым пунктам относят: города Дальнереченск, Лесозаводск и Спасск-Дальний; посёлки Лучегорск, Кировский, Хороль и Камень-Рыболов. В них сосредоточена большая часть населения.

В самом населённом, Уссурийском городском округе, на начало 2016 года проживало 194,8 тыс. человек, средняя плотность населения — 52,7 чел./км². Согласно итогам Всероссийской переписи населения 2010 года подавляющее большинство населения округа составляют русские — 91%, за ними следуют корейцы (3%) и украинцы (2,4%). Также существенна доля и других народов: азербайджанцев, армян и татар, суммарно их доля в населении округа составляет 3,6%.

Транспорт

Станция Уссурийск Транссибирской магистрали.		Федеральная трасса А370 в районе села Михайловка.		Региональная дорога 05Н-100 в селе Осиновка.

Через Приханкайскую равнину проходят крупные транспортные коридоры. С севера на юг её пересекает Транссибирская магистраль. С востока на запад проложены железнодорожные ветки Сибирцево — Новокачалинск — Турий Рог (последний участок которой в настоящее время частично демонтирован и не эксплуатируется) и Уссурийск — Пограничный — Сосновая Падь.

В низменность проложена густая сеть автомобильных дорог районного значения. Через неё проходит федеральная трасса А370 «Уссури». В дополнение, вся территория покрыта дорогами местного значения без покрытия, грунтовыми дорогами, полевыми и лесными дорогами разной степени сохранности.

Через равнину проходит международный транспортный коридор «Приморье-1», существующий для контейнерных перевозок между северными провинциями Китая и странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Маршрут соединяет порты Владивостока и Находки с китайскими Харбином и Суйфэньхэ железнодорожными и автодорогами. За 2015 год по нему было перевезено товаров общим весом 835,5 тонны брутто.

Экономика

Общее состояние

На территории Приханкайской равнины выделяют два экономических района: Бассейн озера Ханка и Уссурийский экономический район. Бассейн озера Ханка включает Михайловский, Анучинский, Кировский, Октябрьский, Пограничный, Спасский, Ханкайский, Хорольский, Черниговский и Яковлевский муниципальные районы. В Уссурийский экономический регион включён только Уссурийский городской округ.

ВРП Бассейна озера Ханка в 2014 году составил 47,19 млрд рублей (9% ВРП Приморского края). Главная отрасль экономики района — сельское хозяйство, охота и лесное хозяйство (21%), далее идут оптовая и розничная торговля (18%), транспорт и связь (12%), добыча полезных ископаемых (11%), строительство (10%), обрабатывающие производства (5%), производство и распределение электроэнергии, воды и газа (4%).

ВРП Уссурийского экономического района в 2014 году составил 57,70 млрд рублей. Уссурийск является вторым по важности экономическим центром Приморья, после Владивостока. Его удельный вес в обрабатывающих производствах составляет 11,8% от общего краевого, в производстве и распределении электроэнергии, воды и газа — 8,8%, в строительстве — 10,7%, в обороте розничной торговли — 9,7%, в инвестициях в основной капитал — 4,7%.

Сельское хозяйство

Приханкайская равнина — главный сельскохозяйственный район Приморского края. Выращиваются: рис, соя, пшеница, кукуруза, ячмень, овощи, картофель. На территории равнины выделяют два хозяйственных района: Среднеуссурийский и Ханкайский. Сельхозугодья в них занимают соответственно — 19% и 36% от общей площади. Распаханность угодий соответственно — 32-60% и 50-69%. В целом район включает около половины (47%) пашни и более 60% орошаемых земель Приморья (значительная часть последних приходится на рисовые поля).

Благодаря посевам на территории равнины Приморский край в 2015 году занимал второе место в стране по посевным площадям сои и риса, седьмое — по фасоли, десятое — по овощам, тринадцатое — по бахчевым культурам, двадцать пятое — по посевам гречихи. По валовому сбору в 2015 году регион занял: 3 место по соевым бобам (262 тыс. тонн), 4 место по рису (50,7 тыс. тонн), 9 место по фасоли (0,3 тыс. тонн), 12 место по бахчевым (5,6 тыс. тонн), 20-е по овощам (54,9 тыс. тонн).

На территории Уссурийского городского округа на 2015 год было зарегистрировано 144 сельскохозяйственных организаций и 200 индивидуальных предпринимателей, занятых в сельскохозяйственном производстве. Объём валовой продукции составил 2937,0 млн рублей. Растениеводство заняло более 60% в общем валовом объёме производства. На начало января 2016 года поголовье крупного рогатого скота в хозяйствах всех категорий насчитывало 6745 голов, в том числе коров — 3334 голов. Поголовье овец и коз во всех категориях хозяйств составило 3484 голов. Уссурийский городской округ является лидером в Приморье по поголовью овец и коз и занимает второе место в разведении крупного рогатого скота и свиней.

В Спасском муниципальном районе в 2015 году было произведено сельхозпродукции на сумму: растениеводства — 1354,5 млн рублей, животноводства — 601,1 млн рублей. По видам произведённой продукции: пшеница (14,3 млн руб.), ячмень (2,4 млн), овёс (14,2 млн), кукуруза (171,8 млн), гречиха (0,5 млн), рис (133,2 млн), соя (532,7 млн), картофель (295,6), овощи (189,8 млн), молоко (208,6 млн), мясо (369,5 млн), яйца (23 млн). Поголовье крупного рогатого скота во всех категориях хозяйств составило — 4328 голов (94,0% к соответствующему периоду 2014 года), в том числе поголовье коров — 2229 голов. Поголовье свиней в районе увеличилось в 7 раз по сравнению с 2014 годом и составило 31678 голов.

Объём производства в Кировском муниципальном районе в 2015 году составил 1020,2 млн руб. Район специализируется на выращивании зерновых, сои и овощей. В Михайловском муниципальном районе в 2015 году произведено продукции сельского хозяйства на сумму 2170 млн руб. В Хорольском — на сумму 2455,0 млн руб. В Черниговском — на сумму 1609,8 млн руб. В Хасанском — 1605,1 млн рублей.

Добыча полезных ископаемых

На территории Хорольского района ведётся добыча флюоритовой руды. Сырьевой базой района также являются следующие месторождения: Вознесенское и Пограничное — плавиковый шпат, Вознесенское — цинк, запасы бериллия и редких металлов, Пограничное и Вознесенское — танталониобиевые руды, Москаленковское — строительный камень, Тигровое — градиорит, Дачное — известняки. ООО «Ярославская горнорудная компания» (ранее — ООО «Русская горнорудная компания») является крупнейшим в России производителем плавикошпатового концентрата.

На территории Михайловского района ведётся добыча каменного угля. Два крупных промышленных предприятия по добыче угля: разрезоуправление «Новошахтинское» и ЗАО «Приморская Угольная Компания». В 1997 году начата разработка Раковского месторождения бурых углей. В 2005 году предприятие ООО «Дальтэкинвест» начало производство концентрата ценного химического элемента — германия, широко используемого в оборонной промышленности, оптико-волоконной связи, производстве посуды для СВЧ, упаковочного материала для пищевых продуктов. В Октябрьском районе развита добыча каменного угля (Липовецкое месторождение). Крупнейшее предприятие — шахтоуправление «Восточное» в посёлке Липовцы.

Литература

• Колесников Б.П. [ashipunov.info/shipunov/school/books/kolesnikov1955_ocherk_rastit_dv.pdf Очерк растительности Дальнего Востока]. — Хабаровск: Хабаровское книжное издательство, 1955. — 125 с. — 5000 экз.
• Коллектив авторов. Геология СССР. Том XXXII. Приморский край. Часть 1. Геологическое описание. — М.: Недра, 1969. — 696 с. — 2000 экз.
• Абрамов А.Л. [vladjc.ru/wp-content/uploads/%D0%9F%D1%80%D0%B5%D0%B7%D0%B5%D0%BD%D1%82%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F_%D0%BA-%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%BF%D1%86%D0%B8%D0%B8-%D0%A2%D0%9E%D0%A0%D0%BE%D0%B2-%D0%B2-%D0%9F%D1%80%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BC-%D0%BA%D1%80%D0%B0%D0%B5_%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%86%D0%B8%D1%8F_1.pdf К концепции создания территорий опережающего социально-экономического развития в Приморском крае]. — Владивосток: ДВФУ, 2014. — 43 с.
• [adm-ussuriisk.ru/ussuri_borough/soc_econ_raz/socialno-ekonomicheskoe-razvitie/3550-informaciya-ob-itogah-socialno-ekonomicheskogo-razvitiya-ussuriyskogo-gorodskogo-okruga-za-2015-god.html Информация об итогах социально-экономического развития Уссурийского городского округа за 2015 год]. — Уссурийск: Администрация Уссурийского городского округа, 2016. — 30 с.
• Информация об итогах социально-экономического развития Спасского муниципального района за 2015 год. — Спасский муниципальный район: Администрация Спасского муниципального района, 2016. — 27 с.
• Информация об итогах социально-экономического развития Кировского муниципального района за 2015 год. — Кировский муниципальный район: Администрация Кировского муниципального района, 2016. — 20 с.
• Пояснительная записка к анализу социально-экономического развития Михайловского муниципального района за 2015 год. — Михайловский муниципальный район: Администрация Михайловского муниципального района, 2016. — 28 с.
• [khorol.ru/str.php?id_str=2914&razdel=admin&id_blok=1&id_page=879&id_level_1=18&id_level_2=546&id_level_3=0&id_level_4=0&id_level_5=0&id_level_6=0&id_level_7=0 Итоги социально-экономического развития за 2015 год]. — Хорольский муниципальный район: Администрация Хорольского муниципального района, 2016. — 2 с.
• [www.chernigovka.org/node/7335 Пояснительная записка к отчету основных показателей развития экономики МО Черниговский район за 2015 год]. — Черниговский муниципальный район: Администрация Черниговский муниципального района, 2016. — 33 с.
• [hankayski.ru/economy/socialeconomy/ Пояснительная записка к итогам социально-экономического развития Ханкайского муниципального района за 2015 г.]. — Хасанский муниципальный район: Администрация Хасанского муниципального района, 2016. — 35 с.
• [oopt.aari.ru/ref/392 Особо охраняемые природные территории Дальневосточного федерального округа]. — Хабаровск: ФГУ «Дальневосточный научно-исследовательский институт лесного хозяйства», 2006. — 111 с. — 100 экз.

Отрывок, характеризующий Приханкайская равнина

– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.