Причинная связь в уголовном праве

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Причинная связь в уголовном праве — это объективно существующая связь между преступным деянием и наступившими общественно опасными последствиями, наличие которой является обязательным условием для привлечения лица к уголовной ответственности, если состав преступления по конструкции объективной стороны является материальным.

Лицо может отвечать только за те последствия, которые являются результатом его деяния, которые находятся с ним в причинной связи. Если причинение вреда объекту уголовно-правовой охраны обусловлено не деянием лица, а действиями третьих лиц, влиянием внешних сил, то совершённое деяние не может быть признано преступным, влекущим причинение вреда общественным отношениям[1].

С точки зрения материалистической философии, причинная связь объективна, т.е. существует независимо от сознания и воли человека, и является познаваемой. Установление причинной связи всегда должно предшествовать установлению наличия или отсутствия вины: если нет причинной связи, не может идти речи и о виновном отношении человека к наступившим последствиям[2].





Общие положения, касающиеся установления причинной связи

Во многих случаях установление наличия или отсутствия причинной связи требует обращения к специальным познаниям. Поэтому достаточно часто решение вопроса о причинной связи в процессе предварительного расследования и судебного рассмотрения уголовных дел требует проведения экспертного исследования. Однако окончательное решение вопроса о наличии причинной связи остаётся в компетенции юристов. Например, судебно-медицинской экспертизой может быть установлен конкретный вклад различных обстоятельств (насильственные действия, недостаточно качественное оказание медицинской помощи, нарушение рекомендаций врача потерпевшим) в причинение вреда здоровью, однако их юридическая оценка, выражающаяся в выборе конкретной статьи уголовного закона, осуществляется судом[3].

В большинстве случаев установление причинной связи между преступным деянием и его последствиями осуществляется достаточно просто: как правило, если деяние непосредственно направлено на достижение определённого результата и между деянием и последствиями нет временного разрыва, наличие причинной связи очевидно. Не вызывает сложностей установление причинной связи между действиями виновного по изъятию имущества при хищениях и наступившими последствиями в виде материального ущерба, между оскорблением и причинением ущерба чести и достоинству лица и т.д.

Однако в других ситуациях (например, при нарушении специальных правил, а также при посягательствах на жизнь и здоровье) последствия нередко оказываются оторванными во времени от деяния, а на их вид и тяжесть оказывают влияние множественные факторы, в том числе и находящиеся вне контроля посягающего лица. Например, выброс радиоактивных веществ на АЭС может быть вызван несколькими причинами: нарушение персоналом станции правил эксплуатации энергетической установки, некачественно произведённым техническим обслуживанием, нарушениями при проектировании и постройке станции, либо комбинацией данных причин. От того, что в данной ситуации будет признано причиной наступивших последствий, зависит, кто будет привлечён к ответственности и насколько серьёзными будут её меры[4].

Парадоксы причинности

Не всегда удаётся интуитивно установить причинно-следственные связи между деянием и последствиями.

Например, широко известен парадокс о двух убийцах. Первый отравил воду жертвы, отправлявшейся в путешествие по пустыне. Второй пытался застрелить жертву из снайперской винтовки уже во время путешествия, но промахнулся, и попал во флягу с отравленной водой. Вода вытекла и жертва погибла от жажды.

В результате оказывается, что первый убийца непосредственно убийство не совершал, поскольку жертва не пила отравленной воды (разумеется, имела место попытка убийства, прекращённая помимо воли убийцы).

С другой стороны, второй убийца непосредственно убийство тоже не совершал (хотя попытка имела место и здесь), поскольку в жертву не попал. Более того, он, пусть непроизвольно, несколько продлил жизнь жертвы, лишив её возможности выпить отравленную воду.

Тем не менее жертва погибла, и совершенно очевидно, что если бы не действия убийц, то этого бы не произошло.

Теории причинной связи

Решение вопроса о наличии или отсутствии причинной связи в таких случаях осложняется тем, что видов связей между явлениями, при которых одно явление определяет появление другого, очень много (более 30). Ввиду этого определение причинной связи в уголовном праве имеет плюралистичный характер, существует большое число теорий причинной связи. Ввиду этого нередко западными юристами провозглашается полный отказ от каких-либо попыток дать общие правила определения наличия причинной связи. Так, английский криминалист К. Кенни по этому поводу пишет: «просто существует известный предел, за которым право отказывается следить за цепью причинности… В таких случаях… невозможно сформулировать общее правило, устанавливающее такой предел»[5].

Пожалуй, единственным общим для всех теорий причинной связи критерием является то, что причина всегда должна предшествовать во времени следствию. Если наступление последствия было объективно предопределено ещё до совершения деяния, либо последствие стало результатом процессов, развивающихся параллельно с деянием и независимых от него, о причинной связи речи не идёт. Однако предшествование деяния во времени последствию само по себе недостаточно для констатации наличия причинной связи: «после того» – не означает «вследствие того»[6].

Теория исключительной причинности

Исторически первой теорией причинной связи в уголовном праве являлась теория исключительной причинности или непосредственной причинной связи, предполагавшая, что ответственность может наступать лишь за те действия, которые напрямую и непосредственно вызывают наступление последствия. Например, наступление смерти является непосредственным последствием удара ножом в сердце[7].

Недостатком данной теории являлось отсутствие возможности как-то содержательно разграничить безусловно смертельные и иные ранения: в качестве единственно возможного критерия предлагался временной период наступления смерти: если она наступала до истечения определённого критического количества дней (обычно 40), ранение считалось смертельным[8].

Теория условий

Теория условий или эквивалентная теория предполагает, что причиной наступления последствий будет являться любое деяние, которое выступает необходимым условием их наступления: это деяние, без которого не были бы причинены последствия, («условие, без которого не», лат. conditio sine qua non). При этом все условия, которые внесли вклад в преступный результат признаются эквивалентными. Например, в ситуации, когда потерпевшему вначале был причинён небольшой вред здоровью (сломан палец), а затем по дороге в травмпункт он был насмерть сбит автомобилем, водитель которого нарушил правила, одинаково значимыми факторами объявляются причинение вреда здоровью и нарушение правил: оба эти деяния явились необходимыми условиями наступления смерти: если бы не был причинён вред здоровью, потерпевший не пошёл бы в травмпункт и не был бы сбит машиной[9].

Данная теория имеет как достоинства, так и недостатки. С одной стороны, концепция необходимого условия даёт возможность установить, какие деяния точно не являются причиной последствия: если мысленное исключение (элиминирование) таких деяний из причинно-следственной цепи не приведёт к её разрыву, они не могут быть признаны причиной последствия. Концепция необходимого условия и его элиминирования была разработана Т. В. Церетели и получила отражение в УК Грузии 2000 года, который в ст. 8 устанавливает, что причинная связь существует тогда, когда деяние является не­обходимым условием предусмотренного соответствующей статьей настоящего Кодекса противоправного последствия или его конкрет­ной опасности, без которого в данном случае это последствие не наступило бы либо не создалась бы такая опасность.

С другой стороны, эта теория чрезмерно расширяет объективные основания уголовной ответственности[10]. Так, П. Эртманном был приведён следующий пример: «Если мой пёс надоедает прохожему и он вследствие этого изменяет маршрут своей ежедневной прогулки, а затем, спустя несколько недель, этот прохожий попадает под автомобиль, гуляя по избранному маршруту, то я должен буду нести ответственность, ибо если бы моя собака не вела себя определённым образом, то прохожий не изменил бы прежнего направления своей прогулки и не попал бы под автомобиль»[11].

Адекватная теория

Второй исторической теорией причинной связи в уголовном праве является теория адекватной причины, согласно которой значение имеют только типичные закономерности: причиной признавались лишь те деяния, которые соответствовали, были адекватны наступившим последствиям, которые вызвали бы такие последствия в подавляющем большинстве случаев. Согласно данной теории, например, отсутствует причинная связь в случаях, когда нанесение лёгкого пореза, для обычного человека не опасного, приводит к смерти больного гемофилией[12].

Представители данной теории расходятся в определении того, что определяет адекватность следствия причине: в качестве критерия называются опыт «среднего человека» (Яблочков), мнение суда (Рюмелин), опыт «рассудительнейшего из людей» (Трегер), мнение обвиняемого в совершении конкретного деяния и т.д.[13]

Критиками данной теории отмечается, что в подобной ситуации может исключаться не причинная связь, а вина: в конкретной (а не какой-либо типичной, абстрактной ситуации) именно этот вред явился причиной смерти, другой вопрос, что далеко не во всех случаях можно говорить о том, что причинение смерти было умышленным, да и вообще виновным[14].

Теория риска

В зарубежной уголовно-правовой доктрине (в частности, в немецкой) принята теория риска: причиной общественно опасного последствия являются те деяния, которые в обычных условиях могут причинить определённый вред, т.е., их совершение сопряжено с риском причинения такого вреда[15].

Теория неравноценности условий

Согласно данной теории юридически значимой причиной признаётся такая причина, которая более остальных повлияла на наступление следствия, внесла в него больший вклад. Различными учёными (К. Биркмейер, К. Биндинг, Н. С. Таганцев, С. В. Познышев и др.) были предложены различные критерии оценки такого вклада[16].

Диалектико-материалистическая теория причинной связи

В российском уголовном праве получила распространение теория причинной связи, основанная на положениях диалектико-материалистической философии, разграничивающей причины (явления, непосредственно порождающие последствия) и условия (явления, которые не могут сами по себе вызвать последствие, но создают возможность для его наступления)[17]. Причиной, согласно данной теории, может являться лишь такое явление, которое в данных конкретных условиях закономерно вызывает наступление определённого последствия: это явление в одинаковых условиях будет с большой вероятностью порождать определённые последствия[18]. Например, если преступник раздевает лежащего на морозе пьяного человека с целью завладеть его одеждой, в результате чего этот человек замерзает и умирает, между действиями преступника и смертью потерпевшего имеется закономерная преступная связь, поскольку в данных условиях совершение подобных действий закономерно приводит к наступлению смерти. Если преступный результат в данных условиях не является закономерным, а возникает в результате вмешательства случайных факторов, причинной связи нет.

Причина и условие в уголовном праве — это всегда деяние человека, который обладает признаками субъекта преступления (определённый возраст, вменяемость, признаки специального субъекта). Не признаются причиной преступных последствий силы стихий, действия животных, малолетних или невменяемых лиц (в то же время, эти факторы могут являться причиной в общефилософском понимании). При этом деяние должно быть волевым, мотивированным и целенаправленным: если человек совершает некоторый поступок под воздействием принуждения или непреодолимой силы, а не по своей воле, такой поступок не может быть признан деянием в уголовно-правовом понимании и потому не может быть причиной общественно опасного последствия[19].

Чтобы быть признанным причиной общественно опасных последствий, деяние также должно обладать признаком общественной опасности, антисоциальности, нести в себе объективный риск причинения вреда объектам охраны уголовного закона. Не может быть признано наличие причинной связи в случаях, когда деяние было социально полезным или нейтральным[19]. Например, если лицо поднимет лежащего на улице пьяного и направит его к дому, а через минуту после этого пьяного собьет автомобиль, причинной связи в уголовно-правовом понимании между действиями и наступившими последствиями нет.

Чтобы быть признанным причиной, деяние должно по своим свойствам создавать реальную возможность наступления последствий. Если некто посылает своего недруга на курорт в надежде, что тот утонет в море (что и происходит в действительности), причинная связь исключается, так как сама по себе отправка на курорт ещё не создаёт реальной опасности наступления последствия, такая опасность возникает лишь собственно в момент купания[20].

Причина должна являться необходимым условием наступления общественно опасных последствий. Необходимость конкретного деяния для наступления последствий, как уже было сказано выше, определяется путём его мысленного элиминирования, исключения из причинно-следственной цепочки. Если будет признано, что и без этого деяния общественно опасные последствия всё равно наступили бы, из этого следует, что данное деяние не может являться причиной. Особенно важным установление данного условия является при расследовании дел о нарушении специальных правил: наказуемым является лишь такое нарушение, которое является необходимым условием наступления вредных последствий; если же данное нарушение не являлось для этого достаточно существенным, то причинной связи нет, а следовательно, нет и состава преступления. Например, водитель, забывший дома документы на машину, в отсутствие прочих нарушений правил дорожного движения не будет нести ответственность за последствия дорожно-транспортного происшествия[21].

Не всякое необходимое условие наступления общественно опасных последствий является их причиной. Причиной могут быть признаны лишь те деяния, которые в силу внутренне присущим им свойств в конкретной обстановке их совершения с необходимостью приводят к наступлению последствия. Остальные деяния признаются лишь условиями наступления последствий, которые благоприятствуют появлению и действию причин[22].

Спорным является вопрос о причинной связи при бездействии. М. Д. Шаргородский писал: «при бездействии причин­ная связь отсутствует вообще. И вопрос, который нужно решать в этом случае — не о том, когда бездействие является причиной на­ступившего результата, а только о том, когда субъект отвечает за бездействие... Когда преступник желал наступления преступного результата и сознательно бездействовал для того, чтобы результат наступил, то, хотя причинной связи нет, виновный отвечает и как за причинение, ибо он обязан был действовать»[23]. А. П. Козлов утверждает, что бездействие не может быть причиной, но может быть условием общественно опасного последствия[24].

Большинством современных учёных признаётся, что причинная связь имеет место и при бездействии. Вся разница в механизме причинной связи при действии и при бездействии заключается в том, что при активном преступном поведении лицо само создаёт необходимые предпосылки для наступления общественно опасных последствий, а при пассивном оно позволяет реализоваться уже существующим условиям наступления таких последствий, несмотря на то, что оно должно было и могло их предотвратить[25].

В практике встречается также сопричинение вреда действиями двух и более лиц (например, при дорожно-транспортном происшествии, в котором оба участника нарушили правила, что и привело к аварии). При сопричинении действия каждого из субъектов в отдельности несут в себе опасность причинения наступивших последствий. В таких случаях ответственность несут оба лица, даже если в отсутствие нарушений со стороны одного из них последствия бы не наступили[26]. Иначе обстоит дело, когда процесс развития причинной связи осложняется действиями третьих лиц. Например, если потерпевший, которому было нанесено ранение в живот, умрёт от осложнений, связанных с некачественным оказанием ему медицинской помощи, причинно-следственная связь между ранением и наступившими последствиями будет осложнена халатными действиями хирурга, который и будет нести ответственность за причинение смерти[25].

Причинная связь между деянием и наступившими последствиями должна осознаваться лицом, совершившим преступление. Если это лицо по обстоятельствам дела не могло или не должно было предвидеть именно такого развития событий, ответственность исключается, так как в таком случае имеет место невиновное причинение вреда[27].

Причинная связь в уголовном законодательстве стран мира

Нормы о причинной связи редко встречаются в уголовном законодательстве (например, они содержатся в УК Афга­нистана 1976 года и УК Вьетнама 1980 года). Попытка нормативной регламентации причинной связи в уголовном праве содержится также в Примерном уголовном кодексе США, составленном американским институтом права в статье 2.03, состоящей из десяти пунктов с подпунктами. Статья 17 Уголовного кодекса Республики Корея 1953 года содержит следующую норму, посвященную причинной связи: "В случае, когда деяние не связано с причинением опасности, которая является элементом преступления, оно не подлежит наказанию даже при наличии результата."

Напишите отзыв о статье "Причинная связь в уголовном праве"

Примечания

  1. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 241.
  2. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 242.
  3. Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / Под ред. А. И. Рарога. М., 2004. С. 80—81.
  4. Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / Под ред. А. И. Рарога. М., 2004. С. 81.
  5. Кенни К. Основы уголовного права. М., 1949. С. 139. Цит. по: Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2006. С. 141.
  6. Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / Под ред. А. И. Рарога. М., 2004. С. 82.
  7. Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2006. С. 139.
  8. Уголовное право России. Часть Общая / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2005. Глава 7. § 4.2.
  9. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 252.
  10. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 252—253.
  11. Наумов А. В. Российское уголовное право. Курс лекций. В 2-х тт. Т. 1. Общая часть. М., 2004. С. 195.
  12. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 253.
  13. Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2006. С. 140.
  14. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 254.
  15. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 255.
  16. Уголовное право России. Практический курс / Под общ. ред. А. И. Бастрыкина; под науч. ред. А. В. Наумова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2007. С. 68.
  17. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 241—242.
  18. Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / Под ред. А. И. Рарога. М., 2004. С. 83.
  19. 1 2 Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 243.
  20. Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2006. С. 143.
  21. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 244.
  22. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 246.
  23. Шаргородский М. Д. Вопросы уголовного права в практике Верховного Суда СССР // Социалистическая законность. 1945. № 9. С. 47. Цит. по: Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 246.
  24. Козлов А. П. Причинная связь и бездействие в уголовном праве // Проблемы уголовной политики. Красноярск, 1989. С. 157.
  25. 1 2 Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 247.
  26. Уголовное право России. Общая часть / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. В. Лунеева, А. В. Наумова. М., 2006. С. 151.
  27. Курс уголовного права. Общая часть. Том 1: Учение о преступлении / Под ред. Н. Ф. Кузнецовой и И. М. Тяжковой. М., 2002. С. 247—248.

Отрывок, характеризующий Причинная связь в уголовном праве

В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.