Приэльбрусье
Поделись знанием:
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
Сюда перенаправляется запрос «Баксанское ущелье». На эту тему нужна отдельная статья.
Приэльбру́сье — бальнеоклиматическая курортная местность в Кабардино-Балкарии, район центрального Кавказа (Северный Кавказ), ближайшие окрестности у подножия высочайшей горы Европы — Эльбруса, и горы Чегет (Азау-Гитче-Чегет-Карабаши), а также район, расположенный в верховьях реки Баксан (бассейн Терека) на высоте 1850-2000-2340 м, в 144 км от Нальчика.
«Приэльбрусье» — туристическое название части большого Кавказа, расположенного в Баксанском ущелье (в туристических и экскурсионных бюро он часто так — Баксанское ущелье — и называется) на территории Эльбрусского [Южное Приэльбрусье — Жемчужина Кавказа; южные склоны Бокового и северные склоны Большого Кавказского хребтов] и Зольского районов [Северное Приэльбрусье, северные склоны Бокового Кавказского хр.] Кабардино-Балкарской Республики. Иногда встречающийся термин Карачаево-Черкесское, или Западное, Приэльбрусье относится к прилегающим районам западных склонов горы Эльбрус, расположенных в Карачаево-Черкесии.
В Кабардино-Балкарии — это единственное ущелье, где удобная асфальтированная магистраль поднимается до высоты 2340 м над уровнем моря (с ≈ 500 м у города Баксан). Приэльбрусье — всемирно-известный центр альпинизма, горнолыжного спорта и туризма.
Содержание
История
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
- Приэльбрусье в годы Великой Отечественной войны
По горной гряде и правобережью р. Баксан летом и осенью 1942 года проходил Баксанский рубеж обороны советских войск.
На станции «Старый Кругозор» (выс. 3000 м) — Музей боевой славы защитников Эльбруса и Кавказских перевалов в период Великой Отечественной войны.
На перевале Кыртыкауш (3232 м; в ущелье р. Кыртык (от с. Верхний Баксан); туристские маршруты «Вокруг Эльбруса» и в Северное Приэльбрусье) установлен обелиск в память о событиях Великой Отечественной войны — в августе 1942 года советские воины перевели через перевал 70 измученных многодневными переходами воспитанников детского дома города Армавира.
См. также: [www.tyrnyauz.ru/news.php?id=2584 На склоне горы Эльбрус обнаружены останки красноармейцев (2012)]
См. также: Баксанская битва
Климат
Климат умеренный континентальный, с пониженным (до 590 мм) атмосферным давлением, повышенной солнечной радиацией. Зима умерено мягкая, с большим числом солнечных дней; средняя температура января −6 °C (минус). Для весны характерны значительные колебания температур, облачная погода, кратковременные, но частые осадки. Лето прохладное, часты дожди; средняя температура июля 15 °C. Осень сухая, с туманами; преобладает облачная погода. Относительная влажность (ср.) 67 %. Число часов солнечного сияния 1849 в год. Преобладают горно-долинные ветры (средняя скорость 2 м/с).
В начале лета в районе Эльбруса погода неустойчивая, частые дожди и ещё много снега в высокогорье, что значительно усложняет не только трассы туристских маршрутов, но и переправы вброд. В связи с этим путешествовать по горным маршрутам раньше июля и позднее сентября (без подготовки и опыта) — не рекомендуется.
Курортно-рекреационные ресурсы
Поляна Нарзанов
Наряду с климатом важнейший природный лечебный фактор — углекислые минеральные воды (так называемые нарзаны) многочисленных источников (в районе ледника Ирик, поляны Адыл-Су, долины Азау и селения Байдаевка [у горы Донгузорун-Гитче-ЧатБаши, 3367 м] — месторождения Баксан-Баши-Уллу-Гара), общий дебит которых — 9 источников — 5 млн л/сут.[1]
Наиболее перспективны для санаторно-курортного использования источники Баксан-Баши-Уллу-Гара (в 100 км от автострады M29 Пятигорск — Баксан — Нальчик); их дебит составляет около 1,5 млн л/сутки. Воды этих источников относятся к углекислым гидрокарбонатно-хлоридным натриево-кальциевым.
На Поляне Нарзанов можно отдохнуть (имеется кафе; 43°14′50″ с. ш. 42°33′45″ в. д. / 43.24722° с. ш. 42.56250° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.24722&mlon=42.56250&zoom=14 (O)] (Я)), насладиться горной красотой и чистым воздухом, напиться освежающего целебного нарзана прямо у естественных родниковых ключей.
Наиболее перспективны для курортно-санаторного строительства (и отдыха) Поляна Адыл-Су и местность Тегенекли. Поляна Адыл-Су (длина около 15 км, ширина до 600 м) расположена в основном в ущелье р. Баксан (высотой 1850—2000 м н.у.м.), покрытом хвойными лесами, переходящими с высотой в альпийские луга; находится в 130 км к северо-западу от Нальчика и в 155 км к юго-западу от Пятигорска (сообщение автобусное). Местность Тегенекли расположена близ одноименного посёлка Тегенекли, у гор Юсеньги и ТегенеклиБаши (3501 м).
В пос. Эльбрус есть больница, в Верхнем Баксане и Терсколе имеется пункты медицинской помощи.
Рекреация и туризм
Чтобы подняться на северные склоны Эльбруса, необходимо иметь альпинистскую подготовку, а с юга по Баксанскому ущелью приблизиться к снежному великану можно экскурсанту (туристу) любого возраста и уровня подготовки.
Курортная местность Приэльбрусье очень популярна у горнолыжников. Он входит в тройку крупнейших горнолыжных районов России. В Приэльбрусье 12 км канатных дорог (в нынешних реалиях — возможно и более) и 35 км горнолыжных трасс, два основных склона — гора Чегет и гора Эльбрус [их склоны самой природой созданы для горнолыжного спорта]. Трассы курорта обслуживают 9 подъёмников. На горе Чегет сооружены канатно-кресельные дороги до высоты 2719 м и выс. 3040 м; на г. Эльбрус — канатно-маятниковые дороги до высоты 2970 и 3450 м, ныне также до 3850 м. В Приэльбрусье действуют несколько горнолыжных школ, в которых организовано обучающее катание на горных лыжах с инструктором. Климат на курорте позволяет сформироваться естественному снежному покрову в ноябре. Горнолыжный сезон длится до апреля. В верхней зоне Эльбруса можно кататься и в мае. Белые шапки на вершинах лежат круглый год.
Приэльбрусье — один из крупных центров лыжного спорта и горного туризма. Здесь функционируют, по меньшей мере, 6 турбаз[1] — в районе пос. Эльбрус, Тегенекли, Терскол.
Турбазы:
- «Андырчи» [деревянные коттеджи, 43°15′15″ с. ш. 42°38′55″ в. д. / 43.25417° с. ш. 42.64861° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.25417&mlon=42.64861&zoom=14 (O)] (Я)],
- «Эльбрус» [328 мест, зимой — 100; 43°14′56″ с. ш. 42°38′10″ в. д. / 43.24889° с. ш. 42.63611° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.24889&mlon=42.63611&zoom=14 (O)] (Я)],
- «Тегенекли» [43°14′51″ с. ш. 42°37′10″ в. д. / 43.24750° с. ш. 42.61944° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.24750&mlon=42.61944&zoom=14 (O)] (Я)],
- «Терскол» [43°15′18″ с. ш. 42°30′55″ в. д. / 43.25500° с. ш. 42.51528° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.25500&mlon=42.51528&zoom=14 (O)] (Я)];
- тургостиницы «Иткол» [318 мест, 43°14′51″ с. ш. 42°32′29″ в. д. / 43.24750° с. ш. 42.54139° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.24750&mlon=42.54139&zoom=14 (O)] (Я)],
- «Чегет» [419 мест, зимой — обучение горнолыжному спорту, 43°14′46″ с. ш. 42°31′20″ в. д. / 43.24611° с. ш. 42.52222° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.24611&mlon=42.52222&zoom=14 (O)] (Я)],
- «Азау» [370 мест, 43°15′55″ с. ш. 42°29′06″ в. д. / 43.26528° с. ш. 42.48500° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.26528&mlon=42.48500&zoom=14 (O)] (Я)],
- «Вольфрам» [43°15′17″ с. ш. 42°30′47″ в. д. / 43.25472° с. ш. 42.51306° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.25472&mlon=42.51306&zoom=14 (O)] (Я)].
Высокогорные туристские приюты на южных склонах горы Эльбрус — в районе Обсерватории «Терскол»
- «105-й пикет» (43°17′32″ с. ш. 42°29′12″ в. д. / 43.29222° с. ш. 42.48667° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.29222&mlon=42.48667&zoom=14 (O)] (Я)),
- Ледовый Приют и Ледовая база (43°17′57″ с. ш. 42°28′45″ в. д. / 43.29917° с. ш. 42.47917° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.29917&mlon=42.47917&zoom=14 (O)] (Я) & 43°18′04″ с. ш. 42°28′55″ в. д. / 43.30111° с. ш. 42.48194° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.30111&mlon=42.48194&zoom=14 (O)] (Я));
в районе верхней станции канатной дороги «ГараБаши»
- приют-лагерь «Гара-Баши» («Бочки», 43°17′56″ с. ш. 42°27′50″ в. д. / 43.29889° с. ш. 42.46389° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.29889&mlon=42.46389&zoom=14 (O)] (Я)),
- LeapRus 3912 (43°18′30″ с. ш. 42°27′29″ в. д. / 43.30833° с. ш. 42.45806° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.30833&mlon=42.45806&zoom=14 (O)] (Я)),
- Приют одиннадцати (43°18′51″ с. ш. 42°27′32″ в. д. / 43.31417° с. ш. 42.45889° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.31417&mlon=42.45889&zoom=14 (O)] (Я)),
- Приют 9 (43°18′58″ с. ш. 42°27′41″ в. д. / 43.31611° с. ш. 42.46139° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.31611&mlon=42.46139&zoom=14 (O)] (Я)),
- Приют «Седловина» (43°20′55″ с. ш. 42°26′45″ в. д. / 43.34861° с. ш. 42.44583° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.34861&mlon=42.44583&zoom=14 (O)] (Я)) и там же Станция EG 5300 (RedFox5300 43°21′04″ с. ш. 42°26′44″ в. д. / 43.35111° с. ш. 42.44556° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.35111&mlon=42.44556&zoom=14 (O)] (Я));
в том числе на северном склоне Эльбруса (Северный приют, 3800 м; 43°23′26″ с. ш. 42°28′30″ в. д. / 43.39056° с. ш. 42.47500° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.39056&mlon=42.47500&zoom=14 (O)] (Я));
на озере Донгуз-Орун (Донгуз-Орункель, Донгуз-Орун-Кёль, 43°13′24″ с. ш. 42°29′34″ в. д. / 43.22333° с. ш. 42.49278° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.22333&mlon=42.49278&zoom=14 (O)] (Я), и
перед перевалом Донгуз-Орунбаши (Накра), 3203 м, 43°13′14″ с. ш. 42°28′24″ в. д. / 43.22056° с. ш. 42.47333° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.22056&mlon=42.47333&zoom=14 (O)] (Я)),
в долине р. Юсеньги (у перевала Бечо, 43°12′25″ с. ш. 42°35′43″ в. д. / 43.207194° с. ш. 42.595500° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.207194&mlon=42.595500&zoom=14 (O)] (Я) (развалины?));
8 альпинистских лагерей — в ущелье АдырСу:
- «Джайлык» 43°14′18″ с. ш. 42°47′47″ в. д. / 43.23833° с. ш. 42.79639° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.23833&mlon=42.79639&zoom=14 (O)] (Я),
- «Уллу-Тау» 43°13′07″ с. ш. 42°48′27″ в. д. / 43.21861° с. ш. 42.80750° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.21861&mlon=42.80750&zoom=14 (O)] (Я),
в ущелье АдылСу и Шхельды:
- «Адыл-Су» 43°14′51″ с. ш. 42°38′14″ в. д. / 43.24750° с. ш. 42.63722° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.24750&mlon=42.63722&zoom=14 (O)] (Я),
- «Шхельда» 43°13′45″ с. ш. 42°39′12″ в. д. / 43.22917° с. ш. 42.65333° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.22917&mlon=42.65333&zoom=14 (O)] (Я),
- «Джан-Туган» 43°13′08″ с. ш. 42°41′32″ в. д. / 43.21889° с. ш. 42.69222° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.21889&mlon=42.69222&zoom=14 (O)] (Я),
- «Приют немцев» (под пиком Щуровского)
- УМЦ «Эльбрус» 43°13′33″ с. ш. 42°39′32″ в. д. / 43.22583° с. ш. 42.65889° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.22583&mlon=42.65889&zoom=14 (O)] (Я)),
меж устьем р. Юсеньги и с. Байдаево («Баксан» 43°14′44″ с. ш. 42°35′30″ в. д. / 43.24556° с. ш. 42.59167° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.24556&mlon=42.59167&zoom=14 (O)] (Я), и альпбаза (кемпинг) «Поляна Нарзанов» 43°14′45″ с. ш. 42°34′36″ в. д. / 43.24583° с. ш. 42.57667° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.24583&mlon=42.57667&zoom=14 (O)] (Я)).
«Вокруг Эльбруса»
Походы по туристскому маршруту «Вокруг Эльбруса» (метраж указывает на высоту местности):
- селение Верхний Баксан (43°18′39″ с. ш. 42°45′06″ в. д. / 43.31083° с. ш. 42.75167° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.31083&mlon=42.75167&zoom=14 (O)] (Я)), устье Кыртык (на С) — левый приток Баксана (1515 м); к Ю в правобережье р. Баксан, в ущелье Адыр-Су — грузо-пассажирский фуникулёр-подъёмник (подымающий в том числе (МЧС’овские) УРАЛы и КрАЗы на 60-75—метровую скальную ступень, в простонародье называющуюся «Докторский перевал»: 43°18′09″ с. ш. 42°45′32″ в. д. / 43.302639° с. ш. 42.759028° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.302639&mlon=42.759028&zoom=14 (O)] (Я), за которым пункт погранконтроля 43°17′52″ с. ш. 42°45′33″ в. д. / 43.29778° с. ш. 42.75917° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.29778&mlon=42.75917&zoom=14 (O)] (Я)); большинство восхождений на Эльбрус со второй половины XIX века начиналось из Верхнего Баксана, поэтому на выезде из поселка (на З окраине) установлен памятник проводникам-первовосходителям — балкарцам Киллару Хаширову и Ахие Соттаеву
- ущелье р. Кыртык, в начале — конная тропа по узкому каньону (в день приезда, если до заката солнца осталось 3-4 часа, лучше тронуться в путь и заночевать где-то на природе; ≈ в 1,5-2 км к С от В. Баксана на левых (З) склонах — ключ минеральной родниковой воды)
- просторная долина (2100—2200 м) и (к С) скалистая г. Уллукая (2856 м, 43°21′51″ с. ш. 42°42′26″ в. д. / 43.36417° с. ш. 42.70722° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.36417&mlon=42.70722&zoom=14 (O)] (Я)) с чёрными глазницами пещер древнего укреплённого поселения — археол. пам.; мин. ключи (на З склонах горы, в левобережьи); по зелёной долине разбросаны летовки чабанов [по маршруту от В. Баксана до Уллукаи — граница нац. парка «Приэльбрусье»]; РНМ (далее по маршруту почти вплоть до устья Кукуртли (см. ниже) долины УллуХурзука
практически не будет, за редкими исключениями, леса (дров для костра)) - перевал Кыртыкауш (3232 м, некатегорийный; у горы Исламчат (3680 м); 43°23′35″ с. ш. 42°38′00″ в. д. / 43.39306° с. ш. 42.63333° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.39306&mlon=42.63333&zoom=14 (O)] (Я)), от места ночёвки (выходим с утра пораньше) подъём на перевал занимает 4-5 часов, с его высоты открывается до удивления близкий Эльбрус; здесь установлен обелиск в память о событиях Великой Отечественной войны; почти весь маршрут проходит по местам давно отгремевших сражений {граница Эльбрусского и Зольского р-нов, далее — Северное Приэльбрусье}; спуск с перевала занимает не более часа
- перевал Исламчат (Северный Каракайский, 2889 м, простой, 43°25′45″ с. ш. 42°35′00″ в. д. / 43.42917° с. ш. 42.58333° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.42917&mlon=42.58333&zoom=14 (O)] (Я); у г. Каракая на Ю (3350 м) {и справа на С г. Шаукам, 2879 м})
- верховья Малки (Кызылкол), ≈ 2300-2400-2500 м, урочище Джилы-Су (Тёплая вода) {народные ванны с тёплыми (+22,4 °C круглый год) нарзанными источниками Жыласу («народный бальнеологический курорт», 43°26′05″ с. ш. 42°32′15″ в. д. / 43.43472° с. ш. 42.53750° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.43472&mlon=42.53750&zoom=14 (O)] (Я)), многочисленные водопады (40-метровый Султан 43°26′01″ с. ш. 42°31′57″ в. д. / 43.43361° с. ш. 42.53250° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.43361&mlon=42.53250&zoom=14 (O)] (Я)), причудливые останцы Кала-Кулак, тур. гостиница (бараки); у перевала Каяэшик (Каяишик, 2532 м, 43°26′25″ с. ш. 42°31′17″ в. д. / 43.44028° с. ш. 42.52139° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.44028&mlon=42.52139&zoom=14 (O)] (Я); который (у)ведёт в Долину Нарзанов (КавМинВоды) 43°41′48″ с. ш. 42°40′33″ в. д. / 43.69667° с. ш. 42.67583° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.69667&mlon=42.67583&zoom=14 (O)] (Я))}; хорошо сделать днёвку (РНМ) и пожить на «курорте прошлых веков», принять пару-тройку ванн, как во времена Лермонтова в самодельном (народном) каменном бассейне
- Поляна Эммануэля (43°26′00″ с. ш. 42°31′00″ в. д. / 43.43333° с. ш. 42.51667° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.43333&mlon=42.51667&zoom=14 (O)] (Я); поблизости на С-З — гора Кызылкол (3101 м)), урочища Бирджалы (Бирджаль), Ирахиктюз;
Около «нарзанных ванн» Жыласу сливаются реки БирджалыСу (Джылысу) и Кызылкол — истоки Малки. Переходим по мостику (с В на З) на левый берег и по хорошо выраженной тропе минут за 40 поднимаемся на устьевую ступень высокогорной долины реки Кызылкол. Отсюда открывается широкий вид на легендарный Эльбрус; первая вершина Кавказа возвышается в гордом одиночестве; горы вокруг есть, но они, по сравнению с его поражающими масштабами, [никнут и] кажутся холмами (на фотоиллюстрации, см. История восхождений). Тропа проходит мимо чабанского летника, расположенного по-соседству с неброской «Эммануэлевской скалой», на которой выбита надпись, посвящённая первому восхождению на Эльбрус (см. там же).
Восхождение совершалось по северным склонам (ныне там, выше урочища Бирджалы и выше границы скал и вековых снегов, — Северный приют). - плато [урочище] ИрахикСырт (2961 м; верховья Кызылкол, 43°25′30″ с. ш. 42°28′06″ в. д. / 43.42500° с. ш. 42.46833° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.42500&mlon=42.46833&zoom=14 (O)] (Я)), с альпийского пастбища хорошо видны северные эльбрусские ледники: Уллучиран (Уллуманганчиран, 43°23′38″ с. ш. 42°25′16″ в. д. / 43.39389° с. ш. 42.42111° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.39389&mlon=42.42111&zoom=14 (O)] (Я)), Карачаул, Уллукол; перед перевалом при большой воде в верховьях Кызылкола РНМ (переправы вброд лучше форсировать в утренние часы)
- перевал Бурунташ (Буруктыш, 3086 м, некатегорийный, 43°25′25″ с. ш. 42°25′19″ в. д. / 43.42361° с. ш. 42.42194° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.42361&mlon=42.42194&zoom=14 (O)] (Я)); на левом берегу находим тропу и по старой морене минуем его (перевал) — идём на юг
Далее тропа траверсирует высоко над ледником УллуЧиран каменистый склон и выводит к седловинке, которую невнимательные группы туристов ошибочно принимают за Балкбаши; чтобы не повторить ошибки (следующий перевал предусматривает поворот с южного направления (на Ю-З) на западное (на С-З)) необходимо разыскать тропу, ведущую дальше (на Ю) — к настоящему Балкбаши; она прослеживается достаточно хорошо - перевал БалкБаши (Палкбаши, 3691 м, кат. I-A, 43°23′31″ с. ш. 42°24′09″ в. д. / 43.39194° с. ш. 42.40250° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.39194&mlon=42.40250&zoom=14 (O)] (Я)), судя по следам биваков, ночуют на Балкбаши нередко, хотя эту «высотную» ночёвку нельзя назвать удобным местом; с седловины открывается широкий вид на долину р. Уллухурзук, на З и С склоны Эльбруса, на плато Бечасын, на далёкий Скалистый хребет, Мал. Бермамыт и Зап. Кинжал {граница КБР и КЧР; за ней (долиной) и перевалом — т.наз. Западное (Карачаево-Черкесское) Приэльбрусье}
- путь лежит в верховья долины р. Битиктёбе (Бийтик-Тёбе) — УллуХурзук,
спуск с перевала сначала идёт по хребту (горному гребню), примыкающему с С-З к перевальной седловине, затем по его первому З отрогу; не доходя до устья ручья, тропа траверсирует правый склон долины, и приводит в - кош на р. Битиктёбе (2716 м н.у.м.; на некоторых картах — развалины)
- далее (через ≈ час ходьбы от коша) мин. источник (+18 °C, 43°24′19″ с. ш. 42°20′58″ в. д. / 43.40528° с. ш. 42.34944° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.40528&mlon=42.34944&zoom=14 (O)] (Я); от перевала до нарзана переход занимает 4 часа, более чем на тысячу теряется высота)
- ниже — лесопилка (лесничество), коши и несколько мин. источников (ниже слияния рек Битиктёбе и Кукуртли, которые образуют р. УллуХурзук; при впадении р. Кичкинекол (Кичкане-Кол), ≈ 1950—2000 м) [если ночёвка была перед переправой через Кызылкол, идём ещё км 5 и останавливаемся на ночёвку]
- аул Хурзук (43°25′45″ с. ш. 42°09′00″ в. д. / 43.42917° с. ш. 42.15000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.42917&mlon=42.15000&zoom=14 (O)] (Я); при слиянии рек Уллу-Хурзук и Уллу-Кам, 1400—1450 м н.у.м. (которая км в 4-х ниже селения Хурзук (на С-З) сливается с р. Учкулан и образует Кубань); связан автобусным сообщением с Карачаевском, маршрут можно начинать и отсюда); между лесничеством и Хурзуком (или в нём) РНМ
- ущелье р. УллуКам (Уллу-Кам; карачаевское наименование Кубани)
- вверх (на Ю-В по маршруту) по безлесной долине (лес, а также сушняк, хворост — на склонах гор) на 9-м км летняя турбаза «Уллу-Кам» (1587 м; на картах может обозначаться просто сарай и/или карьер) и погранзастава «Верхняя Кубань» (43°21′16″ с. ш. 42°11′30″ в. д. / 43.35444° с. ш. 42.19167° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.35444&mlon=42.19167&zoom=14 (O)] (Я)) / «Хурзук» (43°21′04″ с. ш. 42°11′36″ в. д. / 43.35111° с. ш. 42.19333° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.35111&mlon=42.19333&zoom=14 (O)] (Я))[2], а также [уходит вправо на Юг] низовья туристского района Узункол (в ущелье Узун-Кол имеется альплагерь «Узункол», 43°17′00″ с. ш. 42°10′23″ в. д. / 43.28333° с. ш. 42.17306° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.28333&mlon=42.17306&zoom=14 (O)] (Я), и далее путь к перевалу Далар, у обывателей-туристов называемый также Долар)
- местность становится живописней, по ущелью лес [спускается в долины], в августе лес долины Уллу-Кам изобилует малиной, смородиной, грибами; километрах в 5 от устья Узункола река Чиринкол (ЧирикКол) — левый приток Уллу-Кама; здесь РНМ (1790 м)
- выше (через 8 км), при слиянии р. Кичкенекол (КичкинеКол) с УллуКамом — летняя МТФ (хутор; 2157 м), выше — места́ для бивака хуже и нет топлива для костра; продолжаем путь, чтобы сократить путь к перевалу Азау
- чуть выше слияния Уллу-Кама[3] с Уллу-Ёзенем, на широкой каменистой пойме Уллу-Ёзеня коши (летники, ≈ 2280 м; РНМ (или ниже, в районе МТФ), о топливе для костра надо позаботиться в лесу по пути) [здесь развилка троп — на В (С-В) и наша на Ю-В], утром уходим по пойме, км через 5 развилка (2587 м; здесь сливаются три речки — истоки Уллу-Ёзеня) — направления те же, выбор то же — правое ответвление; уже хорошо просматривается весь путь к перевалу, язык ледника обходим справа; выше — снежник, примыкающий к седловине; выход на перевал по нетрудным скалам
- с перевала Азау (АзауБаши, 3 428 м, I-A категории сложности, 43°15′45″ с. ш. 42°24′50″ в. д. / 43.26250° с. ш. 42.41389° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.26250&mlon=42.41389&zoom=14 (O)] (Я); у г. АзауБаши (3 695 м, 43°16′28″ с. ш. 42°24′57″ в. д. / 43.27444° с. ш. 42.41583° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.27444&mlon=42.41583&zoom=14 (O)] (Я)), скалистая перемычка Хотютау, перевал из КЧР в КБР) открывается исключительный вид на Эльбрус и Баксанское ущелье (справа (на Ю-В) весь на виду перевал ЧиперАзау (3264 м), ведущий в Сванетию)
- спускаемся с перевала (на В-Ю-В) немного по скалам, потом по снежнику и небольшому леднику; ниже выходим на старую левобережную морену ледника Чиперазау, спускающегося с одноименного перевала; здесь уже тропа (на В-С-В), которая приводит к обычному месту биваков — «Песчаная ночёвка» (РНМ, 43°16′04″ с. ш. 42°26′26″ в. д. / 43.26778° с. ш. 42.44056° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.26778&mlon=42.44056&zoom=14 (O)] (Я); от «Песчаной ночёвки» до Поляны Азау часа два ходьбы [перепад высот, от перевала, порядка 1100 м], если позволяет время (до наступления темноты), лучше спуститься в Баксанское ущелье), — отсюда расходятся пути к перевалам ЧиперАзау (на Ю-З, 43°15′17″ с. ш. 42°25′18″ в. д. / 43.25472° с. ш. 42.42167° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.25472&mlon=42.42167&zoom=14 (O)] (Я)), Азау (назад на З), Эхо войны (43°16′37″ с. ш. 42°25′43″ в. д. / 43.27694° с. ш. 42.42861° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.27694&mlon=42.42861&zoom=14 (O)] (Я)) и Хасанкой-Сюрюлген (на С-З, 43°16′59″ с. ш. 42°24′19″ в. д. / 43.28306° с. ш. 42.40528° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.28306&mlon=42.40528&zoom=14 (O)] (Я))
- на последнем участке маршрута пересекаем самый длинный эльбрусский ледник Большой Азау (43°16′44″ с. ш. 42°26′17″ в. д. / 43.27889° с. ш. 42.43806° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.27889&mlon=42.43806&zoom=14 (O)] (Я); выс. языка ледника см. в статье Большой Кавказ)
- перевалив через правобережную морену, выходим на пологий ледник, и некоторое время идём по его средней части, затем наискось выходим на левобережную морену, к красно-бурым скалам, за которыми к С — станция канатной дороги «Старый Кругозор» (3000 м, 43°16′27″ с. ш. 42°27′40″ в. д. / 43.27417° с. ш. 42.46111° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.27417&mlon=42.46111&zoom=14 (O)] (Я)); здесь уже тропа, по маршруту которой…
- поляна Азау (2340 м) (нижняя станция «Азау» МКД «Эльбрус», 43°15′56″ с. ш. 42°28′45″ в. д. / 43.26556° с. ш. 42.47917° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.26556&mlon=42.47917&zoom=14 (O)] (Я))
- конечный пункт маршрута — посёлок Терскол (2100 м (2200 м … 2250 м), 43°15′24″ с. ш. 42°30′45″ в. д. / 43.25667° с. ш. 42.51250° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.25667&mlon=42.51250&zoom=14 (O)] (Я));
обойдя вокруг Эльбруса, путешествие оканчивается в Приэльбрусье, у южного подножия «знатнейшей» вершины Кавказа.
Ледники Эльбруса
Со всех сторон древних склонов Эльбруса незримо стекает 23 ледника. Из них 17 мощных, первого разряда. Семь крупных ледников стекают на север и относятся к бассейну Малки. Площадь современного оледенения Эльбруса более 135 квадратных километров.
Горно-спасатели, МЧС
Формирования Северо-Кавказской региональной поисково-спасательной службы:
- Карачаево-Черкесская республиканская ПСС, мобильный отряд — Черкесск, ул. Ленина, 272а, (87822) 6-73-61, 6-74-60
- Верхне-Кубанский отряд (Западное Приэльбрусье) — 357191, пос. Учкулан, поссовет; радио (транкинговая) связь
- Северо-Приэльбрусская ПСС — 357700, Кисловодск, просп. Победы, 24, тел. (87937) 4-96-23, 4-79-58[4]
- Пятигорск, ул. Кочубея, 1, тел. +7 (8793) 37-88-28 (44°02′13″ с. ш. 43°02′17″ в. д. / 44.037083° с. ш. 43.03806° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=44.037083&mlon=43.03806&zoom=14 (O)] (Я))
- Кабардино-Балкарская республиканская ПСС (МЧС) — 360051, Нальчик, ул. Чернышевского, 19, тел. (86622) 9-32-44, 9-32-84[5]
- Нальчинский отряд — Нальчик, ул. им. Лермонтова, 25, (86622) 2-71-75
- Эльбрусская ПСС,
- Эльбрусский отряд — 361605, КБР, Тырныаузский р-н, пос. Терскол, тел. (86639) 7-14-89, 7-11-25, 7-13-10 (43°15′27″ с. ш. 42°30′37″ в. д. / 43.257611° с. ш. 42.510389° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.257611&mlon=42.510389&zoom=14 (O)] (Я))
- Шхельдинский отряд — 361602, пос. Эльбрус, тел. 7-84-21
Достопримечательности
Интересны походы в ущелье Ирик-Чат (у пос. Эльбрус), к перевалу Бечо (ущелье р. Юсеньги), к озеру Донгуз-Орун и перевалу Донгуз-ОрунБаши (Накра, ДонгузОрун; с поляны Чегет), в ущелье АдырСу (к удивительно-загадочной горе УллуТау (Уллу-Тау-Чат)), а также
Галерея
- 023 Ущелье Адырсу.JPG
Ущелье и река Адыр-Су
- 046 Наверху. Вид на Эльбрус (с зумом).JPG
Вид на Эльбрус с Чегета
- 049 Гора Донгуз-Орунбаши (ГКХ) и ледник 'Семерка'.JPG
Вид на Донгузорун с Чегета
- 094 Поляна нарзанов.JPG
Поляна нарзанов
Ближний туризм
- Кабардино-Балкарский высокогорный заповедник
- ледник Безенги [Уллу-Чиран, «Кавказский архипелаг»] (Хуламо-Безенгийское ущелье), и также рядом
- Чегемские водопады (Чегемское ущелье)
- Голубые озёра (Черекская долина, ущелье Черека Балкарского)
- Главный Кавказский хребет (Безенгийская стена)
- Боковой Кавказский хребет (Дыхтау, Коштантау)
- Скалистый Кавказский хребет
- Долина Нарзанов (Малкинское ущелье, КавМинВоды)
- Узункол (верховья Кубани, Карачаево-Черкесия)
Напишите отзыв о статье "Приэльбрусье"
Примечания
- ↑ 1 2 [Дано почему-то 50 (?) млн. л/сут. См.: Курорты. Энциклопедический словарь. М. 1983]
- ↑ В Приэльбрусье также погранзастава: «Верхний Баксан» (43°18′18″ с. ш. 42°45′00″ в. д. / 43.30500° с. ш. 42.75000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.30500&mlon=42.75000&zoom=14 (O)] (Я)), и пункты погранконтроля «Эльбрус» (43°15′55″ с. ш. 42°39′48″ в. д. / 43.26528° с. ш. 42.66333° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.26528&mlon=42.66333&zoom=14 (O)] (Я)), «Шхельда» (43°13′52″ с. ш. 42°39′05″ в. д. / 43.231167° с. ш. 42.651583° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.231167&mlon=42.651583&zoom=14 (O)] (Я)), «Терскол» (43°14′54″ с. ш. 42°32′05″ в. д. / 43.24833° с. ш. 42.53472° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=43.24833&mlon=42.53472&zoom=14 (O)] (Я)).
- ↑ На многих картах эта речка, питающаяся с ледника УллуКам (Ю-З плечо, в районе т.наз. Юго-Западного ребра Эльбруса) обозначается как Кубань
- ↑ Все телефоны, в том числе отсутствующие, требуют уточнения!
- ↑ телефоны МЧС, видимо, не менялись с начала 1990-х
См. также
- Приэльбрусье (национальный парк)
- Терскол
- Обсерватория Терскол
- Баксанская нейтринная обсерватория
- Битва за Кавказ (1942—1943)
Литература
- Опрышко О. Л. На Эльбрусском направлении. — Нальчик: Книжное изд-во «Эльбрус», 1970. — 168 с. — 15 000 экз.
- Опрышко О. Л. Заоблачный фронт Приэльбрусья. — М.: Воениздат, 1976. — 152 с. — (Героическое прошлое нашей Родины). — 65 000 экз.
- Приэльбрусье, Лекзыр, Адырсу / Авторы: А. А. Алексеев, Ю. В. Гранильщиков, В. Ю. Ифраимов, В. А. Кутьков; Составитель: Ю. В. Гранильщиков. — М.: Физкультура и спорт, 1982. — 192 с.
- Бероев Б. М. Приэльбрусье: Очерк природы. Летопись покорения Эльбруса. Туристские маршруты. — М.: Профиздат, 1984. — 208 с. — (Сто путей — сто дорог). — 97 500 экз.
- Природные лечебные ресурсы Приэльбрусья. Нальчик. 1973
- Вокруг Эльбруса. Туристская маршрутная карта (М. 1:100 000). Пятигорск: Сев.-Кав. АГП. 1992. Роскартография 1992, 1999 ([www.balkaria.info/galery/elbreg/elbreg.htm с более подробным описанием])
Ссылки
- [www.zoltur.ru Северное Приэльбрусье (Зольский район КБР)]
- [www.chebanda.ru www.chebanda.ru Фотографии с Чегета и Эльбруса]
- [www.mountain.ru/world_mounts/caucasia/prielbrus/ www.mountain.ru Приэльбрусье]
- [www.ski.ru/static/186/ www.ski.ru Приэльбрусье (Elbrus, Cheget)]
- [www.mountain.ru/article/article_display1.php?article_id=1634 вокруг Эльбруса или Карачай — Балкария]
- [www.mountain.ru/photo/2003/s-z_prielbrus/alb.shtml Северо-западное Приэльбрусье]
- [www.ski.ru/static/186/2_19106.html Эльбрус с севера]
Топокарты
- Лист карты K-38-13 г. Эльбрус. Масштаб: 1 : 100 000. Указать дату выпуска/состояния местности.
- Лист карты K-38-14 Тырныауз. Масштаб: 1 : 100 000. Указать дату выпуска/состояния местности.
- Лист карты K-38-25 Сгуриши. Масштаб: 1 : 100 000. Указать дату выпуска/состояния местности.
- Лист карты K-38-26 Местиа. Масштаб: 1 : 100 000. Указать дату выпуска/состояния местности.
Отрывок, характеризующий Приэльбрусье
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
