Приют Господа нашего Иисуса Христа в память отрока Василия
Поделись знанием:
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.
Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
Приют Господа нашего Иисуса Христа в память отрока Василия — благотворительное учреждение, существовавшее в Петербурге с 1887 по 1919 годы.
Содержание
История
В 1883 вице-адмирал Платон Юрьевич Лисянский, желая почтить память своего рано умершего сына Василия, открыл в Санкт-Петербурге «колыбельную для призрения бедных детей» на 6 мест. В 1887 она была превращена из ясель для детей грудного возраста, в приют, для которого учредитель купил трехэтажный дом на Гатчинской ул., 5, и пожертвовал капитал.
В приюте, имевшем двухклассную церковно-приходскую школу, содержалось 25 мальчиков в возрасте от 5 до 14 лет — детей бедных родителей. По желанию Лисянского приют подчинялся Императорскому Человеколюбивому обществу. В 1888 архитектор Христиан Тацки надстроил дом четвертым этажом и создал домовую церковь Спаса Нерукотворного. В ней стоял одноярусный резной иконостас в четыре иконы; на стенах висели религиозные картины; престол был отделан мрамором. 3 сентября 1888 местный благочинный освятил этот храм. Позже на крыше была сделана звонница.
С 1892 по 1893 год по окончании Духовной академии в этой церкви служил священник В.К. Роггенгаген.[1] С 1898 до закрытия 1 сентября 1918 в храме служил прот. Михаил Николаевич Соболев.
В декабре 1919 года иконостас был перевезен на Большую Пушкарскую улицу, в дом 57, во временный молитвенный дом Матфиевской церкви, к которой приютский храм был приписан. В 1900-е попечителем заведения был А. Н. Никитин. На должности сотрудника попечителя Приюта в Императорском человеколюбивом обществе состояли братья Н. А. и С. А. Тарасовы[2]. В 1919 году приют закрыт, здание перестроено под жильё. В 2002—2003 годах дом расселён и переоборудован под отель «Евразия».
Начальницы приюта
- до 1903 г. — Никольская Анна Васильевна (род. 1843, тётка Никольского Бориса Владимировича)
- после 1903 г. — Лоферт-Винчи Елизавета Викторовна, (род.11 октября 1858, воспитанница Смольного института)
Напишите отзыв о статье "Приют Господа нашего Иисуса Христа в память отрока Василия"
Примечания
- ↑ [www.petergen.com/bovkalo/kl/spburgsnoprotrvas.html Церковь Спаса Нерукотворенного Образа при приюте Императорского Человеколюбивого общества в память отрока Василия. Гатчинская ул., 5 (домовая)]. Священник Вячеслав Константинович Роггенгаген впоследствии служил в Знаменской церкви (1893), Царскосельском Екатерининском соборе (1893—1906) и церкви Святителя Николая Чудотворца на Чёрной речке (1906—1916). Сохранилась его дача в Ушково, внесённая в список объектов культурного наследия ([terijoki.spb.ru/old_dachi/ushkovo_roggengagen.php Старые дачи: Ушково (бывш. Тюрисевя): Дача В. К. Роггенхагена])
- ↑ Братья были не чужды благотворительности. Состояли в Императорском человеколюбивом обществе на должности сотрудника попечителя Приюта Господа Нашего Иисуса Христа в память отрока Василия. (Офенгейм А.Т. [www.mirpeterburga.ru/online/history/archive/13/history_spb_13_40-55.pdf Семья Тарасовых в Петербурге] // [www.mirpeterburga.ru/online/history/archive/13/ История Петербурга №3 (13) 2003])
Литература
- Троицкий В. Д. Исторический очерк Совета Императорского Человеколюбивого общества и подведомственных ему благотворительных учреждений. СПб., 1898. С. 134—136.
- Тихомиров. С. 127.
- ЛМХ. Вып. 6. С. 113.
- Шкаровский М. В. и Черепенина Н. Ю. Справочник по истории православных храмов Санкт-Петербурга, 1917—1945. СПб.: Блиц. 368 стр.. 1999. С. 208—209.
- Антонов В. В., Кобак А.В., Утраченные памятники архитектуры Петербурга—Ленинграда, Ленинград 1988, 52 стр
- В. В. Антонов, А. В. Кобак. Святыни Санкт-Петербурга: историко-церковная энциклопедия в 3 томх. Т. 3 / - СПб. : Изд-во Чернышева, 1996. - 391 с. : ил. - ISBN 5-85555-030-6 (ошибоч.)
- Адресные книги Петербурга 1900-1917 гг.
Ссылки
- [photoarchive.spb.ru/showObject.do?object=2001511988 Группа воспитанников «Приюта господа нашего Иисуса Христа в память отрока Василия» на строевых занятиях. 1913 г.фото ЦГАКФФД]
- [photoarchive.spb.ru/showChildObjects.do?object=2502975705 Протоиерей Михаил Николаевич Соболев, в 1900-1903 преподаватель финского языка в Санкт-Петербургской Земской учительской школе. фото ЦГАКФФД]
- [oldsp.ru/photo/view/25266 Фотография здания приюта, сделанная в 80-х годах XX века]
- encspb.ru/object/2855745487?dv=2853952566&lc=ru
- encspb.ru/object/2855716132?lc=ru
- fgurgia.ru/showObject.do?object=150347811&viewMode=B_10341&link=1
- petragrad.spb.ru/site/cherch/index.html
- web.archive.org/web/20120316125758/hramm.ru/files/Istoria_hrama_Matfia.pdf
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Приют Господа нашего Иисуса Христа в память отрока Василия
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.
Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.
Отец объявил сыну, что он в последний раз платит половину его долгов; но только с тем, чтобы он ехал в Москву в должность адъютанта главнокомандующего, которую он ему выхлопотал, и постарался бы там наконец сделать хорошую партию. Он указал ему на княжну Марью и Жюли Карагину.
Анатоль согласился и поехал в Москву, где остановился у Пьера. Пьер принял Анатоля сначала неохотно, но потом привык к нему, иногда ездил с ним на его кутежи и, под предлогом займа, давал ему деньги.
Анатоль, как справедливо говорил про него Шиншин, с тех пор как приехал в Москву, сводил с ума всех московских барынь в особенности тем, что он пренебрегал ими и очевидно предпочитал им цыганок и французских актрис, с главою которых – mademoiselle Georges, как говорили, он был в близких сношениях. Он не пропускал ни одного кутежа у Данилова и других весельчаков Москвы, напролет пил целые ночи, перепивая всех, и бывал на всех вечерах и балах высшего света. Рассказывали про несколько интриг его с московскими дамами, и на балах он ухаживал за некоторыми. Но с девицами, в особенности с богатыми невестами, которые были большей частью все дурны, он не сближался, тем более, что Анатоль, чего никто не знал, кроме самых близких друзей его, был два года тому назад женат. Два года тому назад, во время стоянки его полка в Польше, один польский небогатый помещик заставил Анатоля жениться на своей дочери.
Анатоль весьма скоро бросил свою жену и за деньги, которые он условился высылать тестю, выговорил себе право слыть за холостого человека.
Анатоль был всегда доволен своим положением, собою и другими. Он был инстинктивно всем существом своим убежден в том, что ему нельзя было жить иначе, чем как он жил, и что он никогда в жизни не сделал ничего дурного. Он не был в состоянии обдумать ни того, как его поступки могут отозваться на других, ни того, что может выйти из такого или такого его поступка. Он был убежден, что как утка сотворена так, что она всегда должна жить в воде, так и он сотворен Богом так, что должен жить в тридцать тысяч дохода и занимать всегда высшее положение в обществе. Он так твердо верил в это, что, глядя на него, и другие были убеждены в этом и не отказывали ему ни в высшем положении в свете, ни в деньгах, которые он, очевидно, без отдачи занимал у встречного и поперечного.
Он не был игрок, по крайней мере никогда не желал выигрыша. Он не был тщеславен. Ему было совершенно всё равно, что бы об нем ни думали. Еще менее он мог быть повинен в честолюбии. Он несколько раз дразнил отца, портя свою карьеру, и смеялся над всеми почестями. Он был не скуп и не отказывал никому, кто просил у него. Одно, что он любил, это было веселье и женщины, и так как по его понятиям в этих вкусах не было ничего неблагородного, а обдумать то, что выходило для других людей из удовлетворения его вкусов, он не мог, то в душе своей он считал себя безукоризненным человеком, искренно презирал подлецов и дурных людей и с спокойной совестью высоко носил голову.
У кутил, у этих мужских магдалин, есть тайное чувство сознания невинности, такое же, как и у магдалин женщин, основанное на той же надежде прощения. «Ей всё простится, потому что она много любила, и ему всё простится, потому что он много веселился».
Долохов, в этом году появившийся опять в Москве после своего изгнания и персидских похождений, и ведший роскошную игорную и кутежную жизнь, сблизился с старым петербургским товарищем Курагиным и пользовался им для своих целей.
Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. Долохов, которому были нужны имя, знатность, связи Анатоля Курагина для приманки в свое игорное общество богатых молодых людей, не давая ему этого чувствовать, пользовался и забавлялся Курагиным. Кроме расчета, по которому ему был нужен Анатоль, самый процесс управления чужою волей был наслаждением, привычкой и потребностью для Долохова.
