Провинции Британской Индии

Проникновение англичан в Индию

Первая английская (Лондонская) Ост-Индская компания была создана в 1600 году. Её деятельность в Индии началась в 1612 году, когда Великий Могол Джахангир разрешил основать факторию в Сурате. В 1640 году местный правитель Виджаянагара разрешил основать вторую факторию в Мадрасе; к 1647 году Компания насчитывала уже 23 фактории на индийской территории. Полтораста лет компания функционировала как чисто торговая организация. В 1668 Компания арендовала остров Бомбей, бывшую португальскую колонию, переданную Англии, как приданое Екатерины Брагансской, вышедшей замуж за Карла II. В 1687 году штаб-квартира Компании в Западной Азии была перемещена из Сурата в Бомбей. В 1690 году, также после соответствующего разрешения Великого Могола, было основан сеттльмент Компании в Калькутте. В это же время аналогичное проникновение на территорию индийского субконтинента вели и Компании других европейских государств.

После начала в 1707 году упадка Империи Великих Моголов, и в особенности после победы войск Компании в битве при Плесси в 1757 году, Компания начала постепенно переходить к административному управлению подвластными ей территорий. До этого поселения Компании управлялись местными советами, подразделяясь на Бенгальское президентство, Бомбейское президентство и Мадрасское президентство.

Территориальная экспансия Британской Ост-Индской Компании

После победы в битве при Буксаре в 1764 году, по результатам Аллахабадского договора Компания получила дивани в Бенгалии — право управления и сбора налогов на территории современного государства Бангладеш и индийских штатов Бихар, Орисса и Западная Бенгалия. В 1772 году Компания получила и право бенгальского низамата (судебной юрисдикции), и таким образом разросшаяся территория Бенгальского президентства получила полный суверенитет. Далее до конца XVIII века Компания продолжала расширяться, но в административном плане индийские территории Компании продолжали разделяться на три президентства.

Активная территориальная экспансия Компании в начале XIX века привела к тому, что новоприобретёнными территориями Бенгальского президентства стало затруднительно управлять из Калькутты ввиду значительной территориальной удалённости, поэтому внутри Бенгальского президентства в 1805 году было образовано автономное формирование — Уступленные и завоёванные провинции. В его административную структуру стали включаться территории в Центральной Индии, передаваемые англичанам индийскими правителями мирным путём, либо завоёванные английскими войсками. В 1833 году Британский парламент предложил выделить этот регион в новое административно-территориальное образование — Президентство Агры, однако этот план не был осуществлён; в 1835 году парламентским актом регион был переименован в Северо-западные провинции.

В 1853 году на территории аннексированного княжества Нагпур была образована провинция Нагпур.

После подавления восстания сипаев 1857 года, 2 августа 1858 года Британская империя «Актом о лучшем управлении Индией» ввела прямое административное управлении в Южной Азии.

Британская Индия

В соответствии с «Актом о лучшем управлении Индией» было установлено трёхуровневое управление Индией: высшим уровнем было Имперское правительство в Лондоне, следующим — центральное правительство в Калькутте, третьим — местные правительства в президентствах. В Лондоне была учреждена специальная должность «государственного секретаря для Индии»; в Калькутте управление осуществлял генерал-губернатор, которого всё чаще называли «вице-королём»; Президентства возглавлялись губернаторами.

В 1861 году провинция Нагпур была объединена с Территориями Саугор и Нербудда из Северо-западных провинций в Центральные провинции. В 1862 году на завоёванной ранее бирманской территории была образована провинция Нижняя Бирма, административно входившая в Британскую Индию. В 1874 году из Бенгалии была выделена провинция Ассам, а в 1875 году была образована провинция Андаманские и Никобарские острова.

В 1876 году Британская Индия была провозглашена Империей, и английская королева стала носить также титул Императрицы Индии.

По мере продвижения английских войск на северо-запад, в 1887 году была организована провинция Белуджистан, а в 1901 — Северо-Западная пограничная провинция. В 1905—1911 годах проводились административно-территориальные преобразования в Бенгалии, в результате одни провинции разделялись, а другие сливались.

В 1907 году структура Британской Индии выглядела так:

Провинции Британской Индии	Площадь (в тысячах квадратных миль)	Население (в миллионах человек)	Должность управляющего территорией
Бирма	170	9	Лейтенант-губернатор
Бенгалия	151	75	Лейтенант-губернатор
Мадрасское президентство	142	38	Губернатор
Бомбейское президентство	123	19	Губернатор
Соединённые провинции Ауда и Агры	107	48	Лейтенант-губернатор
Центральные провинции и Берар	104	13	Главный комиссар
Пенджаб	97	20	Лейтенант-губернатор
Ассам	49	6	Главный комиссар

Провинции более низкого статуса	Площадь (в тысячах квадратных миль)	Население (в миллионах человек)	Должность управляющего территорией
Северо-Западная пограничная провинция	16	2,125	Главный комиссар
Белуджистан	46	308	Британский политический представитель в Белуджистане, по долгу службы Главный комиссар
Кург	1,6	181	Британский резидент в Майсуре, по долгу службы Главный комиссар
Аджмер-Мервара	2,7	477	Британский политический представитель в Раджпутане, по долгу службы Главный комиссар
Андаманские и Никобарские острова	3	25	Главный комиссар

В 1937 году Бирма была выделена из Британской Индии в отдельную административную единицу.

Перед обретением независимости

В 1947 году Британская Индия делилась на 17 провинций:

• Аджмер-Мервара-Кекри
• Андаманские и Никобарские острова
• Ассам
• Белуджистан
• Бенгалия
• Бихар
• Бомбейская провинция
• Центральные провинции и Берар
• Кург
• Делийская провинция
• Мадрасская провинция
• Северо-западная пограничная провинция
• Пантх-Пиплода
• Орисса
• Пенджаб
• Синд
• Соединённые провинции Агра и Ауд

Во время раздела Индии двенадцать провинций вошли в состав Индийского Союза, три — в состав Пакистана, а территории двух были разделены между Индией и Пакистаном.

Отрывок, характеризующий Провинции Британской Индии

Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.