Гессен-Нассау

Провинция Гессен-Нассау Provinz Hessen-Nassau
Герб	Флаг
Страна:	Пруссия
Административный центр:	Кассель
Основан:	1868 год
Площадь:	15 699,3 км²
Население:	2 070 076 (1905) чел.

Гессен-Нaccay (нем. Hessen-Nassau) — прусская провинция, между Везером и Рейном, образованная по договору 7 декабря 1868 года из части земель, приобретённых Пруссией вследствие войны 1866 года. Разделена в 1944 году.

В её состав входили: часть курфюршества Гессен (кроме нескольких общин); герцогство Нассау (также за исключением некоторых частей); часть прежнего ландграфства Гессен-Гомбург, лежащая на правом берегу Рейна; местности, отошедшие в 1866 году от великого герцогства Гессен; область прежнего вольного города Франкфурта (кроме двух общин) и наконец отошедшие в 1866 году от Баварии нижнефранконские округа. К Гессен-Нассау принадлежали также графство Шаумбург, владение Шмалькальден и несколько мелких участков.

Территория провинции равнялась 15 682 км²; Население в 1890 году составляло 1664 тысяч, в том числе 70 % протестантов, 27 % католиков и 3 % евреев. По величине Гессен-Нассау — являлась наименьшей из прусских провинций, по числу жителей занимала 9-е место, по густоте населения — 4-е.

За исключением более низменных долин Майна и Рейна (между Ганау и Рюдесгеймом) и узкой долины Везера, Гессен-Нассау относился к среднегерманской возвышенности представляющей волнистую поверхность с многочисленными отдельными вершинами и более крупными горными массами, между которыми тянутся долины рек: Верры, Фульды, Кинцига, Нидды, Майна, Рейна и Лана. Климат вообще мягок, кроме горных и лесных местностей; почва, кроме Вестервальда и восточных округов, почти везде плодородна.

Сады, поля и виноградники занимали в 1887 году 6129 км², луга и пастбища — 1812 км², леса — 6272 км². Здесь возделывали всякого рода зерновой хлеб, из стручковых растении — особенно бобы, много табака, льна и овощей. Большое значение имело виноделие. Вся поверхность виноградников равнялась 3771 гектарам. Очень развито лесоводство; в лесах много дичи, реки обильны рыбой. Значительно также скотоводство. Развитию земледелия и лесоводства способствовал ряд различных сельскохозяйственных обществ; общее число их членов — 6700.

Важным источником доходов провинции являлись целебные источники: Швальбах, Гомбург, Кронталь, Соден, Висбаден, Эмс, Фахинген, Зельтерс и Шлангенбад. Большое количество воды некоторых источников (особенно Зельтерса) экспортировалось в различные страны. В Дитемюле и Неротале, близ Висбадена, в Иоганнисберге и Нассау были построены прекрасные водолечебные заведения. Каменный уголь добывался лишь в Шаумбурге (в 1888 году 4 307 920 ц), бурый уголь (3 668 720 ц) — повсюду. Гораздо большее значение имела добыча руд; в 1888 году было добыто 13 724 440 и железной руды, 336 824 цинковой, 267 560 свинцовой, 11 060 марганцовой, 468 200 ц медной, всего на 9,4 миллионов марок при 9865 рабочих.

Производство изделий из камня, мрамора и обожжённой глины, деревянных изделий, фруктового вина в долине Майна, шипучих вин в винодельных округах Нассау; бумагопрядильни, ткацкие и суконные фабрики, кожевенные заводы, фабрики бумаги и игральных карт, отливание шрифта, приготовление ювелирных, золотых и серебряных изделий и т. д. Важнейшие промышленные и торговые пункты: Франкфурт-на-Майне, Кассель, Ганау, Висбаден, Фульда, Лимбург.

Общая длина судоходных и водных путей провинции — 440 км; много железных дорог.

Из многочисленных ярмарок важнейшая — во Франкфурте-на-Майне.

Из учебных заведений первое место занимал основанный в 1527 году Марбургский университет; 13 гимназий, 4 реальных гимназии, 9 реальных школ, 15 реальных прогимназий, 6 учительских семинарий, несколько коммерческих и ремесленных школ, лесоводственные и сельскохозяйственные учебные заведения, заведения для глухонемых, акушерские училища и т. п. По отношению к народному образованию Гессен-Нассау занимала среди прусских провинций одно из первых мест.

В военном отношении Гессен-Нассау представляла собой 11-й армейский корпус.

Ссылки

• Гессен-Нассау // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Гессен-Нассау

– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.