Программа Нанна — Лугара

Программа совместного уменьшения угрозы (англ. Cooperative Threat Reduction Program, также программа Нанна — Лугара в честь сенаторов Сэмьюэла Нанна и Ричарда Лугара) — инициатива, реализуемая при участии DTRA (Агентства по уменьшению угрозы Министерства обороны США) с 12 декабря 1991 года в отношении России и стран СНГ. Заявленные цели программы:

• уничтожение ядерного, химического и других видов оружия массового поражения;
• транспортировка, хранение, вывод из эксплуатации и обеспечение эксплуатации оружия в связи с его уничтожением;
• установление контролируемых мер предосторожности, препятствующих распространению оружия;
• предотвращение нежелательного использования опыта и знаний в области создания вооружений;
• обеспечение процесса демилитаризации оборонных отраслей промышленности и конверсии военных возможностей и технологий;
• расширение контактов между США и странами СНГ по военным вопросам.

В рамках программы в период с 1991 по 2012 год, по официальным данным США, было выделено 8,79 млрд долларов. На эти деньги России, Украине, Казахстану и Белоруссии предоставлялось оборудование, услуги и консультации. Также проводился контроль американскими специалистами, чтобы выделяемое оборудование и технологии использовались только для ликвидации оружия.

Критики программы отмечали, что значительная часть средств, выделяемых по программе, тратилась на заказы американским подрядчикам и консультантам, а американские специалисты в ходе инспекций могли получить доступ к секретной информации.

Результаты программы

На октябрь 2012 за время действия программы, по информации с сайта Ричарда Лугара, деактивировано 7610 ядерных боеголовок (план к 2017 году — 9265). Уничтожены:

• 902 межконтинентальные баллистические ракеты,
• 498 шахтных пусковых установок,
• 191 мобильная пусковая установка,
• 33 атомные подводные лодки,
• 684 баллистических ракет подводных лодок,
• 906 ракет класса «воздух-земля» с ядерными боеголовками,
• 155 бомбардировщиков,
• 194 ядерных испытательных туннеля.

Также произведено 590 перевозок ядерного оружия железнодорожным транспортом, улучшена безопасность на 24 хранилищах ядерного оружия, построено и снабжено 39 станций мониторинга биологических угроз. Украина, Казахстан и Белоруссия стали странами, не обладающими ядерным оружием.

В то же время российские специалисты отмечали, что значительная часть МБР и БРПЛ ликвидировалась за счёт России:

несмотря на значительное содействие со стороны США, большая часть /стратегических наступательных/ вооружений на 1 января 2003 г. ликвидирована усилиями нашей страны за счет средств России

В рамках программы был создан Международный научно-технический центр (МНТЦ), который обеспечивал краткосрочное (1-3 года) финансирование проектов, в которых участвовало более 30 тысяч ученых и специалистов из научных учреждений СНГ, в том числе из учреждений Минатома (ВНИИЭФ, ВНИИТФ и др.), ранее занятых в разработке и испытаниях ОМУ и средств его доставки.

История

В ноябре 1991 года программа одобрена Конгрессом США.

17 июня 1992 подписано «Соглашение между Соединенными Штатами Америки и Российской Федерацией относительно безопасных и надёжных перевозок, хранения и уничтожения оружия и предотвращения распространения оружия» на 7 лет.

15-16 июня 1999 оформлен специальный протокол, который продлил срок действия Соглашения 1992 года ещё на 7 лет.

С марта 2002 по январь 2003 года финансирование программы было приостановлено США из-за подозрений, что Россия скрывает информацию о своём химическом и бактериологическом оружии.

В конце 2002 года был введён в эксплуатацию завод по уничтожению химического оружия (иприт, люизит) в посёлке Горный Саратовской области. Он создавался при участии Германии.

В мае 2009 был открыт завод по уничтожению химического оружия (в том числе зарина и V-газов) в городе Щучье Курганской области. Около трети стоимости завода, почти 1 млрд долларов, было предоставлено в рамках программы Нанна — Лугара.

В октябре 2012 года Россия решила, что не будет продлевать действие соглашения «без существенного пересмотра его условий».

16 июня 2013 года истекли текущие договоренности по программе.

17 июня 2013 года президенты России и США обсудили изменения по вопросам сотрудничества, начатого в рамках программы Нанна — Лугара, и заключили новое соглашение. В нём, по сравнению с исходной программой, было уменьшено количество совместных проектов (исключены вопросы ликвидации МБР, уничтожения химоружия, ядерной безопасности АЭС и работы по физической защите боеголовок) и значительно ограничен доступ американских инспекторов. Данное соглашение основано на рамочном соглашении от 2003 года о многосторонней ядерно-экологической программе РФ и дополнении к нему от 14 июня 2013 года.

См. также

• Переговоры об ограничении стратегических вооружений
• Ядерное разоружение
• Мегатонны в мегаватты (ВОУ-НОУ) — программа по разубоживанию оружейного урана из советских боеголовок в топливо для АЭС США

Ссылки

• [lugar.senate.gov/nunnlugar/ Страница программы Нанна-Лугара] на сайте сенатора Ричарда Лугара
• Kenneth Luongo and William Hoehn, [thebulletin.metapress.com/content/q23737g374xr6236/?p=a4a97330070b42b69e3ce037224b5305&pi=0 «An ounce of prevention»], [thebulletin.org Bulletin of the Atomic Scientists], March/April 2005. Discusses disagreements between U.S. and Russian officials, which the authors argue is undermining cooperative threat reduction programs.

Отрывок, характеризующий Программа Нанна — Лугара

– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.