Прогул (в школе)

Прогулы — намеренный пропуск детьми занятий в образовательном учреждении без уважительных причин.

От неявки на работу, службу и других прогулов, совершаемых правоспособными гражданами, прогулы школьников отличаются тем, что субъектами являются дети — личности, недееспособные (или ограниченно дееспособные) по закону.

Постановка проблемы

СССР и постсоветское пространство

«Российская педагогическая энциклопедия» исключила проблематику прогулов из списка тем, заслуживающих специального рассмотрения: словарной статьи «прогулы» в ней нет. Здесь в статье «Правонарушения» И. П. Башкатов рассматривает прогулы односторонне, в ряду проступков, которые, «в отличие от преступлений, наносят вред, не содержащий опасности для устоев общества в целом», приводя в пример «прогулы, опоздания, появление на работу или учёбу в нетрезвом виде и др.». Тем самым автор предлагает педагогам ставить прогулы школьников в один ряд с прогулами производственными (субъектами которых являются правоспособные граждане), и рассматривает школьников-прогульщиков только как объект, с которым надлежит бороться исключительно репрессивными (то есть основанными на административном воздействии, прямо или косвенно основанном на законе) мерами: «по законодательству … несут общую дисциплинарную ответственность по правилам внутр. трудового или уч. распорядка предприятия, уч. заведения и т. п.…. Взыскания за дисциплинарную ответственность: замечание (постановка на вид), выговор, строгий выговор, … увольнение, исключение из уч. заведения».

В постсоветское время правовое пространство в России пополнилось рядом законов и разработанных на их основе подзаконных норм, которые позволяют рассматривать детей, прогуливающих школы, как правонарушителей и, последовательно применяя к ним и их родителям меры административного воздействия, в конечном счёте исключать таких детей из школы. В таких случаях школа, как коллектив педагогов, инициирующий исключение ученика, косвенно подтверждает свою неспособность осуществлять воспитательный процесс; закон позволяет ей снимать с себя ответственность за дальнейшее воспитание конкретного ребёнка, а последний, оказываясь вне школы, оказывается в полной мере под воздействием неформального воздействия со стороны «улицы» и формального — со стороны правоохранительных органов. В статье 13 закона РФ «Об образовании» от 10.07.1992 № 3266-1 (ред. от 13.02.2009) говорится, что в Уставе образовательного учреждения в обязательном порядке должны быть закреплены порядок и основания отчисления обучающихся и воспитанников.

Отчисление ученика из школы за прогулы возможно, если согласно Уставу школы прогулы являются грубым нарушением устава. В уставах школ прогулы (а также систематическое опоздание на уроки) ставятся в один ряд с такими грубыми нарушениями, как «драки, угрозы, запугивание, вымогательство, нанесение травм, хамство, грубость (словесная и физическая),… воровство, порча имущества школы, учеников, работников и посетителей, курение, употребление спиртных напитков, наркотиков…», при этом само понятие «грубое нарушение устава» также регулируется не законом, а самим Уставом школы.

Вместе с тем современная педагогика подчёркивает, что упор на административные методы борьбы с детьми-прогульщиками является со своей стороны элементом «психологического насилия над ребёнком в образовательной среде», современные учёные-педагоги рассматривают эту проблему прежде всего как общий сбой процесса психологической адаптации в школьной образовательной среде.

Исходя из того, что «ни один ребёнок не рождается на свет ленивым», и «школьная фобия» есть лишь сигнал об утрате побуждения, психологи группируют следующие факторы, выявление которых служит отправной точкой профилактики прогулов:

а) ребёнок хочет учиться, но не удовлетворён процессом или программой («скучно»);

б) ребёнок хочет учиться, но подвергается психологическому (и даже физическому) насилию со стороны учителей и учеников, боится их насмешек и нападок («страшно»);

в) семейные неурядицы — широкий спектр причин на стороне семьи (от компенсаторики после всю ночь длившихся скандалов до физического насилия со стороны родителей и пр.).

Европа, Америка

В некоторых странах эта проблема считается очень значимой и к борьбе с ней прикладываются большие усилия. Так, например, в Малайзии создано специальное подразделение для борьбы с прогулами.

Очень серьёзно к борьбе с прогулами подходят в США. Там родителей прогульщиков могут привлечь к ответственности в виде штрафа и даже короткого заключения под стражу. В США у всех школьников есть специальное удостоверение, независимо от того, посещают они частную или публичную школу. В борьбе с прогулами участвует также и полиция. Полицейские часто проверяют детей и подростков, находящихся на улицах в учебное время.

Довольно интересный способ борьбы с прогулами существует в Ирландии, где с этой проблемой борются с применением СМС-оповещения родителей.

Прогулы и прогульщики в мировой культуре

Этимология

В английском языке представлен широкий набор словоформ, относящихся к прогульщикам. В Австралии прогуливание школы (англ. skipping school) также ещё называют англ. wagging, ditching, jigging, dogging или bludging. В Англии — англ. bunking (off), skiving или wagging, а в Ливерпуле есть особое словечко англ. sagging. В Уэльсе прогуливание школы — англ. mitching, wagging или on the knock; в Шотландии это называется англ. bunking (либо cutting) class, doggin, skiving, playing tickie или puggin; в Ирландии — англ. on the hop, on the bunk, mitching, scheming или dossing. В США и Канаде словообразующей основой сленга, относящегося к прогульщикам, может являться англ. hookey (схожее с хоккей), например англ. playing hookey, а также производные от глаголов «пропускать» (skip) и «урезать» (cut): англ. skipping, cutting class, или просто cutting. Помимо этого, используются и другие отглагольные существительные: англ. ditching, dipping, jigging, sluffing. На сленге в ЮАР это англ. bunking, skipping или jippo. На Ямайке — англ. skulling, в Гайане — англ. skulking. В государстве на островах Антигуа и Барбуда прогуливание — англ. skudding, а в Тринидаде и Тобаго — англ. breaking biche. В Малайзии и Сингапуре прогуливать школу — англ. fly, а в Малайе — ’ponteng’ или просто ’pon’.

День прогульщика в разных странах

В Польше день весеннего равноденствия (в фенологии стран севера Европы считается первым днём весны) 21 марта — неофициальный повод для школьников если не «прогуливать», то, по крайней мере, в «День прогульщика» (польск. Dzień Wagarowicza) имитировать прогул, придя в школу. В США и Канаде «День прогульщика» (англ. Senior Skip Day) имеет свои традиции и дату проведения для разных школ. В Литве день прогульщика неофициально отмечается 20 марта во всех школах страны.

Кино и литература

В 2008 году в США вышла кинокомедия «День прогульщика» (англ. «Senior Skip Day»), получившая в русском прокате, за неимением культурологического эквивалента, описательное название «Выпускной угар или День самоуправления».

См. также

• Прогул

Ссылки

• [mon.gov.ru/dok/fz/obr/3988/ Об образовании. Закон РФ от 10 июля 1992 г. №3266-1]. Официальный сайт Министерства Образования и Науки РФ. Проверено 20 июня 2011. [www.webcitation.org/67eSfiUoa Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].
• Роберт Т. Байярд, Джин Байярд. [lib.ru/KIDS/podrostok.txt Ваш беспокойный подросток. Практическое руководство для отчаявшихся родителей. Пер. с англ. А.Б.Орлова.]. — М.: Семья и школа, 1995. — ISBN 5-902357-68-3, ISBN 978-5-902357-68-1.

Отрывок, характеризующий Прогул (в школе)

– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?