Продавец дождя (фильм)
| Продавец дождя | |
| The Rainmaker | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Хэл Б. Уоллис |
| Автор сценария |
Н. Ричард Нэш (сценарий и пьеса) |
| Оператор |
Чарльз Лэнг мл. |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Hal Wallis Productions, |
| Длительность |
121 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Продавец дождя» (англ. The Rainmaker) — американская мелодрама режиссёра Джозефа Энтони (1956), поставленная по одноимённой пьесе Н. Ричарда Нэша. В ролях — ведущие голливудские звёзды тех времён.
Две номинации на премию «Оскар» за актёрскую работу Кэтрин Хепбёрн и музыку Алекса Норта. Слоган фильма: «Это рассказ о Магии, которая происходит с женщиной, когда она встречает мужчину!».
Сюжет
В расположенном в охваченной засухой сельском городке на Западе Америки в эпоху депрессии проживает семья старого фермера Карри. Его дочь Лиззи ведёт хозяйство в доме отца, где вместе с ними живёт двое сыновей Карри. На ранчо крупного рогатого скота, принадлежащего семье, уже который месяц бушует засуха. Помимо тревог и забот об умирающих животных, старика-отца беспокоит, что его уже далеко не юная дочь остаётся одинокой и не может найти себе подходящего мужа. Она только что вернулась из поездки, предпринятой в надежде, что она выйдет замуж. Появление очаровательного мошенника по имени Билл Старбак, обещающего вызвать дождь за плату в 100 долларов, оказывает волнующее влияние на всю семью, а Лиззи позволяет взглянуть на себя и окружающий мир совершенно по-новому.
В ролях
- Берт Ланкастер — Билл Старбак, известный как Билл Смит, Билл Харли и Торнадо Джонсон
- Кэтрин Хепбёрн — Лиззи Карри
- Ллойд Бриджес — Ноа Карри
- Эрл Холлиман — Джим Карри
- Кэмерон Прад’Хомме — Х. К. Карри
- Уэнделл Кори — помощник шерифа Дж. С. Файл
- Уоллес Форд — шериф Ховард Томас
- Ивонн Лайм — Снуки Магуайр
Съёмочная группа
- Режиссёр — Джозеф Энтони
- Продюсеры — Хэл Б. Уоллис, Пол Натан
- Сценарист — Н. Ричард Нэш
- Оператор — Чарльз Лэнг мл.
- Композитор — Алекс Норт
- художники-постановщики — Хэл Перейра, Уолтер Х. Тайлер
- художник по костюмам — Эдит Хэд
История создания
В начале 50-х годов XX-го века американский драматург Н. Ричард Нэш написал пьесу «Продавец дождя» (англ. «The Rainmaker»), премьера которой состоялась в 1954 году в Нью-Йорке. Режиссёром театральной постановки был Джозеф Энтони. Театральный успех был настолько впечатляющим, что вскоре на Бродвее был поставлен мюзикл «110 в тени» (англ. «110 in the Shade»). После аншлагов на Бродвее, голливудский продюсер Хэл Б. Уоллис приобрел у драматурга права на экранизацию, с условием, что Н. Ричард Нэш сам напишет киносценарий, а режиссёром фильма станет все тот же Джозеф Энтони. И ещё одно условие было предусмотрено в контракте на экранизацию — в главных ролях должны быть задействованы актеры «Класса „А“», то есть — голливудские звёзды.
Хэл Б. Уоллис (на тот момент — один из самых влиятельных кинопродюсеров Голливуда) недолго уговаривал прославленную Кэтрин Хепберн, потому что она была в восторге и от бродвейского мюзикла, и от киносценария. Остальной актерский кастинг проводился «под Хепберн» (с её письменного согласия).
Художником по костюмам на кинокартине была Эдит Хэд — самая титулованная женщина за всю историю Голливуда. На тот момент она награждалась премией «Оскар» уже 6 раз (за всю карьеру — 8 Оскаров).
Награды
- Лучшая женская роль — Кэтрин Хепбёрн — номинация
- Лучший саундтрек к драматическому или комедийному фильму — Алекс Норт — номинация
- Лучшая мужская роль второго плана (Эрл Холлиман) — награда
- Лучший драматический фильм — номинация
- Лучшая мужская роль в драматическом фильме (Берт Ланкастер) — номинация
- Лучшая женская роль в драматическом фильме (Кэтрин Хепбёрн) — номинация
Премия Гильдии сценаристов США (1957):
- Лучший сценарий американского драматического фильма (Н. Ричард Нэш) — номинация
- Лучшая иностранная актриса — Кэтрин Хепбёрн — номинация
Напишите отзыв о статье "Продавец дождя (фильм)"
Ссылки
- «Продавец дождя» (англ.) на сайте Internet Movie Database
Отрывок, характеризующий Продавец дождя (фильм)
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.
Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
