Проект «Эксельсиор»
Проект «Эксельсиор» (название происходит от латинского слова «excelsior», означающее «всё выше») — серия высотных парашютных прыжков со стратостата, совершенных капитаном ВВС США Джозефом Киттингером в 1959 и 1960 гг. для испытания многоступенчатой парашютной системы. В проекте Киттенгер установил мировые рекорды высоты и продолжительности парашютного прыжка и самую высокую скорость, достигнутую человеком в свободном падении, оставшимся после этого в живых.
Содержание
История
До прыжков
В связи с тем, что в 1950-е характеристики реактивных самолетов стали быстро прогрессировать, военные силы США стали волноваться о безопасности пилотов, которым придется катапультироваться на больших высотах. Тесты на манекенах показали, что при свободном падении пилот вошёл бы в штопор с вращением до 200 оборотов в минуту, что могло бы быть смертельным.
Проект Эксельсиор начат в 1958 году, чтобы разработать парашютную систему, которая позволила безопасно приземляться после катапультирования с больших высот. Френсис Беапре, техник на базе Wright-Patterson AFB, что находится в штате Огайо, разработал многоступенчатую парашютную систему. В неё входит маленький стабилизатор, который предотвратит неконтролируемые вращения на больших высотах, и главный парашют, что должен открываться на маленьких высотах. Система включала в себя таймер и альтиметр, который автоматически раскрывал оба парашюта на верной точке высоты.
Чтобы испытать эту парашютную систему, администрация базы Wright-Patterson AFB построила 61-метровый воздушный шар, наполненный гелием, вместимостью около 3 миллионов кубических футов (85 тыс. м³) который бы смог поднять открытую гондолу и а в стратосферу. Киттингер, главный испытатель проекта, сделал три тестовых прыжка. Киттингеру приходилось надевать полный высотно-компенсирующий костюм, вдобавок к дополнительным слоям одежды для защиты от холода на больших высотах и парашютной системе. Вес оборудования и костюма примерно составлял вес самого Киттингера.
Первый тест
Первый тестовый прыжок «Эксельсиор I», был совершен 16 ноября 1959 года. Киттингер поднялся на высоту 23 300 метров и совершил прыжок с парашютом[1]. Во время этого прыжка стабилизирующий парашют раскрылся раньше времени, обвязался вокруг шеи Киттингера, из-за чего Киттингер вошел в штопор, вращаясь со скоростью 120 оборотов в минуту. Киттингер потерял сознание, однако выжил благодаря автоматическому открытию основного парашюта на высоте 3 тыс. метров.
Второй тест
Несмотря на то что Киттингер чуть не погиб во время первого прыжка, следующий прыжок «Эксельсиор II», он совершил уже через 3 недели. 11 декабря 1959 года Киттингер совершил прыжок с высоты 22 800 метров, пролетев в свободном падении 17 тыс. метров, после чего он раскрыл основной парашют[1].
Третий тест
Третий и завершающий прыжок «Эксельсиор III» был совершен 16 августа 1960 года. Во время подъема правая перчатка в скафандре Киттингера разгерметизировалась, из-за чего он стал испытывать боли от отморожения. Несмотря на это Киттингер продолжил подъём, пока не достиг 31 333 метров[2].
Подъем на такую высоту занял один час и 31 минуту, превзойдя прошлый рекорд в 30 942 метра, установленный Девидом Симонсом в 1958 году, в рамках проекта «Project Manhigh». Киттингер продержался на этой отметке 12 минут, после чего совершил прыжок.
Малый стабилизирующий парашют успешно раскрылся и Киттингер снижался таким образом 4 минуты и 36 секунд[2]. Он раскрыл основной парашют на высоте 5 330 метров и успешно приземлился в пустыне Нью Мексико. Общее время прыжка составило 13 минут 45 секунд, при этом был установлен мировой рекорд самого высокого прыжка с парашютом[3]. Во время прыжка Киттингер развил максимальную скорость 988 км/ч, часть прыжка проходила при температуре окружающей среды −70 °C.
Результат
Результаты прыжков Киттингера доказали, что возможно безопасно катапультироваться на больших высотах при дозвуковых скоростях и безопасно приземлиться. Президент Дуайт Дэвид Эйзенхауэр наградил Киттингера в 1959 году трофеем Хэрмона за его работу в Эксельсиоре[4]. Так же, Киттингер получил крест лётных заслуг, награду J. J. Jeffries, Парашютную Медаль Лео Стивенса, и награду Wingfoot Lighter-Than-Air Society.
В популярной культуре
Музыкальная группа Boards of Canada использовала документальные кадры прыжка для клипа к их песне 'Dayvan Cowboy'.
В последней серии второго сезона сериала Skins, историю Киттингера и прыжок проекта Эсельсиор III использовалась в поминальной речи о Крисе.
Напишите отзыв о статье "Проект «Эксельсиор»"
Примечания
- ↑ 1 2 Timothy R. Gaffney. Kittinger's long, lonely leap, Dayton Daily News (12 августа 2002), стр. B1.
- ↑ 1 2 Jeffrey S. Hampton. 'Hero of Aviation' speaks about record-setting free fall, The Virginian-Pilot (15 декабря 2003), стр. Y1.
- ↑ Tim Friend. Out of thin air His free fall from 32 km (20 mi) put NASA on firm footing, USA Today (18 августа 1998), стр. 1D.
- ↑ [select.nytimes.com/gst/abstract.html?res=F10B1EF7395A1A7A93C1A9178CD85F448685F9 2 Air Force Pilots Win Harmon Prizes] (англ.) — New York Times, July 3, 1960.
Ссылки
- [www.nationalmuseum.af.mil/factsheets/factsheet.asp?id=562 Страничка проекта Эксельсиор Национального Музея ВВС США]
- [stratocat.com.ar/fichas-e/1959/HMN-19591116.htm Детали прыжка Эксельсиора I]
- [stratocat.com.ar/fichas-e/1959/HMN-19591211.htm Детали прыжка Эксельсиора II]
- [stratocat.com.ar/fichas-e/1960/HMN-19600816.htm Детали прыжка Эксельсиора III -Большой Прыжок-]
- [www.rb-29.net/HTML/27JoKittinger/27StysJoeKittinger.html Интервью с Джозефом Киттингером]
- [www.youtube.com/watch?v=A2zKARkpDW4 клип группы Boards of Canada «Dayvan Cowboy», содержащий съемки одного из прыжков]
- [www.youtube.com/watch?v=1n2AICdVv3g The Highest Step — video]
- [www.youtube.com/watch?v=gWVEGLJBjbU Лейтенант Джозеф Киттенгер на встрече Кирчер сообщества — часть первая — содержащая дополнительные кадры проекта Эсельсиор]
- [www.youtube.com/watch?v=8qZzEMoTlMI Лейтенант Джозеф Киттенгер на встрече Кирчер сообщества — часть вторая]
- [www.youtube.com/watch?v=BqUG4DcqYFc Лейтенант Джозеф Киттенгер на встрече Кирчер сообщества — часть третья]
- [www.directart.co.uk/mall/more.php?ProdID=4661 Эксельсиор III — длинный и одинокий прыжок рисунок Стюарта Брауна]
Отрывок, характеризующий Проект «Эксельсиор»
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
