Прозоров, Михаил Михайлович

Михаил Прозоров
Основные сведения
Страна	Российская империя
Дата рождения	30 октября 1860(1860-10-30)
Место рождения	Вюрцбург, Германия
Дата смерти	1914(1914)
Работы и достижения
Работал в городах	Вильнюс
Архитектурный стиль	модерн, неоклассицизм, историзм, мавританский стиль

Михаил Михайлович Прозоров (30 октября 1860 года, Вюрцбург, Германия — 1914 год) — русский архитектор, автор многих зданий в Литве, и в частности, в Вильнюсе, член Императорского технического общества.

Закончил реальное училище в Вильне, высшее образование получил в Институте гражданских инженеров в Санкт-Петербурге в 1883 году.

Архитектура

Михаил Прозоров осуществлял надзор за строительством Дворца правосудия в Вильнюсе на Георгиевском проспекте (пр. Гедиминаса 40; 1899), построенного по проекту архитектора Василия Прусакова. Впоследствии он приобрёл известность, проектируя общественные здания, которые одновременно отражают дух модернизма и монументального классицизма. В 1890 году Михаил Прозоров был назначен главным архитектором православной епархии в Литве. Он является автором более 50 зданий в Вильнюсе, в том числе следующих зданий:

• православный Храм в честь иконы Пресвятой Богородицы «Знамение» в Вильнюсе на Зверинце (1903) — величественный многокупольный храм в русско-византийском стиле
• Здание Академии наук Литвы (ранее — Русский государственный банк; проспект Гедиминаса 3; 1906—1909), которое носит отчётливые черты архитектуры историзма. Поскольку Михаил Прозоров был знатоком новейших металлических и железобетонных конструкций, в этом здании он без дополнительных опор перекрыл расположенный в глубине здания зал площадью в 440 м² железобетонным сводом эллиптической формы. Впервые в Вильне при возведении этого строения использовались железобетонные эллипсовидные арки. Основной его достопримечательностью являлся операционный зал, высота которого от пола до потолка составляет 7,5 метров. Гордостью вестибюля банка когда-то была лестничная развязка с мраморными ступенями, ведущими на первый этаж здания и в его цокольную часть.
• Караимская кенасса в Вильнюсе (улица Любарто 6; 1911—1912), выполненная в мавританском стиле.
• Парфюмерный магазин Сегаля (проспект Гедиминаса 5; 1913), который носит черты виленского модерна.
• Здание Купеческого клуба (Торгово-промышленная палата; проспект Гедиминаса 35/1; 1913). На первом его этаже разместились шесть магазинов, на верхнем — клубные комнаты и зал заседаний. Внутренние интерьеры и фасады дома были решены в стиле неоклассицизма. Оригинальный внешний вид ему придали окна разных размеров и форм, а также лепнина по наружным стенам. В советское время в этом здании размещался Вильнюсский горисполком, затем городское Архитектурное управление.

• Здания, созданные Михаилом Прозоровым
• Lithuanian Academy of Sciences in Vilnius1 .JPG

  Главный фасад здания Академии наук Литвы

• Lietuvos mokslu akademija.JPG

  Здание Академии наук Литвы

• Karaite Kenesa Vilnius.jpg

  Караимская кенасса в Вильнюсе

• Karaite Kenassa in Vilno 5.png

  Кенасса в Вильно (план)

• Karaite Kenassa in Vilno 4.png

  Кенасса в Вильно (план)

• Znamenskaya cerkov Vilnius.JPG

  Храм Знамения Пресвятой Богородицы в Вильнюсе

• Znamenska vilnius interior.JPG

  Интерьер церкви в честь иконы Пресвятой Богородицы «Знамение» в Вильнюсе

• Znamenskaya church in Vilnius 2.JPG

  Храм Знамения Пресвятой Богородицы в Вильнюсе

Общественная деятельность

Прозоров принимал активное участие в жизни русского общества в Вильнюсе, а в 1901—1914 годах занимал пост старейшины местного горсовета. Также он был активным членом Виленского промышленно-купеческого Общественного собрания, известного также под названием Купеческого клуба, объединявшего в своих рядах наиболее деятельных предпринимателей.

Литература

• Jackiewicz M. (red.), [books.google.com/books?id=AAIjAQAAIAAJ&dq=prozorow&ei=ictuS4SGIKigygTZreiCDg&hl=ru&cd=2 Encyklopedia Ziemi Wileńskiej: tom 4. Architektura. Dzieła i twórcy od XVI w. do 1945 r.], Towarzystwo Miłośników Wilna i Ziemi Wileńskiej Bydgoszcz 2006, ISBN 83-87865-54-0.

Ссылки

• [www.kolos.lt/content/view/145/27/ Живой колос — НАШ ГЛАВНЫЙ ПРОСПЕКТ]
• [www.kolos.lt/images/stories/prozorov-1.jpg Фото Михаила Прозорова]

Отрывок, характеризующий Прозоров, Михаил Михайлович

Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.