Прокопюк, Николай Архипович

Николай Архипович Прокопюк
Дата рождения	7 июня 1902(1902-06-07)
Место рождения	с. Самчики, Каменец-Подольская губерния; ныне Староконстантиновский район, Хмельницкая область
Дата смерти	11 июня 1975(1975-06-11) (73 года)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пограничные войска
Годы службы	1920—1950
Звание	полковник
Командовал	партизанским отрядом
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	с 1950 года

Николай Архи́пович Прокопю́к (7 июня 1902, с. Самчики, Каменец-Подольская губерния — 11 июня 1975, Москва) — руководитель партизанского соединения «Охотники» во время Великой Отечественной войны, полковник, Герой Советского Союза (5.11.1944).

Биография

Родился 7 июня 1902 года на Волыни, в селе Самчики Каменец-Подольской губернии Российской империи (ныне Староконстантиновский район, Хмельницкая область, Украина).

Юному Николаю сразу же после окончания церковно-приходской школы пришлось наниматься на сельскохозяйственные работы к помещику. В 1916 году, самостоятельно подготовившись, он экстерном сдал экзамен за шесть классов мужской гимназии.

После революции Николай работал на заводе в слесарном и токарном цехах. В шестнадцать лет добровольно вступил в вооружённую дружину завода. Сначала он оборонял завод, а в 1919 году участвовал в восстании против белополяков. Затем воевал в Красной Армии, в 8-й червоно-казачьей дивизии.

В 1921 году Николая Прокопюка, как опытного бойца, направляют на работу в органы госбезопасности. Он становится сотрудником Шепетовского окружного отделения ГПУ, принимает непосредственное участие в уничтожении диверсионно-террористических банд, которые засылались польской разведкой на нашу территорию. В 1923 году Николая Прокопюка «за беспощадную борьбу с контрреволюцией» наградили почётным именным оружием. Через год молодого чекиста направили на работу в пограничные войска. В течение семи лет Николай Прокопюк находился на разведывательной работе в погранвойсках: сначала в Славутском, а затем в Могилёвском погранотрядах.

С 1935 года Прокопюк — сотрудник советской внешней разведки. В 1937—1938 годах он принимал активное участие в борьбе против фашистского режима в Испании, за что был награждён орденом Красного Знамени.

В годы Великой Отечественной войны Николай Прокопюк находился в тылу немецко-фашистских оккупантов, был командиром разведывательно-диверсионного отряда НКВД «Охотники», действовавшего вначале в западных районах Киевской области, а затем в Цуманьских лесах. Его отряд провёл более двадцати боёв с фашистскими карателями.

В 1944 году отряд Прокопюка и действовавшие рядом с ним партизанские отряды были окружены немецкими карателями. Прокопюк принял на себя командование партизанским соединением. В ходе тяжёлых продолжительных боёв партизаны и разведчики нанесли противнику большой урон. Вражеское кольцо было прорвано, и партизанское соединение вырвалось из окружения. Под командованием Прокопюка партизаны и его группа прошли с боями более 300 километров.

В борьбе с немецко-фашистскими захватчиками Н. А. Прокопюк проявил себя способным командиром, сочетавшим высокое воинское мастерство, личное бесстрашие, волю к победе. За образцовое выполнение специальных заданий в тылу противника и проявленные при этом отвагу и героизм 5 ноября 1944 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Разведчик был награждён двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени и многими медалями, а также восемью иностранными орденами.

После войны Н. А. Прокопюк несколько лет возглавлял один из отделов Советской военной администрации в Германии. В 1950 году в звании полковника вышел в запас по болезни. До конца своих дней активно занимался общественной деятельностью.

Скончался Николай Архипович Прокопюк 7 июня 1975 года в Москве. Прах находится в колумбарии Новодевичьего кладбища.

Награды

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 5 ноября 1944 года за успешное выполнение боевых заданий командования и организацию партизанского движения на Украине присвоено звание Героя Советского Союза (медаль «Золотая Звезда» № 4514).

Награждён двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями.

Память

• Его именем названа улица в городе Староконстантинов Хмельницкой области Украины.
• В родном селе Самчики установлен памятник, а в доме, где он жил, открыт музей.

См. также

Битва на Порытом взгорье

Литература

• [archive.is/NCQLc Великая Отечественная война 1941—1945. Энциклопедия] / под ред. М. М. Козлова. — М.: Советская энциклопедия, 1985. — С. 584. — 500 000 экз.
• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.
• Николаев А. Н. Чекисты (сборник). — М.: Молодая гвардия, 1987. − 415 с. — (ЖЗЛ). — 200000 экз.
• Антонов В. С., Карпов В. Н. Разведчики… — М.: Молодая гвардия, 2004. ISBN 5-235-02711-6.
• Цибулькин В. В., Рожен М. Л., Веденеев Д. В. и другие. Очерки истории разведки субъектов государственности на территории Украины — К.: Пресса Украины, 2011. — 536с. — (ББК 67Ю9 (4 Укр) 301.162) — ISBN 978-966-472-099-8 — 3000 экз.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=2484 Прокопюк, Николай Архипович]. Сайт «Герои Страны».

• [nvo.ng.ru/spforces/2002-08-02/7_commander.html Статья в «Независимом военном обозрении»].

Отрывок, характеризующий Прокопюк, Николай Архипович

В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.