Промысел

Запрос «промыслы» перенаправляется сюда; о «промысле Божием» см. Промысл Божий.

Про́мысел — занятие с целью получения выгоды каким-либо делом в объёме, который может обеспечить, полностью или частично, доход, необходимый для жизни занимающегося промыслом и его семьи. Промыслом можно заниматься в одиночку или группой, которая чаще называется артелью, или, что встречается реже, бригадой. «Промышлять» — означает «заниматься каким—либо промыслом». Промыслы по характеру своей деятельности можно подразделить на те, в которых производится что-либо и те, в которых добывается что-либо, созданное природой. Производственные промыслы обыкновенно называются ремёслами, а вторые зовутся либо «добычей» либо, в каждом конкретном случае имеют своё специфическое название.

До революции в России любую временную работу крестьян вне места жительства называли отхожим промыслом.

Также промыслом, или, чаще, промыслами, называют промышленные предприятия (или сеть предприятий) добывающего типа.

Термин «промысел» тесно связан с термином «ремесло», но в отличие от ремесла, промысел бывает связан с добыванием чего-либо.

С целью увеличения объёмов производства в какой либо артели, её могли экономически поставить под контроль или приобрести в собственность один или несколько хозяев и тогда артель перерастала в фабрику или в завод. С появлением в каком-либо ремесле всё большего количества сложных и энергоёмких машин и механизмов, и, особенно, с привлечением достижений науки, промысел перерастал в промышленность. Наличие сложных и многочисленных машин и механизмов и наукоёмких процессов — именно та грань, за которой кончается промысел и начинается промышленность. Примером здесь может служить превращение в XIX веке в России Ива́нова, ранее типичной слободы, состоящей, в основном из ткацких артелей, в город с большим количеством ткацких фабрик. Далее, с большим применением современных, научно обоснованных процессов, Иваново стал центром текстильной промышленности в России. Вот некоторые другие примеры «эволюции» промыслов в промышленность с возрастанием объёмов производства, усложнением и увеличением количества используемого оборудования и с привлечением науки:

• сапожный промысел превратился с годами в обувную промышленность,
• ткацкий и прядильный промыслы стали предшественниками текстильной промышленности,
• кузнечный промысел стал прародителем целого ряда промышленностей, связанных с обработкой металлов.

Тем не менее, многие ремёсла продолжают существовать наряду с рождёнными ими промышленностями, создавая профессиональную среду, из которой рекрутируется масса специалистов в соответствующую промышленность. Так, например, высококвалифицированные столяры или сапожники используют свой потенциал в мебельной, или в обувной промышленностях. Промыслы, связанные с добычей обыкновенно имеют собственное название. Сюда относятся:

• охота (промысел зверя или пушнины),
• рыболовство (промысел рыбы),
• старательство (промысел золота),
• шишкобой (промысел кедровых орехов),
• китобойный промысел,
• бельковый промысел,
• добыча мумиё,
• добыча ценных диких таёжных растений на Дальнем Востоке (женьшень, маралий корень), а также сбор и заготовка диких лекарственных растений,
• сбор лесных ягод и грибов.

Среди них немало сезонных или тех, которыми занимаются побочно от другого основного вида деятельности или тех, которые распространены в ограниченной местности.

Примером того, как добыча постепенно переросла в более сложный промысел, может служить бортничество, которое переросло в пчеловодство. Непроизводственные промыслы также могут эволюционировать и в промышленность. Примером этому может служить золотодобывающая промышленность, которая была порождена старательством, и теперь почти полностью вытеснила его. Если, по мере своего развития, промысел или ремесло повышает свой эстетический аспект, и его продукция, не теряя своей утилитарности, приобретает всё большую художественную ценность, то такое ремесло может называться прикладным искусством. Сюда можно отнести:

• плетение кружев
• производство игрушек (лаковых и керамических)
• ковроткачество
• золотошвейное ремесло,

а также производство любых других изделий (одежды, обуви, посуды, мебели), где доминирующим фактором, по крайней мере, в ценообразовании, является внешний вид и отделка изделий, а не их возможность служить по своему прямому назначению. Иногда наряду с термином прикладное искусство применяется термин народный промысел. Некоторые ремёсла «балансируют» на грани между промышленностью и ремеслом. Это происходит в силу значимости человеческого фактора. Сюда следует отнести ювелирную промышленность, в которой ювелир мало чем отличается от златокузнеца. Также сюда можно отнести обработку драгоценных, полудрагоценных и поделочных камней. И сюда же относится производство музыкальных, в первую очередь струнных смычковых и щипковых инструментов. Подавляющее количество промыслов старо, как сама история цивилизации. Но, тем не менее, пример возникновения нового промысла в недавнем прошлом в СССР привести можно. Это так называемая шабашка или шабашничество. Промыслы (как ремёсла, так и виды добычи) могут подразделяться по времени возможности ими заниматься на постоянные и сезонные. Если для занятия каким — либо промыслом требовалось на это время перебраться в другую местность, то такие промыслы назывались отхожими промыслами.

См. также

• Промысл Божий
• Промышленник
• Промышленность
• Народные художественные промыслы

Отрывок, характеризующий Промысел

– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.