Прончищева, Татьяна Фёдоровна
Поделись знанием:
Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
| Татьяна Фёдоровна Прончищева | |
 | |
| Супруги Прончищевы. Скульптурная реконструкция С. А. Никитина | |
|---|---|
| Род деятельности: |
первая женщина—полярный исследователь |
| Дата рождения: |
до 1713 |
| Место рождения: |
село Березово, Алексинский уезд |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Супруг: | |
Татьяна Фёдоровна Про́нчищева (также Мария Прончищева; в девичестве — Кондырева; до 1713 года,[1] село Березово Алексинского уезда — 12 [23] сентября 1736 года, Таймыр) — первая женщина—полярный исследователь Арктики,[1] участница Великой Северной экспедиции в составе Ленско—Енисейского отряда, жена руководителя отряда Василия Прончищева.
Долгое время из-за ошибки картографов её именем считалось Мария, а настоящее имя было неизвестно.
Содержание
Биография
Родилась в селе Березово Алексинского уезда (ныне Дубенского района Тульской области)[2][3] не позднее 1713 года[4] в семье стряпчего Фёдора Степановича Кондырева и его жены Василисы Петровны, в девичестве Нелюбовой. Имела брата Фёдора и сестру Анну. Её отец во время Северной войны охранял Петербург от нападений шведского флота, участвовал в строительстве верфей русского флота. После его смерти семья жила по одним данным в Березово[5], по другим — в 1721 году переехала на остров Котлин, где его отцу за заслуги перед государством ещё в августе 1712 года была предоставлена земля[6].
По одним данным Татьяна была знакома со своим будущим мужем с детства, так как усадьба отца Василия Прончищева располагалась неподалёку от Березово[5], по другим — они познакомились после переезда Кондыревых на Котлин[6].
20 мая 1733 года Татьяна и Василий в одном из родовых сел сыграли свадьбу, в июне переехали в Москву, а уже через несколько дней отправились в составе Великой Северной экспедиции в Сибирь.
Участие в экспедиции с мужем и смерть
Перед Ленско-Енисейским отрядом под руководством Василия Прончищева была поставлена задача исследовать и описать побережье Северного Ледовитого океана от устья Лены до устья Енисея.
К лету 1735 года в Якутске была построена дубель-шлюпка «Якутск», на которой отряд из 40 человек 25 августа 1735 года достиг устья реки Оленёк, где зазимовал из-за обнаруженной течи.
В августе 1736 года началось новое плавание и судно достигло Хатангского залива, а затем направилось вдоль восточного берега Таймыра на север, достигнув точки 77°25′ с.ш., но вскоре, из-за преградивших путь тяжёлых льдов, Прончищев был вынужден лечь на обратный курс и вернуться к зимовью в устье Оленька.
29 августа Прончищев на шлюпке отправился на разведку и сломал ногу. Вернувшись на судно, он потерял сознание и вскоре умер. Истинная причина смерти — синдром жировой эмболии вследствие перелома — стала известна совсем недавно, после того как в 1999 году вскрыли могилу путешественника. Ранее считалось, что Прончищев умер от цинги.
2 сентября «Якутск» вошёл в устье реки Оленёк. 4 сентября Татьяну свезли на берег.[7]
12 сентября 1736 года по неизвестной причине Татьяна Прончищева скончалась. Запись в судовом журнале, сделанная рукой Семёна Челюскина, гласит:
|
В начале сего 4 часа с полуночи бывшего командира дубель-шлюпки "Якуцка" Прончищева волею Божией жена его умре... | 
|
Тайна имени
Татьяна Прончищева принимала участие в экспедиции скрытно. В рапортах своего мужа и штурмана Челюскина, а также руководителей экспедиции В.Беринга и А.Чирикова она не упоминается. Даже запись о её смерти в вахтенном журнале шлюпа «Якутск» не упоминает её личного имени.
В 1913 году мыс на входе в одну из безымянных на тот момент бухт на восточном побережье Таймыра был назван экспедицией Вилькицкого в честь Прончищевой[8] и на карте отмечен как «м. Прончищевой». Обозначение на карте «м. Прончищевой» (мыс Прончищевой) было при подготовке издания карт воспринято как относящееся к близлежащей бухте и трансформировалось в «бухту М. Прончищевой». В 1921 году «М» было расшифровано в «Марию». Соответственно, долгое время личным именем супруги Василия Прончищева считалось Мария. Подлинное имя установлено в 1983 году В. В. Богдановым по документам «Центрального государственного архива древних актов»[9][10].
Память
Могила Прончищевых сохранилась до наших дней. В 1875 году её нашел геолог А. Л. Чекановский. В 1893 году Э. В. Толль, а в 1921 году гидрограф Н. И. Евгенов восстанавливали крест.
В наши дни могила Прончищевых, рядом с которой находятся полярная станция и поселок Усть-Оленёк, бережно охраняется как исторический памятник.
В 1999 году экспедиция Института археологии РАН и Клуба «Приключение» Дмитрия Шпаро произвела эксгумацию и перезахоронение останков супругов Прончищевых; в ходе этой работы была выполнена реконструкция их лиц, были написаны портреты, а также установлены причины смерти Прончищева.
- Бухта Марии Прончищевой в море Лаптевых.
- Гора Прончищевой (112 м) на полуострове Таймыр.
- Полуостров Марии Прончищевой.
- Полярная станция Бухта Марии Прончищевой[11].
- В Якутске установлен памятник супругам Прончищевым.
Её имя увековечено на мемориальной табличке на Аллее Славы в посёлке Дубна Тульской области.
- Могила прончищевых 1921.jpg
Могила Прончищевых (фотография 1921 года)
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Памятная табличка М. Ф. Прончищевой на Аллее Славы в Дубне
Напишите отзыв о статье "Прончищева, Татьяна Фёдоровна"
Примечания
- ↑ 1 2 Энциклопедический словарь. 2009.
- ↑ [www.aleksingrad.ru/peoples/aleksin-names/ Администрация города Алексина]
- ↑ [tulacentr.ru/краеведение/тульские_усадьбы_и_их_владельцы/методические_разработки Методические разработки | Областной центр детско-юношеского туризма]
- ↑ Год смерти отца.
- ↑ 1 2 [vivovoco.astronet.ru/VV/JOURNAL/NATURE/01_01/POLAR.HTM#3 VIVOS VOCO: В. В. Богданов, «Первая русская полярница»]
- ↑ 1 2 [www.polarmuseum.ru/bio/polarex/bio_pron/bio_pron.htm Российский государственный музей Арктики и Антарктики]
- ↑ Российский государственный архив Военно-Морского Флота. Ф.913. Оп.1. Д.11. Л.90.
Сего часа свезли на берег бывшаго лейтенанта Прончищева жену
- ↑ [www.tula-oblast.ru/greatpeople/naturalsciences/naturalsciences33.php Первая полярная путешественница Татьяна Федоровна Прончищева]
- ↑ [www.polarmuseum.ru/bio/polarex/bio_pron/bio_pron.htm Василий и Татьяна Прончищевы]
- ↑ Романов Д. М. [www.tula-oblast.ru/greatpeople/naturalsciences/naturalsciences33.php Первая полярная путешественница Татьяна Фёдоровна Прончищева (1713-1736)] // Тула и Тульская область.
- ↑ Лист карты S-49-V,VI бухта Марии Прончищевой. Масштаб: 1 : 200 000. Указать дату выпуска/состояния местности.
Ссылки
- [www.shparo.ru/proncheshev/proncheshev_expedition.htm Земля Прончищевых]. Историко-археологическая экспедиция. Клуб «Приключение». Проверено 12 января 2010. [www.webcitation.org/66FQttGy0 Архивировано из первоисточника 18 марта 2012].
- [www.shparo.ru/proncheshev/proncheshev_results.htm Акты вскрытия могил и реконструкция облика Прончищевых]. Историко-археологическая экспедиция. Клуб «Приключение». Проверено 12 января 2010. [www.webcitation.org/66FQvB5Jg Архивировано из первоисточника 18 марта 2012].
- [www.polarmuseum.ru/bio/polarex/bio_pron/bio_pron.htm Василий и Татьяна Прончищевы]. Музей Арктики и Антарктики. Проверено 12 января 2010. [www.webcitation.org/67i0gwCE1 Архивировано из первоисточника 16 мая 2012].
- Дукальская М. В. [www.polarmuseum.ru/sketches/vse/len_en/len_en.htm Ленско-Енисейский отряд (1735—1742)]. Великая Северная экспедиция. Музей Арктики и Антарктики. Проверено 12 января 2010. [www.webcitation.org/67i0hS6D9 Архивировано из первоисточника 16 мая 2012].
- Смолянников С.А. [www.vspm.com.ua/ru/main/publikacii/po-sledam-taiyny-treh-kapitanov По следам тайны трёх капитанов]. — Имя Александра Чекановского на карте Крайнего Севера. Проверено 9 января 2011. [www.webcitation.org/67i0hyJB0 Архивировано из первоисточника 16 мая 2012].
- [www.icon-art.info/book_contents.php?lng=ru&book_id=35 Станюкович А. К. Крест Прончищевых]
- [www.imha.ru/2013/01/30/kondyreva-tatyana-pervaya-polyarnica-ryazanka.html#.URI-BB2Zacg Первая полярница – рязанка, Татьяна Кондырева (Прончищева)]
Литература
- Кандидов, А. В. Исследователь Крайнего Севера, мореплаватель Василий Прончищев. — Калуга: Золотая аллея, 2008. — 160 с. — ISBN 978-5-7111-0407-0.
- Соколов А. П. [books.google.ru/books?id=cDxFAAAAYAAJ Северная экспедиция, 1733-1743]. — Санкт-Петербург, 1851. — С. 92-97.
- Попов С. В. [www.polarpost.ru/forum/viewtopic.php?f=52&t=1860&start=3#p14651 Морские имена Якутии. Очерки по топонимии морей Лаптевых и Восточно-Сибирского, Очерк 3 - Кресты Великой Северной]. — Якутск: Кн. Изд-во, 1987. — 168 с.
- Глушанков И. В. Навстречу неизведанному. — Л.: Гидрометеоиздат, 1980. — 136 с.
- Шпаро Д. Герой российского флота // Московская правда. — № 01.02.2003.
- Богданов В. В. [vivovoco.astronet.ru/VV/JOURNAL/NATURE/01_01/POLAR.HTM Первая русская полярница] // Природа. — 2001. — № 1.
- Федяева Т. [www.owl.ru/content/womplus/p52420.shtml Злополучный Прончищев и его неустрашимая жена…] // Женщина Плюс.... — 05.05.2003.
- Евстифеев А. [molodejka.ykt.ru/index.asp?id=4170&n=5459 Тайна гибели Прончищевых] // Молодежь Якутии. — 2008. — № 3.
- Романов Д. [www.vokrugsveta.ru/vs/article/3678/ «…и не ошибся в ожидании моем»] // Вокруг Света. — 1987. — № 8.
- Спасский Г. [books.google.ru/books?id=5jpFAAAAYAAJ&pg=RA2-PA66-IA1&dq=%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%BD%D1%87%D0%B8%D1%89%D0%B5%D0%B2&hl=ru&ei=DxK3TNbXM4KCOqqd2acJ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=9&ved=0CEkQ6AEwCDge#v=onepage&q&f=false История плаваний Россиян из рек Сибирских в Ледовитое море] // Сибирский Вестник. — 1822. — № часть 17. — С. 66-78.
- Ф. П. Врангель. [books.google.ru/books?id=dAEoAAAAYAAJ&dq=%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%BD%D1%87%D0%B8%D1%89%D0%B5%D0%B2&source=gbs_navlinks_s Путешествие по северным берегам Сибири и по ледовитому морю]. — СПб.: Типография Бородина, 1841. — С. 52-57.
- Овчинников Д. [mk.tula.ru/articles/a/51360/ Дубенская полярница] // Молодой коммунар. — 21.07.2015.
- Овчинников Д. [rg.ru/2015/12/10/rodina-pronchishevy.html Василий и Татьяна Прончищевы: Короткое счастье Великой Северной экспедиции] // Родина : журнал. — 2015. — № 12. — С. 19-20.
- Крутогоров Ю. А. Куда ведёт Нептун: историческая повесть. - М.; Дет. лит., 1990. - 272 с.
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Прончищева, Татьяна Фёдоровна
Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.
В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.
У Анны Павловны 26 го августа, в самый день Бородинского сражения, был вечер, цветком которого должно было быть чтение письма преосвященного, написанного при посылке государю образа преподобного угодника Сергия. Письмо это почиталось образцом патриотического духовного красноречия. Прочесть его должен был сам князь Василий, славившийся своим искусством чтения. (Он же читывал и у императрицы.) Искусство чтения считалось в том, чтобы громко, певуче, между отчаянным завыванием и нежным ропотом переливать слова, совершенно независимо от их значения, так что совершенно случайно на одно слово попадало завывание, на другие – ропот. Чтение это, как и все вечера Анны Павловны, имело политическое значение. На этом вечере должно было быть несколько важных лиц, которых надо было устыдить за их поездки во французский театр и воодушевить к патриотическому настроению. Уже довольно много собралось народа, но Анна Павловна еще не видела в гостиной всех тех, кого нужно было, и потому, не приступая еще к чтению, заводила общие разговоры.
Новостью дня в этот день в Петербурге была болезнь графини Безуховой. Графиня несколько дней тому назад неожиданно заболела, пропустила несколько собраний, которых она была украшением, и слышно было, что она никого не принимает и что вместо знаменитых петербургских докторов, обыкновенно лечивших ее, она вверилась какому то итальянскому доктору, лечившему ее каким то новым и необыкновенным способом.
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
