Пропаганда

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Пропага́нда (лат. propaganda дословно — «подлежащая распространению (вера)», от лат. propago — «распространяю») — в современном политическом дискурсе понимается как открытое распространение взглядов, фактов, аргументов и других сведений, в том числе намеренно искажённых и вводящих в заблуждение, для формирования общественного мнения или иных целей, преследуемых пропагандистами. Не следует путать с понятием Манипуляция массовым сознанием.





Варианты определения

  • Большая советская энциклопедия определяет пропаганду как распространение политических, философских, научных, художественных и др. взглядов и идей с целью их внедрения в общественное сознание и активизации массовой практической деятельности. Основные элементы процесса пропаганды: её субъект (социальная группа, интересы которой выражает пропаганда), содержание, формы и методы, средства или каналы пропаганды (радио, телевидение, печать, система лекционной пропаганды и т. д.), объект (аудитория или социальные общности, на которые направлена пропаганда). Решающим для понимания процесса пропаганды являются социальные интересы её субъекта, их соотношение с интересами общества в целом и отдельных групп, к которым обращена пропаганда. Это определяет её содержание и оказывает существенное влияние на выбор форм, методов и средств пропаганды[1].
  • Энциклопедия Британника определяет пропаганду так: «Пропаганда, распространение информации — фактов, аргументов, слухов, полуправды, или лжи — чтобы повлиять на общественное мнение. Пропаганда — более или менее систематические усилия манипулировать убеждениями, отношениями или действиями других людей посредством символов (слов, жестов, плакатов, монументов, музыки, одежды, отличительных знаков, стилей причёсок, рисунков на монетах и почтовых марках и т. д.). Преднамеренность и относительно сильный упор на манипуляцию отличают пропаганду от обычного общения или свободного и лёгкого обмена идеями. У пропагандиста есть конкретная цель или набор целей. Чтобы достичь их, пропагандист преднамеренно отбирает факты, аргументы и символы и представляет их так, чтобы достичь наибольшего эффекта. Чтобы максимизировать эффект, он может упускать существенные факты или искажать их, и может пытаться отвлечь внимание аудитории от других источников информации»[2].
  • Российский культурный антрополог и эксперт в области психологии массового поведения А. П. Назаретян определяет пропаганду как «целенаправленное распространение в обществе определённых идей, ценностей, норм и программ поведения». Назаретян отмечает, что в силу изобретения термина «пропаганда» Католической церковью в связи с распространением христианства среди «языческих» народов, в странах романской языковой группы (Франции, Испании, Италии и др.) он не носит такого негативного оттенка, какой он приобрёл в странах германской языковой группы (Германии, Англии, США и др.), в которых он часто сопряжён с ложью, умышленным искажением фактов и т. д.[3].
  • Л. Дуба и Ж. Эллюль рассматривают пропаганду как заранее спланированное и целенаправленное духовное воздействие на аудиторию, целью которого является привлечение аудитории на сторону того, кто ведёт пропаганду, то есть контроль за мышлением и поведением. В конечном итоге пропаганда является совокупностью определённых структур, абстрактных символов, влияющих на человеческое восприятие и поведение. Этим она сродни понятию Public Relations[4].

История пропаганды

Слово «пропаганда» происходит от названия католической организации Congregatio de Propaganda Fide (Конгрегация распространения веры), созданной папой Григорием XV в 1622 году[2].

Однако пропаганда как явление существовало задолго до возникновения самого термина. Одним из наиболее ранних образцов пропаганды можно рассматривать преамбулу к Своду законов Хаммурапи, в которой говорится, что эти законы созданы с целью установления справедливости в стране и для защиты слабых против сильных. Содержание же самих законов в основном направлено именно на защиту интересов богатых и зажиточных слоёв за счёт подавления и эксплуатации бедных и бесправных жителей[5].

Массовое использование пропаганды можно соотнести с годами Первой мировой войны, когда перед многими государствами мира встала проблема противоречия между потребностью в мобилизации сил общества для достижения победы — с одной стороны, и разобщённостью в сочетании с индивидуализмом — с другой стороны. Для укрепления связей между людьми и обществом, повышения лояльности и морального духа граждан активно применялись разнообразные средства, доступные для использования в соответствующий исторический период — от фотографий до радиопередач. Тогда же обозначилась роль средств массовой информации в распространении пропагандистских сообщений.

Теории пропаганды

Говоря обобщённо, теории пропаганды были в том числе и первыми теориями, в рамках которых внимание оказалось сосредоточено на средствах массовой информации, их содержании, влиянии и т. д.: исследователи стремились объяснить, как масс-медиа с помощью той или иной информации могут оказать на людей воздействие, в результате которого ими будут усвоены те или иные точки зрения. На тот момент доминирующей являлась упрощённая теория массовой коммуникации типа «стимул-реакция», согласно которой СМИ могут доставить каждому человеку определённым образом сформированные стимулы, которые будут одинаково восприняты всеми адресатами и вызовут у них схожие либо совпадающие реакции. Соответственно, первые теории пропаганды основывались на идеях бихевиоризма и фрейдизма; на их стыке возникали довольно пессимистические воззрения, в рамках которых предполагалась высокая степень уязвимости человека к внешнему психологическому влиянию и неспособность индивида к рациональному самоконтролю.

Вышеописанные представления, характерные для периода времени после Первой мировой войны, как таковые не подвергались обобщению, однако впоследствии им было присвоено совокупное наименование «теория магической пули». Эта теория характеризовалась высокой степенью соответствия существовавшим тогда психологическим и социологическим воззрениям и подкреплялась информацией о силе воздействия военной пропаганды. Позже её основные положения были отвергнуты как недостоверные.

Внимание западных исследователей к пропаганде в этот период, вплоть до конца 1930-х годов, было связано с тем, что её рассматривали как угрозу для политической системы американского типа и для демократического устройства общества как такового: существовало убеждение, что свободное распространение пропаганды будет фатальным для демократии. Однако, с другой стороны, запрет пропаганды являл бы собой ограничение свободы коммуникации — одного из ключевых принципов демократического государства. Эта дилемма, соответственно, находилась в фокусе внимания теоретиков пропаганды того времени.

Изначально предполагалось, что возможно научить граждан противостоять пропаганде как явлению, нарушающему основные принципы равноправной демократической коммуникации, путём критического оценивания информации и отвержения её в случае ложности. Однако впоследствии, по мере того, как, например, американцы начинали всё более активно усваивать определённую риторику от политических лидеров ряда стран Европы, специалисты в этой области пришли к заключению, что процесс просвещения народа может занять слишком много времени, не гарантируя при этом полного успеха — а, следовательно, с пропагандой необходимо активно бороться, и главным образом — за счёт «хорошей», «белой» контрпропаганды.

В качестве ключевых могут быть упомянуты теории пропаганды, созданные Г. Лассуэллом, У. Липпманом и Дж. Дьюи.

Г. Лассуэлл

В рамках теории Лассуэлла, отмеченной влиянием фрейдизма и бихевиоризма, сила воздействия пропаганды ассоциируется с уязвимостью сознания человека, а не с характеристиками конкретных сообщений. Любой экономический кризис или политический конфликт, по мнению исследователя, потенциально опасны, поскольку приводят к массовому психозу и усугубляют подверженность индивидов пропагандистскому воздействию.

Впоследствии Г. Лассуэлл переменил позицию по этому вопросу, отказавшись от идей, свойственных концепциям «магической пули». Он пришёл к выводу, что успешная пропагандистская кампания должна иметь длительную, тщательно проработанную стратегию, в процессе которой необходимо создавать определённые символические образы и учить людей связывать с ними требуемые эмоции; в результате, согласно терминологии учёного, могут быть выработаны «коллективные», или «эталонные», символы. Соответствующий процесс Г. Лассуэлл предлагал систематизировать, передав контроль над медиапропагандой своеобразной «новой элите», некоторой «научной технократии», которая давала и исполняла бы торжественное обещание использовать свои знания не во зло, а во благо общества.

У. Липпман

Для идей Липпмана был также характерен скептицизм, свойственный изначальным воззрениям Лассуэлла. Он сомневался в том, что средний человек способен самостоятельно сориентироваться в окружающем мире и принять разумные решения относительно того, как следует поступать в той или иной ситуации. В качестве ключевых причин Липпман называл сложность окружающей обстановки, характерной для того времени, опасность определённых политических сил и недостаточность источников информации. Он также разделял опасения по поводу деструктивного влияния пропаганды и полагал, что серьёзность угрозы требует перестраивания политической системы — создания определённого органа или механизма, который осуществлял бы приемлемый, но строгий контроль над содержанием средств массовой информации. Липпман предлагал, в частности, сформировать бюро расследований, в задачи которого входил бы анализ сведений, их перенаправление элитам для принятия решений, а также определение того, какую информацию следует и не следует знать людям.

Дж. Дьюи

Дж. Дьюи выступал с активной критикой идей, высказанных Г. Лассуэллом и У. Липпманом. По его мнению, ключевым средством противодействия пропаганде было просвещение народа — с тем, чтобы он сам мог защитить себя от злонамеренного воздействия. Мысль о передаче контроля над массовой информацией некоторой элитной технократии им также отвергалась. Дж. Дьюи предлагал реформировать образование и СМИ с тем, чтобы они больше внимания уделяли основам критического мышления, а также обсуждению важных общественных вопросов[6].

Цели пропаганды

Пропаганда является одним из основных средств политической манипуляции. Пропаганду нельзя сравнивать с рекламой. Реклама ближе к самопрезентации или к информационному жанру. Сердцевину широкого семейства информационных жанров — деловых, политических, религиозных — составляет объявление. Когда исходная сигнальная функция сообщения концентрирует в себе элементы экспрессии (эмоциональной выразительности) и суггестии (внушения), реклама приобретает наибольшую эффективность. Реклама, призывающая к конкретным политическим действиям, превращается в агитацию. Даже если агитационная реклама стремится вызвать больше коллективное, чем индивидуальное действие, она остаётся агитационной рекламой. В отличие от рекламы пропаганда не ограничена жёсткими временными рамками и её непросто выявить. Реклама воздействует прежде всего на эмоции людей. Пропаганда воздействует как на эмоции, так и на разум людей. Соответственно, пропаганда, как и эмоции, может быть негативной или позитивной.

Позитивная (конструктивная) пропаганда[7] стремится довести до потребителя те или иные убеждения в доходчивой форме. Цель позитивной пропаганды — способствовать социальной гармонии, согласию, воспитанию людей в соответствии с общепринятыми ценностями. Позитивная пропаганда выполняет воспитательную и информационную функции в обществе. Она осуществляется в интересах тех, кому адресована, а не ограниченного круга заинтересованных лиц. Позитивная пропаганда, в отличие от негативной, не преследует манипулятивных целей. Тем не менее, в силу того, что «общепринятые ценности» уже и без пропаганды являются общепринятыми, истинные цели «конструктивной» пропаганды часто расходятся с теми, которые декларируются пропагандистами.

Негативная (деструктивная) пропаганда[7] навязывает людям те или иные убеждения по принципу «цель оправдывает средства». Цель негативной пропаганды — разжигание социальной вражды, эскалация социальных конфликтов, обострение противоречий в обществе, пробуждение низменных инстинктов у людей и тому подобное. Это позволяет разобщить людей, сделать их послушными воле пропагандиста. Технология создания «образа врага» позволяет сплотить толпу вокруг пропагандиста, навязать толпе выгодные ему убеждения и стереотипы. Основная функция негативной пропаганды — создание иллюзорной, параллельной реальности с «перевёрнутой» системой ценностей, убеждений, взглядов. Негативная пропаганда активно пользуется низкой критичностью и внушаемостью масс с целью манипулирования этими массами в интересах узкой группы лиц.

Военная пропаганда

  • Пропаганда плена
Побуждение противника к сдаче в плен, пропаганда плена — одно из самых перспективных и эффективных направлений психологической войны. Однако очень важно при этом выбирать правильные формы и средства воздействия:
  • не приукрашивать и не идеализировать пребывание в плену;
  • сообщать конкретные факты, призванные рассеивать страх перед неизвестностью плена и его трудностями;
  • подводить военнослужащих к мысли о целесообразности сдачи в плен во имя конечной цели — вернуться домой живым.
Результативность этого направления психологических операций можно проиллюстрировать на примере войны во Вьетнаме. За период боевых действий примерно 250 тысяч солдат коммунистических сил добровольно перешли на сторону противника. Расходы американской армии на то, чтобы убить одного бойца НФОЮВ составили в среднем 400 тысяч долларов, в то время как убеждение сдаться обходилось всего-навсего в 125 долларов на человека.
  • Пропаганда военных успехов
  • Пропаганда путём критического анализа своих ошибок
  • Пропаганда путём внушения страха поражения

Технология изготовления и распространения пропаганды

Для пропаганды необходимо наличие идеи, целевой аудитории и средств, чтобы донести идею до целевой аудитории.

Эффективность пропаганды определяется соотношением фактического количества привлечённых сторонников к планируемому количеству.

Можно выделить три основных критерия содержания эффективной пропаганды:

  1. Наличие центрального тезиса;
  2. Лёгкость для понимания целевой аудиторией;
  3. Сложность для критики (обоснованность тезисов, их непротиворечивость друг другу и т. п.; или хотя бы видимость этого).

Таким образом, будет продвигаться некоторая идея (1), легко доступная пониманию аудиторией (2) и устойчивая к критике со стороны (3). Причём должен быть соблюдён баланс между (2) и (3). Если баланс не соблюдён, то либо идеи будут просто непонятны значительной части целевой аудитории, либо слишком уязвимы для контрпропаганды.

Что касается формы, можно выделить следующие критерии:

  1. Чёткость центрального тезиса — он не должен сливаться с фоном;
  2. Привлекательность фона.

Ежи Бузек в 2009 году, за несколько дней до избрания на пост председателя Европарламента, в интервью каналу «Евроньюс» так говорил о необходимости доступных форм пропаганды:

Я думаю, что мы должны обратить внимание на вопросы, которые близки нашим гражданам, потому что людям нужны хлеб и масло, их интересуют вещи, которые касаются их повседневной жизни. И высокие слова, сказанные о кризисе или об энергетике, не долетают до их ушей. Если говорить об обеспечении энергетической безопасности, мы должны говорить о том, что это означает, то есть — что в вашем доме всегда будет газ в вашей плите, что у вас всегда будет электричество в розетке. Это именно то, что мы должны делать. Мы можем принести новые технологии, новые вещи в общество, мы можем построить инфраструктуру, которая позволит быть уверенными в том, что газ будет поступать в ваши дома, на ваши кухни, а электричество сможет попасть к вам в гостиную. Если хотите, нужно переводить, потому что люди, которые находятся за рулём автомобилей, понимают, что им нужна энергия, им нужен бензин. А мы порой адресуем наши слова в стратосферу, где они теряются, в то время как нам нужно спустить их на землю[8].

Жанровое разнообразие пропаганды

Наряду с традиционными средствами пропаганды, такими как плакаты, брошюры, листовки, объявления по радио или телевидению[9], и т. д. для пропаганды могут использоваться практически все жанры изобразительного искусства, а также кино[10], театр, литература, поэзия, игры равно как и прочие виды массового воздействия на сознание населения (интернет, чаты, социальные сети и т. п.)

См. также

Напишите отзыв о статье "Пропаганда"

Примечания

  1. Пропаганда // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  2. 1 2 [www.britannica.com/EBchecked/topic/478875/propaganda Propaganda] — статья из Энциклопедии Британника
  3. Назаретян А. П. [books.google.de/books?id=TUYg6r5C03wC&printsec=frontcover Агрессивная толпа, массовая паника, слухи]: Лекции по социальной и политической психологии. — СПб.: Питер, 2004. — С. 163.
  4. J. Ellul. Propagandes. Paris: A. Colin, 1962. Paris: Économica, 1990.
  5. [www.hist.msu.ru/ER/Etext/hammurap.htm Свод законов Хаммурапи]
  6. Бакулев Г. П. Массовая коммуникация: Западные теории и концепции. — М: Аспект Пресс, 2005. — С. 176. — ISBN 5-7567-0391-8.
  7. 1 2 Цуладзе А. М. Большая манипулятивная игра. М.: Алгоритм, 2000. — 336 с. С. 100—101.Рецензенты: доктор ист. наук, проф. К. С. Гаджиев, канд. полит, наук Г. Ш. Бокучава
  8. [ru.euronews.net/2009/07/10/we-have-got-to-pay-attention-to-our-citizens-because-people-are-interested-in-/ Ежи Бузек, кандидат на пост председателя Европарламента от ЕНП: «Мы должны обратить внимание на вопросы, которые близки нашим гражданам»], «Евроньюс» от 10/07/09
  9. [www.dw.de/эксперты-пропаганде-сопротивляются-всего-14-процентов-россиян/a-18359979 Эксперты: Пропаганде сопротивляются всего 14 процентов россиян]
  10. [ua-daily.com/politika/kino-razvlechenie-so-vkusom-propagandy.html Кино — развлечение со вкусом пропаганды]
  11. </ol>

Литература

  • Moorcraft PL, Taylor PM Shooting the messenger. The political impact of war reporting. — Washington, 2008
  • Taylor PM Munitions of the mind. A history of propaganda from the ancient world to the present day. — Manchester — New York, 1995
  • А. М. Цуладзе[media.utmn.ru/library.php?show_book=1&parent=93&bid=76 Политические манипуляции или покорение толпы. .] — М.: 1999
  • В. В. Учёнова, Н. В. Старых. [media.utmn.ru/library.php?show_book=1&parent=17&bid=33 История рекламы] — СПб.: 2002
  • Фёдоров А. В. [www.edu.of.ru/medialibrary/default.asp?ob_no=57734 Трансформации образа России на западном экране: от эпохи идеологической конфронтации (1946—1991) до современного этапа (1992—2010). М.: Изд-во МОО «Информация для всех», 2010. 202 c.]
  • Бернейс Э. [bookap.info/psywar/berneys_propaganda_1928/berneys_propaganda_1928.rtf.zip Пропаганда. М.: Hippo Publishing, 2010] (формат rtf. Русское издание первой книги по пропаганде 1928 г.)
  • Белоусов А. [www.academia.edu/8758180/_%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%BF%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B0_%D0%96%D0%B0%D0%BA%D0%B0_%D0%AD%D0%BB%D0%BB%D1%8E%D0%BB%D1%8F_2010_ «Пропаганда» Жака Эллюля // Свободная мысль. 2010. № 4]
  • Белоусов А. [slon.ru/world/gimn_nenavisti_kanony_propagandy_v_pervuyu_mirovuyu_voynu-1138037.xhtml Гимн ненависти: каноны пропаганды в Первую Мировую Войн] у

Ссылки

  • [psyfactor.org/propaganda.htm Энциклопедия методов пропаганды] // psyfactor.org
  • [propagandahistory.ru/ propagandahistory.ru] — История пропаганды
  • [www.oldtown.msk.ru/vopv.php Великая Отечественная пропагандистская война] (недоступная ссылка с 15-05-2013 (3961 день) — история)
  • [inosmi.ru/world/20080327/240480.html Великая словесная война] — «Time», 9 сентября 1985
  • [www.membrana.ru/particle/2317 Пропаганда: когда промывка мозгов становится бесполезной] // Мембрана
  • [www.calvin.edu/academic/cas/gpa/index.htm German Propaganda Archive] (Колледж Кальвина (США) — обширная коллекция материалов нацистской и ГДРовской пропаганды)
  • [www.youtube.com/watch?v=HxTQifVq8J4 Пропаганда как абсолютное оружие] — лекция Валерия Соловья


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Пропаганда

Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.