Пропозиция

Пропози́ция (лат. propositio — основное положение, предпосылка, предмет, тема) — семантический инвариант, неизменный для модальной и коммуникативной парадигмы предложения и иных языковых конструкций, производных от предложения.

Определение

Термин восходит к лат. propositio, первоначально обозначавшему в логике суждение. На формирование современного понимания термина в разные периоды оказывали влияния исследования в логике, семиотике, лингвистике.

В классической логике пропозиция соответствовала определённой форме мысли, понятию суждения, обладающее свойством выражать либо ложь, либо истину, отрицать или утверждать что-либо о предметах действительности. Примеры таких суждений: Этот снег белый, Сейчас солнце светит.

Позже под пропозицией стали понимать «объективное содержание» мысли как выражение истинностного значения коммуникативной цели высказывания.

И наконец, было признано, что пропозиция существует во всех видах предложений, за исключением коротких восклицаний: «Ой!», «Ого!», и т. п.

В конце XIX века на формирование современного значения термина оказали влияние работы Чарльза Пирса, а затем Готлоба Фреге.

Так по Пирсу, знак рассматривается как триадичная модель:

• репрезентамен (representamen) — форма, которую принимает знак;
• интерпретанта (interpretant) — полученный из знака смысл;
• объект — то, на что знак ссылается.

Отношение между интерпретантой и объектом связаны с тремя фундаментальными образами бытия:

• ремой (rheme) — образ бытия позитивной качественной возможности;
• дицентом (dicent) — образ бытия реального факта;
• аргументом (умозаключением) — образ бытия законности (или конвенциальности) или пропозиция.

Готлоб Фреге в своем третьем тезисе утверждал, что смысл сложного выражения зависит от смыслов его частей. Определение смысла сложного выражения, по его мнению состоит из:

• определение логической формы;
• нахождение смысла основных термов;
• используя логическую форму выражения определение смысла частей..

Под влиянием идей Г. Фреге, в предложении или высказывании стали выделять:

• объективную семантическую константу — диктум в логике схоластов или интенсионал в современной логике;
• субъективную переменную — значение которой не задано, но поддаётся восстановлению из контекста.

Константа выполняет роль носителя истинностного значения.

Переменная составляющая может отражать:

• модальность — отношение выраженной константой ситуации к актуальной действительности;
• коммуникативную составляющую высказывания;
• оценку достоверности выраженного в константе;
• эмотивное отношение к сообщаемому.

В современной лингвистике отделяют понятие пропозиция от понятий пропозиционная форма или пропозиционная функция. Пропозиционная функция в логике, в отличие от пропозиции, содержит переменные, которые должны быть заменены конкретными значениями (сущностями). Объем понятия пропозиции ограничен только частью предложения, высказывания или речевого акта, таким образом, что одна пропозиция или соединение ряда пропозиций образует семантическую основу предложения, его глубинную (или смысловую) структуру.

Реляционная структура пропозиции

В структуре пропозиции выделяют два типа составляющих:

• термы или имена которые отражают предметы, лица, явления и т. п., в общем случае — сущности;
• предикаты отображающие свойства сущностей и отношение между ними.

Современные исследователи признают за предикатом ведущую роль в структуре пропозиции, так как он однозначно указывает на определенный тип отношения между сущностями. Термы, в зависимости от места в структуре предиката, могут существенно менять своё семантическое значение. Например, «Вася сказал Саше» и «Саша сказал Васе».

Предикаты отличаются друг от друга количеством аргументов (одноместные, двухместные, трехместные, редко более трех) и порядком. Предикаты первого порядка в качестве аргументов используют только термы, более высокого порядка — могут использовать другие предикаты.

В свою очередь, термы могут быть:

• актантами (аргументами) предиката — обозначают обязательных участников ситуации;

и не-актантами:

• сирконстантами;
• адъюнктами.

Актанты по семантической роли могут быть агентивы (производители действия), объективы (объекты действия), инструменты и т. д.

Примеры

Для предложений «Солнце взошло.», «Солнце взошло?», «Солнце взошло!», «Неверно, что Солнце взошло.» и т. п. пропозиция «Солнце взошло» соответствует предложению «Солнце взошло.» по своей поверхностной структуре, но указанное предложение имеет иную глубинную структуру, а именно — «Истинно, что Солнце взошло.».

Литература

• Лингвистический энциклопедический словарь
• Прибрам К. Языки мозга = Languages of the brain. — М.: Прогресс, 1975. — С. 403—406.
• Арутюнова Н. Д. Предложение и его смысл: логико-семантические проблемы. — М.: Наука, 1976. — 383 с.
• Кондаков Н. И. Логический словарь / Горский Д. П.. — М.: Наука, 1971. — 656 с.
• W. V. Quine. Theories and Things. — Harvard University Press, 1981.
• Рассел Б., Человеческое познание, пер. с англ.. М., 1957.
• Чёрч А., Введение в математическую логику, пер. англ.. М., 1960.
• Кацнельсон С. Д., Речемыслительные процессы. Вопросы языкознания, 1984.
• Падучева Е. В., Высказывание и его соотнесенность с действительностью. М., 1985.
• Логический анализ языка: знание и мнение. М., 1988.
• Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. Изд.4, УРСС, 2009

Ссылки

• [philosophy.ru/library/kurdumov/glava4.html Экзистенциальные аспекты предикационных преобразований] (из диссертации В. А. Курдюмова «Предикация и природа коммуникации», Москва, 1999)
• [homepages.tversu.ru/~ips/5_02.htm Сусов И. П. Введение в теоретическое языкознание. Модуль 6. Основы общего синтаксиса, Пропозициональная структура предложения]

Отрывок, характеризующий Пропозиция

25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.