Пропретор
Пропретор (лат. propraetor или pro praetore) — так назывался в последнее время республики наместник преторской провинции, избиравшийся из окончивших годичный срок службы преторов. Пропретор имел самостоятельное командование и высшую юрисдикцию в своем районе, по объёму власти ничем не отличаясь от проконсулов; только инсигнии его были ниже: 6 ликторов вместо 12, менее значительная cohors praetoria и т. п.
В период принципата все императорские провинции, кроме Египта (см. Прокуратор), поручались Пропреторам; полный титул их был legatus Caesaris pro praetore consulari potestate, что указывало на главную функцию — военное командование, в противоположность проконсулам, управлявшим мирными сенатскими провинциями. Так как в императорских провинциях интендантской частью заведовал особый прокуратор, то Пропреторы не имели квесторов. Получая определенное вознаграждение и опасаясь строгих наказаний, наместники цезарей ограничивали свои поборы и злоупотребления. Кроме того, значительным облегчением для провинции было то обстоятельство, что Пропреторы оставались в провинциях дольше одного года. С течением времени и сенатские провинции перешли в руки императоров, и таким образом исчезло различие в управлении.
См. также
Напишите отзыв о статье "Пропретор"
Литература
- Jochen Bleicken: Die Verfassung der Römischen Republik. Schöningh, 7., völlig überarbeitete Auflage, Paderborn 1995 (UTB 460), ISBN 3-8252-0460-X.
- Ursula Hackl: Senat und Magistratur in Rom von der Mitte des 2. Jahrhunderts v. Chr. bis zur Diktatur Sullas. Lassleben, Kallmünz/Opf 1982, ISBN 3-7847-4009-X.
- Ingemar König: Der römische Staat I: Die Republik, Reclam, Stuttgart 1992, ISBN 3-15-008834-8.
- Loretana de Libero: Magistratus, in: Der Neue Pauly, Bd 7 (1999), Sp. 679—683
Отрывок, характеризующий Пропретор
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
