Просинечки, Роберт

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Роберт Просинечки
Общая информация
Прозвище Жути, Роби
Родился 12 января 1969(1969-01-12) (55 лет)
Швенинген, Баден-Вюртемберг, ФРГ
Гражданство Югославия
Хорватия
Рост 182 см
Позиция полузащитник
Информация о клубе
Клуб Азербайджан
Должность главный тренер
Карьера
Клубная карьера*
1986—1987 Динамо (Загреб) 2 (1)
1987—1991 Црвена Звезда 117 (24)
1991—1994 Реал Мадрид 55 (10)
1994—1995 Реал Овьедо 30 (5)
1995—1996 Барселона 19 (2)
1996—1997 Севилья 20 (4)
1997—2000 Кроация 20 (14)
2000—2001 Хрватски Драговоляц 4 (1)
2001 Стандард 20 (4)
2001—2002 Портсмут 33 (9)
2002—2003 Олимпия (Любляна) 23 (3)
2003—2004 Загреб 26 (5)
1986—2004 Итого 400 (82)
Национальная сборная**
1987 Югославия (до 20) 5 (1)
1989—1991 Югославия 15 (4)
1991—2002 Хорватия 49 (10)
Тренерская карьера
2006—2010 Хорватия тренер
2010—2012 Црвена Звезда
2012—2013 Кайсериспор
2014—н.в. Азербайджан
Международные медали
Чемпионаты мира
Бронза Франция 1998

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Ро́берт Просине́чки (хорв. Robert Prosinečki; 12 января 1969, Швенинген, Баден-Вюртемберг, ФРГ) — югославский и хорватский футболист, хорватский футбольный тренер. Выступал за сборные Югославии и Хорватии. В настоящее время — главный тренер сборной Азербайджана.





Клубная карьера

Роберт родился в ФРГ в семье выходцев из Югославии. В детстве переехал на историческую родину. Карьеру начал в загребском «Динамо», затем перешёл в белградскую «Црвену Звезду», в составе которой выиграл Кубок чемпионов 1991 года. Стал чемпионом Югославии 1988, 1990, 1991. Выиграл кубок Югославии в 1990 году.

Также выступал за мадридский «Реал», «Овьедо», «Барселону», «Севилью», «Хрватски Драговоляц», «Стандард» Льеж, «Портсмут», «Олимпия» Любляна и «НК Загреб».

Карьеру игрока завершил в 2004 году.

Карьера в сборной

Просинечки сыграл 49 матчей за сборную Хорватии, в которых забил 10 мячей. Также на его счету 15 матчей и 4 мяча за сборную Югославии. В 1987 году Просинечки в составе сборной Югославии выиграл молодёжный чемпионат мира в Чили, а также был назван лучшим игроком турнира.

Участник чемпионате мира 1990 года, на этом турнире Роберт Просинечки сыграл 3 матча, 170 минут, забил 1 гол в ворота сборной ОАЭ. В первом матче группового этапа чемпионата мира 1990 года Просинечки сыграл против сборной Германии 10 июня на стадионе «Сан-Сиро» провел на поле 35 минут. Во втором матче против сборной, провел на поле 15 минут, забил гол на 90 минуте. В 1/4 финала сыграл против сборной Аргентины, провел на поле 120 минут, реализовал послематчевый пенальти.

На чемпионате Европы 1996 года Просинечки сыграл 3 матча, 224 минуты, заработал 1 жёлтую карточку. В первом матче группового этапа сборная Хорватии встречалась со сборной Турции, Просинечки сыграл 90 минут. Во втором матче сборная Хорватии встречалась со сборной Дании, Просинечки сыграл 88 минут, заработал 1 жёлтую карточку. В третьем матче сборная Хорватии встречалась со сборной Португалии, Просинечки сыграл 46 минут.

На чемпионате мира 1998 года Просинечки сыграл 5 матчей, 304 минуты, забил 2 гола. В первом матче группового этапа сыграл против сборной Ямайки, провел на поле 90 минут, забил гол на 53-й минуте. Во втором матче сыграл против сборной Японии, провел на поле 65 минут. В третьем матче сыграл против сборной Аргентины, провел на поле 68 минут. В 1/2 финала Просинечки сыграл против сборной Франции, провел на поле 3 минуты. В матче за 3-е место против сборной Голландии, провел на поле 78 минут, забил гол на 13-й минуте. Тем самым став единственным футболистом в истории, забивавшим мячи на чемпионатах мира за две разные команды.

На чемпионате мира 2002 года Роберт Просинечки сыграл 1 матч, 45 минут против сборной Мексики.

За сборную Хорватии Роберт Просинечки играл на чемпионате Европы 1996 года и чемпионатах мира 1998 и 2002 годов. В 1998 году стал бронзовым призёром чемпионата мира.

Тренерская карьера

С 2006 по 2010 год работал в тренерском штабе сборной Хорватии. 9 декабря 2010 года Просинечки стал главным тренером «Црвены Звезды»[1][2][3], где проработал 2 года.

Достижения

Командные

Црвена Звезда

Реал Мадрид

Кроация

Олимпия (Любляна)

Сборная Югославии

  • Чемпион мира (до 20): 1987
  • Серебряный призёр Чемпионата Европы по футболу среди молодёжных команд 1990

Личные

Напишите отзыв о статье "Просинечки, Роберт"

Примечания

  1. [www.championat.ru/football/news-676880.html Просинечки возглавил «Црвену Звезду»]. Чемпионат.ру (9.12.2010). Проверено 9 декабря 2010. [www.webcitation.org/65uaFwV82 Архивировано из первоисточника 4 марта 2012].
  2. [www.crvenazvezdafk.com/src/robert-prosinecki-ponovo-u-zvezdi-4034-s1-c1-content.htm Роберт Просинечки поново у Звезди] (серб.). ФК Црвена звезда (9.12.2010). Проверено 9 декабря 2010. [www.webcitation.org/65uaQz1or Архивировано из первоисточника 4 марта 2012].
  3. [www.transfermarkt.de/de/prosinecki-angeblich-neuer-trainer-in-belgrad-/news/anzeigen_50749.html Prosinecki angeblich neuer Trainer in Belgrad] (нем.)(недоступная ссылка — история). transfermarkt.de (9.12.2010). Проверено 9 декабря 2010. [web.archive.org/20101211121314/www.transfermarkt.de/de/prosinecki-angeblich-neuer-trainer-in-belgrad-/news/anzeigen_50749.html Архивировано из первоисточника 11 декабря 2010].
  4. [www.rsssf.com/miscellaneous/vecernjipoy.html Player of the Year], Večernji list

Ссылки

  • [www.footballplayers.ru/players/Prosinecki_Robert.html Профиль игрока на сайте «Футболисты мира»]
  • [www.rsssf.com/miscellaneous/prosinecki-intl.html Статистика выступлений за сборную на РСССФ]
  • [ogogol.net/blog/Prosinechki_-vechnyy-predatel-vechnyy-geroy-/ Статья на Огоголе: Просинечки: вечный предатель, вечный герой]


Отрывок, характеризующий Просинечки, Роберт

«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?