Проскуровский уезд

Проскуровский уезд Герб уездного города Герб губернии Губерния Подольская губерния Центр Проскуров Образован 1796 Площадь 2 364,6 вёрст² Население 226 091 (1897)

Проску́ровский уе́зд — административная единица в составе Подольской губернии, существовавшая до 1923 года. Центр — город Проскуров.

География

Проскуровский уезд занимал северо-западный угол Подольской губернии. Пространство Проскуровского уезда составляла 2291 кв. версту, или 238646 десятин. Площадь уезда представляла самую возвышенную и самую пересеченную местность губернии и лежала на водоразделе между бассейнами рек Днестра и Южного Буга. Наиболее высокая полоса (гребень) этого водораздела тянется с северо-востока на юго-запад, приблизительно посередине уезда, проходя через село Кривочинцы (абсолютная высота 1154 футов) и местечко Фельштын (абс. высота 1160 футов) по направлению к местечку Михалполю (Летичевского уезда). Весьма возвышенной является также полоса на западе уезда, между рекой Збруч и верховьями реки Смотрич, где у села Александровки (близ Сатанова) находится самый высокий пункт не только Проскуровского уезда, но и всей Подольской губернии (абс. высота 1186 футов). Многочисленные глубокие овраги и речные долины расчленяют поверхность уезда. По линии Волочискской ветви Юго-Западной железной дороги, проходящей главным образом в долине реки Буг, находятся станции Проскуров — 905,1 футов, Чёрный Остров — 947,8 футов, Войтовцы — 1 0 65 футов абсолютной высоты.

Сложность рельефа обязана своим происхождением денудационным процессам и размыванию рек. Низменные полосы в пределах уезда находятся только в долине реки Буг, который представляет наиболее значительную реку уезда. Река Буг вступает в пределы уезда у села Глядки; главное направление его течения с северо-запада на юго-восток; в Проскуровском уезде длина Буга около 47 верст. Долина Буга довольно широкая и большей частью болотистая (особенно близ города Проскурова), берега низменные и пологие, глубина и ширина незначительные (ширина редко более 20 саженей, глубина от 1 до 3 саженей), течение извилистое и слабое; в пределах Подольского уезда Буг не судоходен и не сплавен, пересечена многими запрудами. У села Капустина Буг уходит в Летичевский уезд. Важнейшие притоки Буга в уезде — Плоска, Самец, Волк (правые), Бубновка, или Вишанец, и Бужок (левые); последний служит границей со Староконстантиновским уездом.

Совершенно иной характер имеют реки бассейна Днестра, принадлежащие Проскуровскому уезду главным образом своими верховьями и протекающие быстро в нешироких, но глубоких долинах с крутыми, утесистыми берегами. К ним относятся: река Збруч, образующая границу уезда с Галицией от села Каневки до деревни Гормановки на протяжении около 53 верст и принимающая слева речки Тарнорудку и Шипайводу; река Смотрич (с притоками Тростянцом, Верховкой, Болотной и Скоихой) и река Ушица. Все эти речки — несудоходные и несплавные; они питаются в значительной доле подземными водами (из третичных известняков, обнажающихся в глубоких долинах и оврагах — ущельях), частью же из болот (в верховьях реки Смотрича и в долине реки Буг).

Озёр в уезде нет; при селениях по рекам много значительных прудов (наибольшие у местечка Чёрного Острова и г. Проскурова на Буге).

Геология

Почва Проскуровского уезда, весьма плодородная, состоит почти повсюду из толстого слоя чернозёма. Геологическое строение уезда несложно. В долине реки Збруч у села Зайончков выступают серые силурийские песчаники, сменяющиеся у местечка Сатанова силурийскими известняками и глинистыми сланцами; пласты эти непосредственно покрываются весьма мощными третичными (миоценовыми) известняками и белыми песками, которые несогласно пластуются с силурийскими отложениями: все эти пласты богаты окаменелостями. Поверх третичных отложений, занимающих всю площадь уезда, во многих местах уезда залегает толща субаэрального лёсса; в долине реки Буг невдалеке от Проскурова выступает гранит. Из полезных ископаемых в уезде встречаются известняки, песчаники и гранит; разрабатываются и утилизируются только третичные известняки (главным образом на выжигание извести). Почва уезда богата подземными водами, вытекающими в виде ключей в речных долинах; наиболее обильный горизонт вод находится на верхнем спае силурийских пластов, менее обильные горизонты — в третичных известняках.

История

Уезд образован в 1795 году в составе Подольского наместничества. В 1797 году уезд вошёл в состав Подольской губернии. В 1923 году уезд был расформирован, на его территории образован Проскуровский район Проскуровского округа.

Население

Жителей (исключительно города) по переписи 1897 г. в уезде считалось 204 246 (101 029 мужчин и 103 217 женщин). По данным прежних лет, крестьяне составляли 82 %, мещане 8 %, остальные 10 % состояли из семей нижних чинов и лиц других сословий. Православные составляли 67 %, католики — 24 %, евреи — 8 %, других вероисповеданий — 1 %. На 1 кв. версту приходилось в уезде 100 жителей вместе с городом и 89 жителей сельского населения.

Административное деление

В 1913 году в состав уезда входило 10 волостей:

Кузьминская — м. Кузьмино, Малиническая — с. Малиничи, Пашковецкая — с. Пашковцы, Сарновская — с. Сарново, Третельникская — с. Третельники, Фельштинская — м. Фельштин, Черно-Островская — м. Черно-Остров, Шаровская — м. Шаровка, Юринецкая — с. Юринцы, Ярмолинецкая — м. Ярмолинцы,

Религия

В уезде при местечке Сатанове находился мужской монастырь, костёл, синагога, две православные церкви. Православных церквей было 118, костёлов — 24.

Промышленность и торговля

Фабрик и заводов в уезде насчитывалось (без города) 346, с производством на 203 252 руб. при 481 рабочем. Мельниц водяных 106 (на 126 826 руб.), ветряных 201 (на 2540 руб.). Винокуренных заводов 3 (на 44 643 руб.), 1 медно-чугунолитейный завод. Торговых документов выдано 2827. Более значительная ярмарка в Ярмолинцах, на которую привезено товаров в 1896 г. на сумму 1 884 771 руб., продано на 1 083 355 руб.

Таможенные учреждения в уезде: Сатановский переходный пункт в местечке Сатанове и 4 отряда пограничной стражи в местечке Тарноруде, Черном Острове, Мартыновский пост, в местечке Сатанове.

Медицина

Сельских лечебниц 2 (в местечках Кузмине и Чёрном Острове), приемных покоев 4. В уезде жили 2 сельских врача и 8 вольнопрактикующих в местечках. Сельских аптек насчитывалось 5.

Образование

Народных училищ 11, на содержание которых израсходовано около 7000 руб. В селе Иванковцы, в 6 верстах от города Проскурова, на капитал, завещанный частным лицом, устроено двухклассное училище с ремесленным классом. Церковно-приходских школ 130 (3960 учащихся).

Почта

Почтово-телеграфные конторы в местечках Чёрном Острове и Ярмолинцах, отделения в местечках Сатанове и Фельштыне.

Населённые пункты

Не считая мелких хуторов, поселений в уезде 187 и в том числе 1 город и 8 местечек: Кузмин, Сатанов, Чёрный Остров, Ярмолинцы, Николаев, Тарноруда, Фельштын и Шаровка. Более значительные из них первые четыре (более 3000 жителей в каждом).

Ссылки

• Проскуров // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. Статья Тутковского П. А. и Селиванова А. Ф.

Отрывок, характеризующий Проскуровский уезд

– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?