Проспект Ленина (Барнаул)

Проспект Ленина Барнаул
Проспект Ленина, вид с нового моста через Обь
Общая информация
Город	Барнаул
Район	Центральный, Железнодорожный, Октябрьский
Протяжённость	8,5 км
Прежние названия	Богородицкий переулок, Московская улица, Московский переулок, Московский проспект, Бульварная, Садовая, Советский переулок.

Проспе́кт Ле́нина (Ле́нинский проспе́кт) — центральная улица города Барнаула. Проспект проходит по 3 районам города — Центральному, Октябрьскому, Железнодорожному, от площади им. В. Н. Баварина до проспекта Космонавтов. Протяжённость проспекта — 8,5 км. Ширина — 42 метра. Бульварная часть проспекта от Центрального рынка до площади Октября, трамвайные пути проложены от пл. Октября до ул. Северо-Западная.

Проспект Ленина неоднократно менял своё название: в конце XVIII — нач. XIX века — Богородицкий переулок (от названия Богородице-Одигитриевской церкви); в XIX веке — Московская улица, Московский переулок; с 1900 года — Московский проспект, после 1917 года — ул. Бульварная, Садовая, Советский переулок; с 1924 года — проспект Ленина.

На участке от начала до улицы Молодёжной проспект пересекает 3 надпойменные террасы Барнаулки, круто поднимаясь в сторону площади Советов и сменяя абсолютные высоты над уровнем моря от 137 до 185 м. Рельеф местности — дюнно-грядовый, сложенный эоловыми песками.

История

Будущий проспект был одной из первых улиц, появившихся в Барнауле, о чём свидетельствует план города 1748 года. В это время здесь находились заводской лазарет, канцелярия с гауптвахтой, жилые дома приказчиков и заводских служащих, дом главного командира, скотские пригоны и конюшни сереброплавильного завода. Согласно следующему плану города 1785 года, Богородицкий переулок расширялся до 42 м, что предопределило превращение его со временем в главную улицу города.

В начале XIX века улица стала называться Московской, так как в её северном окончании за шлагбаумом начинался путь на Московско-Сибирский тракт (Москва—Томск—Иркутск—Кяхта). По центру улицы был заложен бульвар, ставший любимым местом отдыха и прогулок горожан, а по чётной стороне были сооружены культовые здания: в 1795—1815 годах у пересечения с улицей Большой Тобольской (с 1910 года — улица Льва Толстого) — Богородице-Одигитриевская церковь (снесена в советское время); в 1861 году — лютеранская под руководством архитектора Г. Боссе между современными зданиями мэрии и «Красным» магазином (снесена в 1970-х годах); в 1903—1906 годах — Никольская полковая церковь; в 1913 году католический костел, ныне аптека № 4 рядом с АлтГТУ. В начале XX века на бульваре между улицами Никитина и Анатолия сооружена часовня Александра Невского (после революции — снесена и восстановлена лишь в начале XXI века). В 1869 году архитектором Н. Шульдалем на нечётной стороне построено здание духовного училища.

В начале XIX века были сооружены купеческие лавки и создана базарная площадь (ныне Центральный рынок); по проекту архитектора Я. Н. Попова в стиле классицизма построен дом начальника Алтайских заводов.

В начале XX века Московский проспект стал главной торговой улицей Барнаула. Здесь появились кирпичные магазины с большими витринами и рекламой, жилые купеческие дома, электрическое освещение (с 1900 года). Между улицами Ползунова и Льва Толстого размещался 3-этажный жилой дом и магазин торгового дома «Д. Н. Сухова сыновья»; в 1909 году между улицами Пушкина и Гоголя были выстроены пассаж купца И. Смирнова — двухэтажный, по углам — 3 этажа, а также торговый корпус купца И. Полякова (ныне магазин «Красный»). Нынешний Дворец бракосочетаний — бывший дом купцов Мальковых, построен во второй половине XIX века, а с начала XX века — в аренде у купцов Андроновских, открывших здесь ресторан «Метрополь» и трактир. По чётной стороне, выше Одигитриевской церкви, размещалось здание Городской думы Барнаула, построенное в 1914—1916 годах под руководством архитектора И. Носовича.

В 1913 году Городская дума приняла решение о продлении Московского проспекта в северном направлении, сохранив при этом ширину и бульвар посередине, в итоге проспект получил статус «магистральной» улицы города. На месте Дунькиной рощи был разбит большой парк (ныне сквер АлтГТУ). В мае 1917 года в городе произошёл крупнейший пожар, в результате которого сгорели все деревянные строения на проспекте, частично сохранились лишь кирпичные здания.

После 1917 года проспект оставался основной транспортной и архитектурно-планировочной осью Барнаула. Генеральный план развития города 1937 года предусматривал создание площадей Советов и Октября. К 1930 году завершены работы по ликвидации последствий пожара: был реконструированы бывший дом начальника Алтайских заводов, на его аттике появился барельеф с советской символикой; здание бывшего духовного училища, которому достроили угловые купола. При этом были разрушены почти все часовни и церкви, находившиеся на проспекте Ленина. Накануне Великой Отечественной войны построены административные, общественные и жилые здания в стиле сталинского классицизма: краевой комитет ВКП(б)-КПСС, гостиница «Алтай», кинотеатр «Родина», многоэтажный дом Военведа, ДК БМК.

В 1951 году разработан план детальной планировки проспекта под руководством архитектора Ф. К. Додицы. Его композиция заключалась в создании прямой и широкой транспортной магистрали. Были сооружены 5-этажные жилые здания на углу с проспектом Строителей и площадью Октября (Дом под шпилем), а также рядом с кинотеатром «Россия»; возведены Дом союзов, строительный техникум, медицинский институт, здание горкома КПСС. В 1963 году сдан в эксплуатацию главный корпус АлтГТУ имени Ползунова.

В 1956 году завершено формирование площади Октября как важнейшего транспортного узла и архитектурного ансамбля Барнаула, а в 1960—1970-х годах создан главный административно-общественный комплекс — площадь Советов. В 1960-х годах проспект Ленина был продлён за железнодорожную выемку через коммунальный мост до проспекта Космонавтов. Застройка этой территории началась после сноса землянок и бараков так называемого «Копай-города», который располагался на месте сегодняшнего проспекта от моста до улицы Северо-Западной. Здания, возведённые здесь, являлись типовыми 4- и 5-этажными «хрущевками».

В 1990—2000-е годы проспект был благоустроен — тополя на бульваре заменены берёзами и елями, появились малые архитектурные формы, восстановлены часовни. Достроен главный корпус АлтГУ на пересечении с Молодёжной улицей; возведён комплекс 12-этажных жилых домов недалеко от пересечения с улицей Северо-Западной, крупные торговые центры; элитные жилые дома на пересечении с Партизанской улицей, а также на пересечении с улицей Профинтерна. Под магазины, бутики, аптеки, рестораны и офисы перестроено большинство первых этажей жилых зданий. Реконструирована Никольская церковь, к которой была пристроена колокольня с куполом. Летом 2006 года, после посещения города премьер-министром М. Фрадковым, были реконструированы фасады некоторых зданий на проспекте Ленина от площади Октября до улицы Чкалова.

Транспорт

Проспект Ленина — важнейшая транспортная артерия Барнаула. По нему проходят почти все основные маршруты городского транспорта: 3 троллейбусных (от Речного вокзала до проспекта Космонавтов) и 3 трамвайных (от площади Октября до Северо-Западной улицы), а также большинство пассажирских автобусов и маршрутных такси.

Важнейшие автомобильные развязки на проспекте: Речной вокзал, который является конечной остановкой для многих маршрутов, и площадь Октября, связывающая спальные и промышленные районы с центральной частью города.

Важнейшие здания и учреждения

Сегодня на проспекте Ленина расположены:

• Государственные учреждения — администрация Алтайского края, администрация Барнаула, Городская дума, прокуратура Алтайского края, краевой суд, ГУВД по Алтайскому краю, УФСБ по Алтайскому краю, представительство МИД РФ.
• Крупные торговые центры — ЦУМ, Центральный рынок, «Космос», «Геомаркет», «Ультра», «Норд-вест», «Седьмой континент», «Пассаж», «Холидей Классик».
• Учебные заведения — Алтайский государственный медицинский университет (дом 40), Алтайский государственный университет (дом 61), Алтайский государственный технический университет (дом 46), Алтайская государственная академия культуры и искусств (дом 66), Алтайский государственный колледж (дом 145), Барнаульский строительный колледж (дом 68).
• Объекты культуры — Государственный художественный музей Алтайского края, кинотеатр «Родина», выставочный зал Союза художников, Молодёжный театр, ДК «Сибэнергомаш», ДК «Трансмаш».
• Спортивные сооружения — стадион «Динамо», стадион «Трансмаш».
• Парки — Парк «Солнечный ветер».

Памятники архитектуры и истории

Памятники краевого значения

Барнаульская городская дума (№ 4-6)

Здание Городской думы было построено в 1914—1916 годах по проекту архитектора И. Ф. Носовича. Первый этаж предназначался для торговых целей — здесь находился универальный магазин торгового дома купцов Яковлева С. Я. и Полякова А. И. На втором этаже разместились органы городского самоуправления — дума и управа.

Архитектор соединил две более старые постройки — одноэтажный магазин и двухэтажные помещения думы. В результате на Московском проспекте (ныне пр. Ленина) появилось фактически новое двухэтажное строение в стиле эклектики с башенкой на крыше и часами, подобно ратушам европейских городов. Фасады здания были четко разделены межэтажной тягой и имели развитый карниз. Окна первого этажа больше по размеру окон второго этажа, при этом каждый из фасадов имел деление на 3 части по вертикали. Средняя часть южного фасада, которая выходит на улицу Льва Толстого, увенчана треугольным фронтоном с круглым окном в середине. А центральная часть западного фасада, что на Московском проспекте, завершается башенкой.

В 1917 году во время крупного пожара здание сильно пострадало. 13 декабря 1919 года здесь состоялось заседание Барнаульского ВРК и представителей Главного штаба партизанской армии. В годы Великой Отечественной войны в здании размещался госпиталь. По состоянию на начало XXI века тут нахидится несколько магазинов и учреждений, в том числе муниципальный музей «Город».

Административное здание (№ 8)

Четёрехэтажное административное здание было построено в 1927—1928 годах в стиле конструктивизма. Имеет градостроительное значение, оформляя перекресток центральных улиц города — проспекта Ленина и улицы Пушкина. Здание смотрится цельным, благодаря ритму широких пилястр. Крупные оконные проёмы гармонируют с третьим этажом, угловые окна которого оформлены арочным очертанием. Подобный фасад облегчает массивность каменной стены, придает зданию динамичный и выразительный облик.

С 1930 года здесь размещалось Алтайское отделение треста «Кузбасс-уголь», потом управление кинофикации, позже крайкомхоз. В 2007 году в здании разместился Дом журналистов Алтайского края.

Духовное училище (№ 17)

Барнаульское духовное училище открылось в 1869 году. Двухэтажное каменное здание было построено по заказу Томской духовной Консистории по проекту архитектора Н. Шульдаля. Фасады оформлены с преобладанием мотивов древнерусской культовой архитектуры XVIII века, а также псевдобарочного стиля: лучки пилястр, спаренные оконные проемы, тонкая прорисовка деталей и т. д.

Преподаватели училища имели семинарское образование, многие были кандидатами богословия, с церковными и государственными наградами. Наряду со специальными богословскими дисциплинами в училище преподавались и общеобразовательные. В 1923 году учреждение было закрыто, а здание реконструировано по проекту инженера-строителя Курковского П. П. После перестройки кровли, угловые четырёхскатные купола стали непропорциональны объёму здания, так как выглядели слишком громоздко. В разное время здесь размещались: кожевенный техникум, средняя школа № 1 имени Третьего Интернационала, городской Дворец молодёжи, госпиталь. Позднее помещение заняли комитеты администрации города.

В 2007 году часть помещений было передано Алтайской епархии в аренду на льготных условиях.

Дом начальника Алтайского горного округа (№ 18)

Двухэтажное кирпичное здание в стиле русского классицизма по проекту архитектора Попова Я. Н. построено в 1827 году для Фролова П. К., бывшего в ту пору начальником Алтайского горного округа. В 1829 году здесь у Фролова бывал в гостях немецкий ученый естествоиспытатель Александр фон Гумбольдт. С 1847 по 1850 год в доме проживал известный русский металлург, Томский гражданский губернатор и глава алтайских заводов — Аносов П. П. Во время крупного пожара 1917 года здание сильно пострадало и было реконструированно в 1925—1926 годах архитекторами Федеровским М. Ф. и Надольским С. Р. В результате перестройки оно было расширено, изменилась его внутренняя планировка, приспособленная для общественного учреждения. Фасады получили богатое оформление, в том числе скульптуру, изображающую рабочего и крестьянина с атрибутами труда. В 1977 году на фасаде здания укреплена мемориальная доска с текстом: «Здесь с 5 марта по 2 мая 1917 года работал Барнаульский Совет рабочих и солдатских депутатов».

В настоящее время здесь размещается администрация Барнаула и Барнаульская городская дума.

Согласно легенде, живший в этом доме в XIX веке генерал из ревности замуровал живьём в стену свою молодую жену. Она же стала являться посетителям здания в качестве приведения. Эта история легла в основу пьесы Марка Юдалевича «Голубая дама».

Дом союзов (№ 23)

Четырёхэтажное здание является ярким образцом советской монументальной архитектуры — в стиле сталинского классицизма. Построено в 1939—1941 годах по проекту архитекторов Баранского А. В. и Казаринова В. Л. Срезанный угол, обращённый на перекрёсток проспекта Ленина и улицы Анатолия; массивные пилястры; лоджии; ниши в фасаде со статуями рабочих — всё это придаёт дому некую торжественность.

В советское время здесь располагались профсоюзные организации, а также актовый зал для различных мероприятий.

Крайком КПСС (№ 25)

Массивное четырёхэтажное здание в стиле сталинского классицизма было построено в 1930—1941 годах по проекту архитектора Баранского А. В. Первоначально здесь размещался крайком КПСС, а после 1990-х годов — здесь расположился Алтайский краевой суд. Само здание ныне именуется как Дом юстиции или Дом правосудия.

Никольская церковь (№ 36)

Никольская церковь была построена в 1906 году по типовому проекту воинского храма (архитектор — Вержбицкий Ф. М.). Работы шли под наблюдением местного архитектора И. Ф. Носовича. Здание выдержано в стиле эклектики с элементами русско-византийского стиля. Принадлежит к типу однонефных базиликальных храмов. Монументальное здание из красного кирпича с трёхъярусной колокольней и торжественным порталом на западном фасаде вписывается в окружающий архитектурный ансамбль.

Церковь находилась рядом с казармами Барнаульского полка и носила статус «полковой». Здесь военнослужащие принимали присягу. У стен храма в 1912 году проходили торжества по случаю победы России в Отечественной войне 1812 года и 300-летие Дома Романовых. В 1930-х годах церковь была закрыта. С неё сняли купол и разрушили колокольню. Долгое время здание использовалось под клуб военной части, а позднее Барнаульского высшего военного училища лётчиков. В 1991 году во время визита Алексия II на Алтай здание было передано общине верующих города. В 1990—2000-х годах церковь была реконструирована и в ней возобновились службы.

Алтайский мединститут (№ 40)

Здание Алтайского государственного медицинского института (с 1994 года — университета) сооружено в 1950-х годах. Однако, оно первоначально не предназначалось для учебного заведения — здесь предполагалось разместить органы госбезопасности. Во время визита Никиты Хрущева на Алтай было решено изменить это решение и передать корпуса институту.

Католический костёл (№ 44)

Костёл, располагавшийся рядом с Дунькиной рощей (ныне территория АлтГТУ), был построен на средства нескольких сотен католиков (главным образом военнослужащих поляков из Барнаульского гарнизона) в 1909—1913 годах по проекту И. Ф. Носовича. Здание было оформлено в неоготическом стиле. В советское время в связи с гонениями на религию костел был закрыт в 1931 году. В 1936 году костёл значительно перестроили, полностью разрушив остроконечное завершение. И уже в 1937 году здесь разместилась аптека, которая функционирует до сих пор, по состоянию на начало XXI века. Также в 1990—2000 годах часть помещений занял салон оптики и общественные приёмные депутатов. Католическая церковь несколько раз пыталась вернуть себе здание и восстановить его в былом облике к 100-летию со дня открытия храма.

Алтайский государственный университет (№ 61)

Один из нынешних корпусов АлтГУ, выходящий своим фасадом на площадь Советов, был построен в 1958 году. Первоначально принадлежал машиностроительному институту, а после 1973 года передан только что созданному в Барнауле классическому университету. 4-этажное здание выполнены в стиле сталинского классицизма, стало первым в ансамбле оформления главной площади. Сначала, на месте одноэтажной частной застройки появился корпус учебного заведения, а позднее здесь же возвели здания крайисполкома, гостиницы «Центральная» и т. д.

Строительный техникум (№ 68)

Здание Барнаульского строительного техникума (ныне — Алтайский архитектурно-строительный колледж) построено в 1954 году по проекту архитектора В. Л. Казаринова. Памятник архитектуры местного значения.

Прочие памятники

• Торговый дом (1920-е годы) — пр. Ленина, 5.
• Трактир торгового дома «И. И. Андроновский и сыновья» (конец XIX века) — пр. Ленина, 11.
• Торговый дом купца Полякова (Магазин «Красный») (1913) — пр. Ленина, 14.
• Колыванская ваза в честь 250-летия Барнаула (1980), архитектор С. Ф. Зенков, художник Г. П. Алексеев — пр. Ленина, 7-11.
• Колыванская ваза в честь 50-летия Алтайского края (1987), архитектор С. А. Боженко, художник О. Демидов — пр. Ленина, 11-17.
• Мемориальный комплекс «Сквер павших борцов за социализм» — стелы, братские могилы, монументы (1920—1967), архитектор В. Л. Казаринов, скульптор В. Ф. Добровольский. — пр. Ленина 17-28
• Кинотеатр «Родина» (1941, архитектор Г. Х. Френк) — пр. Ленина, 19.
• Полицейское управление (начало XX века) — пр. Ленина, 20.
• Гостиница «Алтай» (1938—1941, архитекторы А. В. Баранский, В. Л. Казаринов) — пр. Ленина, 24.
• Дома жилые с торговыми помещениями (1930—1940-е годы) — пр. Ленина, 26, 28, 29, 35.
• Дома жилые и административные (1950-е годы) — пр. Ленина, 58, 60, 63, 64, 67, 70, 72, 74, 78, 80, 81, 85, 87, 92, 93, 94, 105, 107.
• Ансамбль застройки улицы: жилые дома и кинотеатр «Россия» (1950-е годы) — пр. Ленина, 69, 71, 73.
• Дом под шпилем (1956, архитектор Ф. К. Додица) — пр. Ленина, 82.
• Здание профтехучилища (1950-е годы) — пр. Ленина, 89.
• Бюст Е. М. Мамонтова (1982), архитектор Г. Г. Протопопов, скульптор К. Г. Чумичев — пересечение пр. Ленина и ул. Льва Толстого.
• Бюст Ф. Э. Дзержинского (1988, архитектор Г. С. Крамаренко, скульптор А. Бичугов) — пр. Ленина, 30.
• Бюст К. Д. Фролова (1987), архитекторы К. М. Пентешин, А. П. Богомолец, С. А. Боженко, В. А. Кашин — пр. Ленина, 145.
• Памятник И. И. Ползунову (1980), архитекторы: Сыромятников, А. А. Шимин, скульптор И. Д. Бродский — пр. Ленина, 46.
• Мозаичное панно на тему революции 1917 года (1983), В. В. Вышивалов, В. И. Янтарев — пр. Ленина, 30.

См. также

• Улицы Барнаула

Литература

• Барнаул: Энциклопедия / Под редакцией [www.humanities.edu.ru/db/msg/60236 Скубневского В.А.]. — Барнаул: Изд-во Алт. гос. ун-та, 2000. — ISBN 5-7904-0140-6.
• Под редакцией Ревякина В. С. Барнаул. Научно-справочный атлас. — 2-е, испр.. — Новосибирск: ФГУП «ПО Инжгеодезия» Роскартографии, 2007. — 102 с.
• Документы по истории церквей и вероисповеданий в Алтайском крае. Барнаул, 1997.
• Предприниматели и предпринимательство в Сибири (XVIII — начало XX вв).

Отрывок, характеризующий Проспект Ленина (Барнаул)

Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.
Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
– Такая странная антипатия, – думал Пьер, – а прежде он мне даже очень нравился.
В глазах света Пьер был большой барин, несколько слепой и смешной муж знаменитой жены, умный чудак, ничего не делающий, но и никому не вредящий, славный и добрый малый. В душе же Пьера происходила за всё это время сложная и трудная работа внутреннего развития, открывшая ему многое и приведшая его ко многим духовным сомнениям и радостям.


Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
После этого в дневнике было пропущено три листа, и потом было написано следующее:
«Имел поучительный и длинный разговор наедине с братом В., который советовал мне держаться брата А. Многое, хотя и недостойному, мне было открыто. Адонаи есть имя сотворившего мир. Элоим есть имя правящего всем. Третье имя, имя поизрекаемое, имеющее значение Всего . Беседы с братом В. подкрепляют, освежают и утверждают меня на пути добродетели. При нем нет места сомнению. Мне ясно различие бедного учения наук общественных с нашим святым, всё обнимающим учением. Науки человеческие всё подразделяют – чтобы понять, всё убивают – чтобы рассмотреть. В святой науке Ордена всё едино, всё познается в своей совокупности и жизни. Троица – три начала вещей – сера, меркурий и соль. Сера елейного и огненного свойства; она в соединении с солью, огненностью своей возбуждает в ней алкание, посредством которого притягивает меркурий, схватывает его, удерживает и совокупно производит отдельные тела. Меркурий есть жидкая и летучая духовная сущность – Христос, Дух Святой, Он».
«3 го декабря.
«Проснулся поздно, читал Св. Писание, но был бесчувствен. После вышел и ходил по зале. Хотел размышлять, но вместо того воображение представило одно происшествие, бывшее четыре года тому назад. Господин Долохов, после моей дуэли встретясь со мной в Москве, сказал мне, что он надеется, что я пользуюсь теперь полным душевным спокойствием, несмотря на отсутствие моей супруги. Я тогда ничего не отвечал. Теперь я припомнил все подробности этого свидания и в душе своей говорил ему самые злобные слова и колкие ответы. Опомнился и бросил эту мысль только тогда, когда увидал себя в распалении гнева; но недостаточно раскаялся в этом. После пришел Борис Друбецкой и стал рассказывать разные приключения; я же с самого его прихода сделался недоволен его посещением и сказал ему что то противное. Он возразил. Я вспыхнул и наговорил ему множество неприятного и даже грубого. Он замолчал и я спохватился только тогда, когда было уже поздно. Боже мой, я совсем не умею с ним обходиться. Этому причиной мое самолюбие. Я ставлю себя выше его и потому делаюсь гораздо его хуже, ибо он снисходителен к моим грубостям, а я напротив того питаю к нему презрение. Боже мой, даруй мне в присутствии его видеть больше мою мерзость и поступать так, чтобы и ему это было полезно. После обеда заснул и в то время как засыпал, услыхал явственно голос, сказавший мне в левое ухо: – „Твой день“.
«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».


Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.