Протасов, Олег Валерьевич

Олег Протасов
Общая информация
Полное имя	Олег Валерьевич Протасов
Родился
Гражданство	СССР Украина Греция
Рост	186 см
Вес	79 кг
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	без клуба
Должность	главный тренер
Карьера
Клубная карьера*
1981—1987	Днепр (Днепропетровск)	145 (95)
1988—1990	Динамо (Киев)	71 (30)
1990—1994	Олимпиакос (Пирей)	85 (50)
1994—1995	Гамба Осака	65 (26)
1996—1998	Верия	62 (11)
1998—1999	Проодефтики	28 (5)
1999—2000	Панелефсиниакос	2 (1)
Национальная сборная**
1984—1991	СССР	68 (29)
1994	Украина	1 (0)
Тренерская карьера
2002—2004	Олимпиакос
2004—2005	АЕЛ (Лимасол)
2005—2006	Стяуа
2006—2008	Днепр (Днепропетровск)
2008	Кубань
2009	Ираклис
2010—2011	Ростов
2011—2012	Астана
2012—2013	Динамо (Минск)
2014—2015	Астра
Международные медали
Чемпионаты Европы
Серебро	ФРГ 1988
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Оле́г Вале́рьевич Прота́сов (укр. Олег Валерійович Протасов; 4 февраля 1964, Днепропетровск, Украинская ССР, СССР) — советский и украинский футболист, футбольный тренер. Один из лучших нападающих советского футбола. Заслуженный мастер спорта СССР (1988). Единственный советский футболист номинант награды УЕФА «Золотая бутса» (Серебряная бутса за 2-е место в сезоне 1985/86).

Биография

Олег в детстве решил стать футболистом после того, как отец Валерий Николаевич (инженер Южмаша) привёл его на стадион «Метеор», на матч местного «Днепра».

Отец же отвёл Олега и в футбольную секцию «Днепр-75». Первыми тренерами Протасова стали Ветрогонов, Белолюбский и Дановский. Именно здесь Олег познакомился и на всю жизнь подружился с Геннадием Литовченко. Дальше они шагали рядом — сначала юношеский, а затем и взрослый футбол.

В 1981 году «Днепр» под руководством В. Емеца после 2-х летнего перерыва вернулся в Высшую лигу. Именно в этом сезоне в дубле клуба появился 17-летний Протасов, уже игравший за юношескую сборную СССР. Дебют Протасова в основном составе «Днепра» состоялся осенью 1982 года на родном «Метеоре», когда Владимир Емец выпустил 18-летнего Олега на замену в матче с динамовцами Киева. А спустя некоторое время — 30 октября — Олег открыл счёт и своим забитым мячам. Случилось это на 78-й минуте встречи в Донецке, где в матче с «Шахтёром» он вышел также на замену. Это был всего четвёртый матч Протасова в высшей лиге. В этом же сезоне он в составе юношеской сборной СССР (возраст до 19 лет) стал бронзовым призёром чемпионата Европы, оформив в матче со сборной Северной Ирландии хет-трик.

В чемпионском для «Днепра» 1983 году Протасов сыграл 21 матч (большинство — уже в стартовом составе команды) и забил 7 мячей (в т.ч. 1 хет-трик в ворота "Нистру"). Тогда же он сыграл в составе юниорской сборной СССР (возраст до 21 года) на чемпионате мира среди юниоров в Мексике, забил гол голландцам (это была его первая встреча со знаменитым Ван Бастеном). На чемпионате присутствовал тренер первой сборной В. В. Лобановский, который именно после этого рекомендовал забрать его в киевское «Динамо», а уже в августе 1983 года вызвал на неофициальные сборы в сборную СССР для участия в матче против 2-й сборной. Протасов вышел на замену во 2-м тайме вместо Олега Блохина и, забив 2 гола, принёс победу первому составу.

В следующем сезоне Олег уже стал главным голеадором «Днепра», долгое время лидировал в списке лучших бомбардиров чемпионата и лишь в самом конце занял 3-е место с 17 голами. В этом же сезоне он дебютировал в еврокубках и закрепился в основе сборной СССР, которой руководил уже Эдуард Малофеев. По голу он забил в товарищеских матчах со сборными Финляндии (3:1) и Англии (2:0) на знаменитом "Уэмбли". В этом матче он выйдя на замену за 3 минуты до конца игры, уже через 2 минуты вывел на ударную позицию Блохина, и когда его удар отбили сам успел на добивание. В составе «Днепра» он стал бронзовым призёром первенства СССР.

В сезоне 1985 года Протасов побил рекорд по забитым за один чемпионат мячам, установленный за 35 лет до этого легендарным форвардом московского «Спартака» и сборной СССР Никитой Симоняном. По итогам чемпионата на счету Олега значилось 35 голов в 33 матчах, что на один гол выше достижения Симоняна, хотя многие журналисты и сам прежний лауреат поставили под сомнение честность нового рекорда. При этом надо отметить, что по ходу чемпионата судьи не засчитали 2 гола, забитых Олегом (в 1 туре Киевскому "Динамо" и в середине 1 круга Тбилисскому "Динамо"), а также 1 гол в 1/4 финала КЕЧ французскому "Бордо", благодаря чему французы, а не "Днепр" вышли в полуфинал турнира. Кстати если бы Протасову давали бить пенальти с начала сезона (в первом круге основным пенальтистом был Лысенко) его показатель с учетом незасчитанных голов мог быть даже 37-40 голов за чемпионат. Его родной клуб в 1985 г. снова взял «бронзу» в чемпионате и дошёл до четвертьфинала Кубка чемпионов. Неплохо сыграли и осенью в Кубке УЕФА. В 1/32 прошли "Висмут" из Ауэ 3:1 (2 гола партнеры забили с передач Протасова) и 2:1 (оба гола забил Олег), в 1/16 ПСВ "Эйндховен" - 2:2 на выезде (оба в великолепном стиле забил Протасов, один после изумительной длинной передачи Литовченко, второй перехватив мяч и на скорости уйдя от защитников) и 1:0 (гол Литовченко) в Кривом Роге. Кстати в первом матче очень помог голландцам судья не назначивший в последние 4 минуты матча 2 чистых пенальти в ворота ван Брекелена за снос Кузнецова, а потом Лютого. И лишь в 1/8 находящийся уже без игровой практики "Днепр" беспомощно уступил более слабому "Хайдуку" - 0:2 и 0:1. Великолепно Олег сыграл и в отборе к ЧМ-86 забив 5 голов в 7 матчах и став лучшим бомбардиром сборной - 2 гола дома Швейцарии (4:0), 2 гола Дании, по одному на выезде (2:4) и дома (1:0), 1 гол Ирландии дома (2:0). В последнем матче он фактически создал и второй гол, протащив мяч через пол-поля и выложил под удар Черенкову. Также по ходу сезона он забил 1 гол в неофициальном товарищеском матче в составе "Днепра" против "Бурлаге" (ФРГ) и 6 голов в 4 неофициальных матчах за первую сборную СССР. Протасова признали вторым в СССР (по версии еженедельника «Футбол-Хоккей»), а в Европе в опросе «France Football» он занял 7-е место.

В 1986 году Протасов занял второе место в конкурсе «Золотая бутса» — приз для лучшего бомбардира в европейских национальных чемпионатах, уступив Марко ван Бастену (37 голов). "Бронзовые бутсы" получили австриец Тони Польстер и турок Танжу Чолак, забившие по 33 гола. Вручение состоялось в ноябре 1986 г. в знаменитом парижском казино "Лидо". Зимой 1986 года мучился травмой паховых колец. Это помешало набрать форварду форму к предстоящему ЧМ-86. В финальном турнире он провёл всего один матч, против сборной Канады и был заменен Игорем Белановым на 56-й минуте. Кстати именно тогда он получил первое предложение о переходе из-за рубежа от ПСВ "Эйндховена", но переход естественно не состоялся. В чемпионате Олег с 17 голами остался на 3-м месте в списке бомбардиров (при этом не реализовал 1 пенальти, всего 3 из 4). Еще 1 пенальти он не забил в Кубке УЕФА, где "Днепр" по сумме 2 матчей уступил польской "Легии". При этом команда выиграла "новоиспеченный" Кубок федерации. Протасов принял участие в 2 матчах из 5 и забил 2 гола (оба московскому "Спартаку" в полуфинале турнира). 2 гола он забил в 5 неофициальных матчах в составе первой сборной ("Гомсельмашу") и еще 2 гола во время турне "Днепра" по Италии в ворота "Форди" и "Реджаны".

В 1987 году впервые назван лучшим футболистом СССР (по версии еженедельника «Футбол-Хоккей») и во второй раз стал лучшим бомбардиром чемпионата СССР (18 мячей), получив при этом своё первое «серебро» в чемпионате. В 1-м же туре чемпионата судья не засчитал его гол "Зениту", не дав таким образом ему сделать "хет-трик" в матче. 2 неофициальных матча он провел в составе первой сборной СССР.

В киевское «Динамо» его, вместе с Геннадием Литовченко, пригласил тренер сборной СССР и «Динамо» Валерий Лобановский.

В 1990 году, после выступления сборной СССР на чемпионате мира, Олег Протасов заключил контракт с греческим клубом «Олимпиакос» по приглашению главного тренера клуба Олега Блохина. В Грецию уехал в сентябре, сразу после киевского матча против московского «Спартака» (3:1). По официальному контракту трансферная стоимость Протасова была $3 млн, однако как потом выяснилось, между руководством «Динамо» и президентом «Олимпиакоса» были подписаны и другие документы.

По окончании контракта в 1993 году, перешёл в японский клуб «Гамба Осака», где уже выступал Сергей Алейников. За клуб играл 2 года, был лучшим бомбардиром клуба. В 1996 году президент клуба отказался от услуг Протасова, хотя тренер клуба настаивал, чтобы тот остался.

В тот же год Протасов возвращается в Грецию. Несколько месяцев тренировался в команде Олега Блохина «Ионикос», а в середине 1996 заключил контракт на 2 года с новичком высшей лиги Греции «Верией». Вместе с экс-партнерами по «Олимпиакосу» Цалухидисом и Митропулосом стал лидером клуба.

В Греции Протасов выступал до окончания карьеры. Там же организовал футбольную школу «Протасов-клаб», в которой обучается примерно 150 человек.

В 2002—2004 годах работал скаутом в «Олимпиакосе», в который впоследствии был приглашён на тренерский пост. В 2005—2006 годах работал тренером в Румынии с клубом «Стяуа». 18 декабря 2005 года стал тренером днепропетровского «Днепра».

В 2008 году Протасов возглавил российскую команду первой лиги «Кубань», боровшуюся за выход в премьер-лигу. Он стал четвёртым главным тренером команды в сезоне. За три тура до окончания чемпионата выход в премьер-лигу был обеспечен победой в гостях над «КАМАЗом» со счётом 3:4. Однако, 19 ноября по взаимной договорённости было принято решение о расторжении контракта между «Кубанью» и Протасовым, главной причиной тому стала корректировка руководством клуба трансферного бюджета команды в сторону уменьшения затрат, тогда как одним из главных условий Олега Валерьевича для продолжения работы было сохранение прежней суммы трансферного бюджета. В 2009 году стал тренером «Ираклиса», откуда был уволен 30 октября 2009 года.

В 2010 году возглавил ФК «Ростов», где проработал до мая 2011 года.

11 ноября 2011 года стал главным тренером казахстанской «Астаны», а 23 апреля 2012 написал заявление об уходе по собственному желанию.

В 2012—2013 годах возглавлял минское «Динамо», довёл клуб до финала Кубка страны. Летом 2013 года тренер досрочно покинул «Динамо».

В октябре 2014 года Протасов возглавил румынскую «Астру». 4 марта 2015 года покинул румынский клуб, одержав с ним лишь две победы в национальном чемпионате и вылетев из Лиги Европы на групповой стадии с последнего места.

Выступления за сборные

Дебют за сборную СССР состоялся осенью 1983 года в товарищеском матче с немецкой «Гертой». Первый гол — 15 мая 1984 года (также в товарищеской встрече) в ворота сборной Финляндии.

Достижения

В качестве игрока

Днепр

• Чемпион СССР (1): 1983
• Серебряный призёр Чемпионата СССР (1): 1987
• Бронзовый призёр Чемпионата СССР (2): 1984, 1985
• Обладатель Кубка Федерации футбола СССР (1): 1986

Динамо (Киев)

• Чемпион СССР (1): 1990
• Серебряный призёр Чемпионата СССР (1): 1988
• Бронзовый призёр Чемпионата СССР (1): 1989
• Обладатель Кубка СССР (1): 1990

Олимпиакос Пирей

• Серебряный призёр чемпионата Греции (2): 1991, 1992
• Бронзовый призёр чемпионата Греции (2): 1993, 1994
• Обладатель Кубка Греции (1): 1992

Сборная СССР

• Вице-чемпион Европы: 1988

Личные

• Обладатель европейской «Серебряной бутсы» 1986 г. за 2-е место среди бомбардиров национальных первенств
• 7-е место в опросе на Золотой мяч «France Football»: 1985
• Лучший футболист СССР (по результатам опроса еженедельника «Футбол»): 1987
• Второй футболист СССР: 1985
• Лучший бомбардир чемпионата СССР (3): 1985, 1987, 1990
• 2-е место с списке лучших бомбардиров в истории сборной СССР (29 мячей)
• 8-е место с списке лучших бомбардиров в истории чемпионата СССР (125 голов)
• Лучший бомбардир за всю историю футбольного клуба Днепр (108 голов)
• Заслуженный мастер спорта СССР (1988)
• 8 раз в списках «33-х лучших» футболистов СССР: под № 1 (5 раз) — 1984, 1985, 1987, 1988, 1989; под № 2 (2 раза) — 1983, 1990; под № 3 (1 раз) — 1986
• Обладатель приза «France Football» лучшему бомбардиру Европы и Южной Америки за 1-е место среди бомбардиров национальных сборных — 1988
• Обладатель «Серебряной бутсы» чемпионата Европы 1988
• Обладатель приза журнала «Советский воин» «Рыцарю атаки» за наибольшее количество «хет-триков» в чемпионате СССР: 1985
• Участник чемпионата мира среди юниоров: 1983
• Рекордсмен чемпионатов СССР по количеству голов, забитых за один сезон (35 мячей)
• Член клуба Григория Федотова (245 мячей)
• Член Клуба Игоря Нетто
• Член клуба Олега Блохина (275 мячей)

В качестве тренера

Олимпиакос Пирей

• Чемпион Греции: 2003
• Финалист Кубка Греции: 2004

Кубань

• Серебряный призёр Первого дивизиона России (выход в Премьер-Лигу): 2008

Динамо (Минск)

• Бронзовый призёр чемпионата Белоруссии: 2012

Награды

• Орден «За заслуги» III степени (2004)

Статистика выступлений

Клубная

Клуб	Сезон	Чемпионат		Кубок		Конт.		Прочие		Всего
		Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы	Игры	Голы
Днепр	1982	4	1	-	-	-	-	-	-	4	1
	1983	21	7	2	0	-	-	-	-	23	7
	1984	34	17	3	2	4	0	2	0	43	19
	1985	33	35	2	1	8	4	-	-	43	41
	1986	23	17	0	0	2	0	2	2	27	19
	1987	30	18	4	3	-	-	-	-	34	21
Динамо	1988	29	11	3	0	-	-	-	-	32	11
	1989	26	7	5	3	3	1	1	0	35	11
	1990	16	12	-	-	-	-	-	-	16	12
Олимпиакос	1990-91	30	13	3	1	-	-	-	-	33	14
	1991-92	22	15	6	4	-	-	-	-	28	19
	1992-93	24	14	9	3	4	1	-	-	37	18
	1993-94	9	8	4	1	1	0	-	-	14	9
Гамба Осака	1994	37	13	4	4	3	0	-	-	44	17
	1995	28	13	-	-	-	-	-	-	28	13
Верия	1996-97	30	4	4	1	-	-	-	-	34	5
	1997-98	32	7	1	0	-	-	-	-	33	7
Продефтики	1998-99	28	5	-	-	-	-	-	-	28	5
Панелефсиниакос	1999-2000	2	1	-	-	-	-	-	-	2	1
Всего за карьеру		446	214	52	24	25	6	5	2	528	246

• Прочие — Кубок сезона и Кубок Федерации футбола СССР

Семья

Жена Наталья Лемешко — дочь советского футболиста, вратаря, а затем тренера, заслуженного тренера УССР Евгения Лемешко. Сын Никита (1995 г.р.).

Литература

• Хохлюк, Виктор. Голеадоры. — Луганск: Максим, 2012. — С. 50. — 148 с. — 5 000 экз. — ISBN 978-966-15-8934-5.

Ссылки

• [football.hiblogger.net/authors/vodolaz/191368.html Биография]
• [footballfan.net.ua/content/oleg-protasov Профиль на сайте Футболфан]
• [www.klisf.info/inter/ek/gamer452.htm Статистика игр в еврокубках]

Отрывок, характеризующий Протасов, Олег Валерьевич

– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.
– Да я не знаю… mon pere.
– Нечего говорить! Ему велят, он не только на тебе, на ком хочешь женится; а ты свободна выбирать… Поди к себе, обдумай и через час приди ко мне и при нем скажи: да или нет. Я знаю, ты станешь молиться. Ну, пожалуй, молись. Только лучше подумай. Ступай. Да или нет, да или нет, да или нет! – кричал он еще в то время, как княжна, как в тумане, шатаясь, уже вышла из кабинета.
Судьба ее решилась и решилась счастливо. Но что отец сказал о m lle Bourienne, – этот намек был ужасен. Неправда, положим, но всё таки это было ужасно, она не могла не думать об этом. Она шла прямо перед собой через зимний сад, ничего не видя и не слыша, как вдруг знакомый шопот m lle Bourienne разбудил ее. Она подняла глаза и в двух шагах от себя увидала Анатоля, который обнимал француженку и что то шептал ей. Анатоль с страшным выражением на красивом лице оглянулся на княжну Марью и не выпустил в первую секунду талию m lle Bourienne, которая не видала ее.
«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.