Протестантизм в Бутане

Протестантизм

Реформация Quinque sola Дореформационные движения Вальденсы · Гуситы · Катары · Лолларды Церкви Реформации Англиканство · Анабаптизм · Кальвинизм · Лютеранство · Цвинглианство Постреформационные движения Адвентисты седьмого дня · Армия спасения · Баптизм · Движение святости · Квакеры · Конгрегационализм · Меннонитство · Методизм · Пиетизм · Плимутские братья · Пуритане · Пятидесятники · Унитарианство · Харизматическое движение «Великое пробуждение» Евангельские христиане · Ривайвелизм Протестантизм по странам Протестантский фундаментализм

Протестантизм в Бутане — крупнейшее направление христианства в стране. По данным энциклопедии «Религии мира» Дж. Г. Мелтона в 2010 году в Бутане насчитывалось 2,1 тыс. традиционных протестантов и ещё 5,8 тыс. верующих местных независимых христианских движений протестантского толка. За десятиление 2000—2010 гг. протестанты были самой быстрорастущей религиозной группой в стране.

По данным справочного издания «Операция мир» в 2000 году в Бутане действовало 110 протестантских общин и домашних церквей.

Протестантизм распространён преимущественно среди этнических меньшинств Бутана — ораонов, санталов, непальцев, ади, тамангов, магаров, ассамцев. Небольшое число протестантов есть также среди народов нгалоп, шарчоб и кхенг.

История

Первыми христианами в Бутане, по всей видимости были португальские иезуитские миссионеры Эстеван Кассела и отец Кабрал, посетившие Бутан в 1627 году на пути из Коччи в Тибет.

В 1797 году английский баптистский миссионер Уильям Керри отправился к границам Бутана. В отчетном письме миссионерскому обществу в Англию он сообщает, что был принят с почестями, обменялся подарками и призывает общество прислать миссионеров в Бутан.

В 1892 году в приграничных с Индией общинах начали служение сотрудники Скандинавского миссионерского альянса. Вскоре к ним присоединились миссионеры Сантальской миссии; служение проводилось среди санталов при поддержке Северной евангелической церкви. Уже в XX веке Церковь Шотландии создала несколько школ в западном Бутане (в том числе институт в Джакаре); после объединения в 1970 году преемником миссии стала Церковь Северной Индии. Сантальская миссия, поддерживаемая норвежскими, шведскими и финскими лютеранами, внесла большой вклад в развитие здравоохранения Бутана, открыв ряд медицинских клиник в восточной части страны. Несмотря на широкое социальное служение, традиционные протестантские миссии не добились успеха в христианизации Бутана.

В середине XX века подпольные протестантские общины появляются в юго-западной части Бутана, среди непальцев и лепча. Во второй половине XX века в протестантизм переходят некоторые бутанцы, работавшие в Индии. В 1990-х годах в Бутан проникают различные пятидесятнические и неопятидесятнические группы из Индии и Непала. В 1995 году в стране начинает служение харизматическая евангельская группа, известная как «Церковь верующих» и связанная с организацией «Евангелие для Азии». Именно евангеликам (в первую очередь, пятидесятникам) удалось построить широкую сеть подпольных домашних церквей в крупных городах и на юге страны.

Распространение протестантизма вызвало озабоченность у властей Бутана; в 1990-х годах правительство существенно ограничивает религиозные свободы. Практически, были запрещены въезд иностранных миссионеров и ввоз религиозной литературы; законом запрещался переход из одной религии в другую. В 2000 году в Бутане были запрещены любые публичные богослужения и молитвы, кроме буддистских. Однако, с середины 2000-х годов, на фоне процесса демократизации страны, происходит постепенное ослабление религиозного преследования. В 2010 году правительство страны заявило о возможности официального признания христианства, чуть позже заявив о готовности начать регистрировать христианские общины. Однако по состоянию на апрель 2014 года заявка на регистрацию христианской конфедерации остаётся без ответа МВД Бутана.

Конфессиональный состав

Большинство бутанских протестантов являются прихожанами различных пятидесятнических и харизматических домашних церквей (5 тыс.). Самой крупной харизматической организацией является «Церковь верующих», насчитывающая до 3 тыс. верующих в 80 общинах. «Индийская евангелическая команда», межденоминационная евангельская церковь действующая в стране с 1997 года, объединяет 1 тыс. верующих в 8 общинах. Церковь Северной Индии насчитывает в Бутане 10 приходов, Северная евангелическо-лютеранская церковь — 1 общину.

Бутанские протестанты за рубежом

В конце 1980-х — начале 1990-х годов, в результате этнического конфликта из Бутана бежала пятая часть жителей. После временного расселения в лагерях в Непале, беженцы переселялись в Канаду, Норвегию, Великобританию, США и Австралию. Только в 2009—2013 годах в США перебралось 70 тыс. бутанцев. В США и Канаде были открыты многочисленные непало-бутанские христианские церкви. Обращённые в христианство бутанцы в будущем могут послужить миссионерами для своей страны.

См. также

• Религия в Бутане
• Христианство в Бутане
• Католицизм в Бутане

Отрывок, характеризующий Протестантизм в Бутане

Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.



В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.