Протестантизм в Испании

Протестантизм в Испании — одно из направлений христианства в стране. По данным исследовательского центра Pew Research Center в 2010 году в Испании проживало 460 тыс. протестантов. Издание «Операция мир» насчитало в Испании в 2010 году 567 тыс. протестантов (включая англикан и верующих независимых христианских церквей). Существует и более крупные оценки — по данным Федерации евангельских религиозных организаций Испании в стране 1,2 млн протестантов (из которых 0,8 млн не являются гражданами страны). Газета El País сообщала об 1,5 млн протестантах.

Организационно, испанские протестанты объединены в 154 союза церквей. Число протестантских приходов и мест богослужения приближается к 3 тысячам.

Самая высокая концентрация протестантов приходится на Мадрид и прибрежные города (в первую очередь в Валенсии и Каталонии). Во всех городах страны с населением свыше 20 тыс. жителей имеется как минимум одна протестантская церковь. Гендерный состав протестантской общины примерно одинаков — 43,4 % в них составляют мужчины и 56,6 % женщины (для католической церкви эти цифры составляют соответственно 35 % и 65 %).

Самую крупную этническую группу внутри протестантской общины Испании представляют цыгане. Протестанты составляют весьма незначительную долю среди основного населения страны — испанцев. Чуть выше процент протестантов среди каталонцев, галисийцев, астурийцев, арагонцев и басков. Весьма заметную группу протестантов составляют живущие в Испании латиноамериканцы (бразильцы, колумбийцы, перуанцы, аргентинцы и др.). В Испании также растёт число протестантских приходов состоящих из выходцев из чёрной Африки и восточной Европы (в первую очередь румын, а также украинцев и др.). В последние два десятилетия Испания также стала домой для десятков тысяч подданых Британского королевства, соответственно англичане стали заметной этнической группой внутри протестантизма. Протестантами также являются часть живущих в стране немцев, голландцев, американцев, шведов, норвежцев, финов.

Исторический обзор

В средние века в Испании действовали ряд религиозных движений, предвосхитивших некоторые идеи Реформации. В первую очередь это были катары и вальденсы.

Уже при жизни Лютера идеи Реформации достигли Испании: в Вальядолиде возникла община связанная с немецкими лютеранами, в Севилье — община связанная с кальвинистами. После обнаружения этих групп значительная часть их последователей были сожжены заживо. Жестоким преследованиям повергались все, у кого была найдена протестантская литература; протестантами объявлялись даже те, кто критиковал церковь с антиклерикальных позиций. К 1570-м годам испанская инквизиция заставила оставшихся протестантов бежать из страны. В дальнейшем развод Генриха VIII с дочерью основателя испанского государства Екатериной Арагонской (1533), поражение Непобедимой армады (1588) и протестантское сопротивление в испанских Нидерландах укрепило испанцев в их национально-католической самоидентификации.

Начало протестантской миссии

Протестанты (плимутские братья) начали своё служение в стране лишь в 1830-х годах. Ряд других евангеликов, среди которых были миссионеры вдохновлённые итальянскими вальденсами, проникли в Испанию в 1850-х годах. В 1860 году некоторые евангелические лидеры страны были арестованы; суд над ними вызвал протесты по всей Европе и они были депортированы из страны. После Славной революции и нового конституционного положения 1868 года, гарантировавшего религиозную терпимость, преимущественно на юге страны возникают первые протестантские общины. Позже эти общины сформировали межденоминационную Испанскую реформатскую церковь. После слияния с пресвитерианами в 1871 году церковь стала называться Испанская христианская церковь, после объединения с конгрегационалистами в 1890 году — Испанская евангелическая церковь. (В 1955 году в церковь влились методисты).

В 1868 году в Испанию прибыл американец Уильям Кнапп; в 1870 году ему удалось основать в Мадриде первую в стране баптистскую церковь. В 1921 году, после установления тесных связей с Южной баптистской конвенцией, испанские баптисты сформировали Баптистский евангельский союз Испании.

После раскола 1880 года из Испанской христианской церкви выделяется Испанская реформатская епископальная церковь, позднее аффилированная с Церковью Англии.

Первыми адвентистскими миссионерами в стране были два родных брата Фрэнк и Уолтер Бонд, которые в 1903 году покинули Калифорнию и прибыли в Испанию. В следующем году они крестили первых трёх обращённых.

Первые пятидесятнические миссионеры Мартин и Джулия Вахлстен прибыли в Хихон в 1923 году. Здесь они сумели перевести в пятидесятничество небольшую баптистскую общину. В 1927 году другой шведский миссионер, Свен Юханссон начал служение в Мадриде. В последующие годы их служение поддержали и другие шведские миссионеры, деятельность которых привела к созданию Евангелической пятидесятнической церкви в Испании. С 1930 годов в стране служат миссионеры Ассамблей Бога, с 1937 — миссионеры Церкви Бога.

К 1939 году в стране насчитывалось 30 тыс. протестантов. Социальные беспорядки, гражданская война, франкистский режим и ряд дискриминационных по отношению к протестантам законов заметно затруднили миссионерскую деятельность протестантов и привели к весьма скромному росту их влияния в последующий период времени. В 1967 году новый закон о религиозной свободе заменил действовавший с 1853 года конкордат с Ватиканом. Дальнейшая либерализация конституции в 1978 году отменила статус Католической церкви как государственной, гарантировала свободу менять вероисповедание и вывела брак из под контроля Католической церкви.

Со второй половины XX века

Во второй половине XX века в Испании начали служение ряд новых протестантских движений — Новоапостольская церковь (1960), Церковь Христа (1964), Армия Спасения (1971), меннониты (1976), Христианский и миссионерский альянс (1978), назаряне (1981) и др.

В 1967 году группа испанских цыган, обращённых во Франции в пятидесятничество и вдохновлённых служением Клемана Ле Коссека, вернулась в Испанию и основала миссию среди местных кале. В дальнейшем миссия была реорганизована в Евангельскую церковь «Филадельфия», которая стала крупнейшей протестантской церковью страны. В это же время в страну проникли ряд международных пятидесятнических церквей — Церковь четырёхстороннего евангелия (1974), Объединённая пятидесятническая церковь (1979), Церковь Бога пророчеств (1981), Пятидесятническая церковь святости (1988). Пятидесятники имели впечатляющий рост и к началу XXI века представляли более половины испанских протестантов. Экспансия неопятидесятнических церквей (главным образом из Латинской Америки) лишь упрочила эту тенденцию.

В 1980-х годах

По данным на начало 1980-х годов в Испании проживало 110 тыс. протестантов. Крупными протестантскими конфессиями были пятидесятники (16 тыс.), баптисты (16 тыс.), плимутские братья (15 тыс.), англикане (12 тыс.), адвентисты (7 тыс.). Межденоминационная Испанская евангелическая церковь насчитывала 10 тыс. верующих. К 1990 году число протестантов достигло 214 тыс.

Современное состояние

В настоящее время крупнейшую протестантскую конфессию в стране представляют пятидесятники (312 тыс.). Евангельская церковь «Филадельфия», служащая преимущественно среди цыган, насчитывает 725 общин прихожанами которых являются 204 тыс. человек. Испанские Ассамблеи Бога объединяют 220 общин и 25 тыс. прихожан (2010). Евангельская пятидесятническая церковь Испании в 2000 году насчитывала 4 тыс. прихожан, церкви «Открытой Библии» — 2,5 тыс., Федерация апостольских пятидесятнических церквей — 1,7 тыс., Пятидесятнические ассамблеи Испании — 1,3 тыс. В Испании также служат ряд международных пятидесятнических церквей (Церковь Бога, Церковь Бога пророчеств, Церковь четырёхстороннего евангелия, Объединённая пятидесятническая церковь). Нигерийская Искупленная христианская церковь Божья открыла в стране 23 общины. Определённый успех сопутствует латиноамериканским пятидесятническим церквам, таким как пуэрториканская Пятидесятническая церковь Бога (3 тыс.) и кубинская церковь «Воины креста Христова». Среди украинской диаспоры открыты 7 приходов Церкви христиан веры евангельской Украины. С 1991 года в Испании активно действует неопятидесятническая бразильская церковь «Царство Божие».

Численность англикан заметно выросла благодаря эмиграции с британских островов; в настоящее время в Испании насчитывается 76 тыс. верующих данной конфессии. В это число включены также прихожане Испанской реформатской епископальной церкви.

Движение плимутских братьев в Испании представлено двумя организациями — «христианскими братьями» (19,6 тыс., 180 общин) и «ассамблеями братьев» (18,7 тыс., 145 общин).

Церковь адвентистов седьмого дня сообщает о 104 общинах и 14,6 тыс. членов. Баптистский евангельский союз Испании объединяет 150 церквей и 11,3 тыс. членов. Прихожанами межденоминационной Испанской евангелической церкви являются 10 тыс. человек (52 прихода). В стране также действуют ряд небольших пресвитерианских организаций. Это Реформатская церковь Испании (с 1970-х годов, 6 общин) и основанная бразильцами Евангелическая пресвитерианская церковь (3 общины).

Среди других групп следует назвать Церкви Христа (2,5 тыс.), Христианский и миссионерский альянс (1,5 тыс.), Новоапостольскую церковь, назарян, Армию Спасения, меннонитов. В Испании также имеется очень маленькая община квакеров.

Ссылки

• [www.iglesiacuadrangular.es/ Iglesia del Evangelio Cuadrangular de España]
• [www.anglicanos.org/ Iglesia Española Reformada Episcopal]
• [www.iee-es.org/blog/ Iglesia Evangèlica Española]
• [iglesiareformadamadrid.org/ Iglesia Reformada de Madrid]
• [uebe.es/ Unión Evangélica Bautista de España]

Отрывок, характеризующий Протестантизм в Испании

– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.